Читать книгу "Прошлое не отпустит - Харлан Кобен"

Кен сидел на крайнем табурете, наблюдая за барменшей.

Ее звали Лорен, и дело свое она знала хорошо. Много смеялась. Брала мужчин за руку. Постоянно улыбалась, и если все это не было игрой, если в глубине души она ненавидела свою работу, то по поведению этого не скажешь. Девицы — дело иное, они явно изображали страсть: улыбались только губами, и часто, слишком часто на их лицах появлялось отрешенное выражение, а в глазах — ненависть.

Завсегдатаи называли ее Лорен. Завсегдатаи стрип-клуба — Кен пытался и не мог вспомнить ничего более жалкого. И в то же время он понимал их. Да и кто бы не понял? У всех есть потребности. Секс, разумеется, — одна из самых сильных.

Но в отличие от большинства мужчин, которым не дано понять, что на самом деле рвет душу человека на части, Кен открыл секрет борьбы с соблазнами: всего лишь надо понять, что на деле противостоять им невозможно. Кен считал себя человеком дисциплины, но суть заключалась в том, что люди созданы не для самоотрицания. Вот почему диета, если говорить о продолжительных отрезках времени, никогда всерьез не срабатывает. И воздержание тоже.

Единственный способ превозмочь нечто — признать его существование и тем самым обуздать. Кен посмотрел на Лорен. Когда-то же ее смена окончится. Она уйдет из клуба, он последует за ней, дождется, пока рядом никого не окажется, остановит и… обуздает, можно и так сказать.

Он повернулся на вращающемся табурете и оперся спиной о стойку бара. Все девицы, как на подбор, уродины. Кен буквально физически ощущал, как сквозь поры у них просачивается запах чего-то нездорового. Ни одна из них, разумеется, и в подметки не годилась Барби. Кен подумал о доме, который их ждет в конце пути, о детях, о шашлыках на участке, о том, как он будет учить сына принимать броски в бейсболе и раскладывать одеяло перед праздничным фейерверком Четвертого июля. Да, у Барби имелись на этот счет большие сомнения, Кен знал. И прекрасно понимал ее пессимизм, но опять-таки существовал выбор. «Почему, — рассуждал он, — если семейная жизни приводит к одним несчастьям, почему мы все же тянемся к ней?» И пришел к выводу, что не мечта дурна, а мечтатели. Барби любила повторять, что они другие и потому такая жизнь не для них. Но по правде говоря, она была права только отчасти. Ведь то, что они другие, давало им шанс пожить такой жизнью. Следовало только обустраивать родной очаг не так, как все эти бездумные особи.

Дело не в том, что жизнь, к которой стремятся люди, изначально дурна или недостойна, дело в том, что для большинства она недостижима.

— Что предложить, красавчик?

Кен круто повернулся и увидел Лорен. Через плечо у нее был переброшен длинный шарф. В ушах длинные серьги. Волосы соломенного цвета. Губы сложены так, что казалось, в них зажата сигарета. Одета в белую, нарочито открытую блузу.

— Да с меня, пожалуй, уже хватит, — сказал Кен.

Лорен послала ему ту же полуулыбку, что и завсегдатаям:

— Послушай, красавчик, ты в баре, здесь принято пить. Хоть что-нибудь. Как насчет кока-колы?

— Что ж, отлично.

Не сводя с него глаз, Лорен бросила в бокал несколько кубиков льда, взяла сифон и нажала на кнопку.

— Так что тебя привело сюда, красавчик?

— То же, что и других.

— Да ну?

Лорен протянула ему бокал. Кен сделал небольшой глоток.

— Ну да. А что, не похоже? Я другой какой-то, не так выгляжу?

— Ты выглядишь как мой бывший муж… слишком уж красивый. — Лорен наклонилась к нему так, словно собиралась поделиться секретом. — И знаешь что? Те парни, что вроде бы из других, на самом деле наши лучшие клиенты.

Кен сосредоточенно изучал трещинку на стойке, а подняв голову, встретился с Лорен взглядом. И то, что он увидел, ему не понравилось — вроде как эта немолодая барменша способна читать его мысли или что-то в этом роде. Представив ее связанной, стонавшей от боли, Кен снова ощутил привычное волнение.

— А знаешь, ты права.

— Заходи еще.

— Права в том смысле, что я не из ваших. И пришел сюда, наверное, чтобы предаться кое-каким мыслям. А может, и поскорбеть.

— Правда?

— Сюда нередко захаживал мой приятель. Ты могла прочитать о нем в газетах. Его зовут Карлтон Флинн.

Промелькнувшая в глазах Лорен искорка убедила Кена, что это имя ей знакомо. Что ж, теперь подошла его очередь посмотреть на нее так, словно это он умел читать чужие мысли.

Ей было известно что-то важное.

Глава 33

Блеснуло лезвие ножа.

Меган не владела искусством рукопашного боя, да даже если бы и владела, вряд ли это ей сейчас помогло бы. Времени поднырнуть, или перехватить руку противника, или применить другой прием защиты просто не было.

Говорят, в такие моменты, когда жизнь твоя висит на волоске, ход времени замедляется. На самом деле это не так. В краткий миг, когда острие ножа уже почти вонзилось ей в горло, Меган превратилась в нечто иное, нежели дошедшее до определенной степени эволюционного развития человеческое существо. Работа мозга внезапно свелась к самым примитивным функциям. Даже муравью, если ступить рядом, инстинкт подскажет, что надо бежать. Все мы в основе своей сосредоточены на одном — на выживании.

Вот так все и произошло. Инстинкт Меган, тот инстинкт, которым обладали люди задолго до формирования сознания, взял верх. Она ни о чем не думала, ничего не рассчитывала. Никаких мыслей, по крайней мере в первый момент, не было — просто сработал защитный механизм, встроенный в нервную систему.

Предотвращая удар, который мог отнять у нее жизнь, она прижала руку к шее.

Лезвие вонзилось глубоко в предплечье и, легко пройдя через кожу и мышцу, натолкнулось на кость.

Меган вскрикнула и вроде бы услышала скрежет металла, но это не имело значения. По крайней мере в тот момент.

Главное было — выжить.

Все остальное мгновенно отошло на второй план. Меган самым буквальным образом боролась за свою жизнь, понимая только одно: если противнику удастся вытащить нож, ей конец.

Все теперь сосредоточилось на ноже, и все же Меган невольно отметила светлые волосы и вдруг отчетливо поняла, что напала на нее та самая женщина, что убила Гарри Саттона. И Меган почувствовала, как вместе с ужасом и паникой ее захлестнула волна ярости.

Нельзя было позволить ей вытащить нож.

Нет, время не замедлило бега. Лишь секунда, может, две прошли с того момента, как Меган заметила нацеленный на нее нож. И вновь, повинуясь инстинкту, сделала то, что разум ей сделать никогда бы не подсказал, — свободной рукой она схватила рукоятку ножа, еще глубже погружая его в собственную плоть.

Она даже не думала об этом — о том, что хочет, чтобы нож так и сидел у нее в предплечье. Только одно она знала: какие бы силы ада ни обрушились на нее сейчас, нельзя позволить этой женщине вытащить нож из раны.