Читать книгу "Эликсир вечной молодости - Ирина Арбенина"

— Ой, вам ли, Соломон Григорьевич, возносить такие панегирики во славу черноземной полосы?

— Ой, нам ли! Я, знаете ли, уже рукомойский Соломон Григорьевич. И моя бабушка лопала здешние огурчики, и ее бабушка… А у нас вообще принято.., чтоб по женской линии. Вот все хочу уехать, уехать — и все сижу тут… Врос, наверное! Птичек вот щебетание слушаю. Тем и счастлив.

— Ну и не логично… — хмуро заметила Светлова, — вам тогда петухов черноземных надо разводить. Ваши попугайчики — тоже птицы заморские. И вообще… Все равно люблю апельсиновый сок — и никаких у меня пупырышков!

— Да на здоровье — если нравится.

— Однако, Гор… Почему в доме Туровских и в “Ночке” так мало что напоминало о роковом путешествии хозяина? Обычно люди, напротив, выставляют напоказ сувениры, привезенные из дальних краев, диковинки, связанные с их странствиями…

— В общем, действительно не много, — задумчиво заметил Гор. — Я думаю, это оттого, что странствие в Тибет было связано в сознании супругов с самой несчастливой полосой жизни — с их расставанием… И очевидно, они не хотели себе об этом лишний раз напоминать. Скорее, напротив, стремились изгнать из памяти все, что было связано с отсутствием Леонида Алексеевича. Как будто ничего и не было. Как будто и не существовало той печальной паузы в их жизни, и они всегда жили душа в душу.

"Старосветские помещики без изъяна”, — подумала Светлова.

— К тому же Туровский вряд ли хотел привлекать внимание кого бы то ни было к своей потаенной жизни, связанной именно с его странствиями.

"Хотя почему же “не много”… А “Жуд-Ши”? — вспомнила Светлова. — А болтовня друга семьи Кудинова? В общем, все в пределах объяснимого: преступник всегда скрывает и молчит. Особенно о том, что может пролить свет на его потаенную деятельность. У него рот на замке. Болтают его близкие и друзья… Поэтому так важны косвенные указания…

Друг Кудинов, с которым Туровский, конечно, много толковал о своих странствиях и который, безусловно, был под впечатлением его рассказов, — тот, например, говорил о Стране Снегов без умолку”…

К сожалению, Аня сочла это “трепотней” на модную тему и отнесла на счет трепотни “завзятого болтуна и любителя баек”.

— Гор, скажите.., а как там Туровская? Аня знала, что после ареста мужа Елену Ивановну поместили в больницу с диагнозом “нервное потрясение” и Гор ее навещал. Впрочем, в качестве обыкновенного посетителя.

— Ну, в общем, состояние Елены Ивановны, прямо скажем, не очень, — заметил Гор. — Слишком сильное потрясение — и очень ранимый возраст.

— Там, в больнице, ей помогут?

— Возможно, ей помогут абсолютный покой и время. Впрочем, не знаю. Пока она на транквилизаторах.

— Как вы думаете… Как Туровская все это воспринимала? То, что он сделал с этими людьми? И, главное, с Амалией? Это ведь ее лучшая подруга!

— Елена, полагаю, ничего не знала…

— Гор, насколько это возможно?

— Возможно. Известно, что в состоянии транса женщины легко переносят — не замечают! — даже ужасную боль при совершении обряда инициации, например.

— Но она.., она шла мне навстречу.., там, в этом “Огоньке”!

— У некоторых племен женщины и вовсе танцуют в состоянии транса. Туровская, разумеется, полностью выключалась во время его спектаклей с жертвоприношениями. Когда он выводил ее из этого состояния — следы совершенного ритуала уже были заметены.

Очевидно, Туровский в значительной степени владеет этими приемами. Этим, кстати, объясняется и его влияние на психику человека. Сейчас, знаете ли, даже наука признает научное, а не мистическое объяснение этой способности шамана — “вчувствоваться” в человека, которым он “занимается”. Измененное сознание, объясняемое напряженной работой задней половины головного мозга.

— Гор, задняя половина — это звучит как-то не очень…

— Почему? Это научное определение.

— Если бы мне сказали, что я думаю задней половиной, я бы, наверное, обиделась.

— Ну что делать, дорогая… Привыкайте к научным терминам!

* * *

За то время, что прошло с момента ареста Туровского, Аня так и не видела его. Она вообще не была уверена, что ей это нужно. И все-таки накануне отъезда Светлова решилась.

Богул разрешил ей свидание с подследственным.

Было тяжело и страшно открывать дверь в комнату, где находился закованный в наручники человек.

Светлова представила сверкающий из-под спутанных волос взгляд, бессвязное бормотание…

Но в комнате, залитой солнечным светом — “Последний, наверное, в эту осень солнечный день!” — мельком подумала Аня, — находился совершенно нормальный, на сторонний взгляд, человек. Спокойный, аккуратно причесанный, несколько задумчивый.

И только тень от решетки на окне, расчерчивающая солнечный свет на полу в клетки, напоминала о том, кто этот спокойный человек.

А в общем он был прост и мил, как обычно. Как всегда все то время, что Аня гостила в мотеле “Ночка”.

И если бы Аню вдруг кто-нибудь убедил, что все произошедшее в последние дни и особенно то, что случилось в “Огоньке”, — всего лишь сон, она бы с готовностью поверила в это. И снова стала бы пить с Туровским чай и болтать о том о сем.

Но никто не собирался убеждать Светлову в том, что это был сон, и она сама знала, что это не так.

И беседа им предстояла вовсе не “о том о сем”.

* * *

Однако Светловой не хотелось начинать с главного. Серьезный разговор никогда не стоит начинать с главного.

Перед “самым главным” собеседник иногда застывает, как вкопанный, как заробевшая лошадка перед барьером, который ее принуждают взять.

Важный разговор лучше начинать с мелочей. А к главному надо переходить непринужденно, при удобном случае и как бы между прочим.

— Леонид Алексеевич, — Аня заставила себя улыбнуться, — вы специально оставили тогда ключи на стойке?

Туровский, очевидно, не ожидавший, что разговор начнется с такого вопроса, некоторое время с интересом смотрел на Светлову. Наконец его губы дрогнули в усмешке.

— Ну, разумеется… Я не так рассеян, как вам, может быть, показалось.

— Вот как?

— Представьте! Когда Елена рассказала вам историю про бойлерную — вполне искренне, надо заметить, рассказала… Я счел ее, эту историю, довольно удачной — в том смысле, что вам можно было легко ее проверить.

И предполагал, что это придет вам в голову. И оставил их. А когда вернулся, ключей не было. Кроме того… — Туровский снова усмехнулся и с видом превосходства сделал многозначительную паузу…

— Да?

Наблюдая эту самодовольную усмешку Туровского, Аня подумала о том, как важно дать человеку возможность в разговоре самоутвердиться и почувствовать свое превосходство. Насколько собеседник становится тогда откровеннее и податливее.