Читать книгу "Крепость души моей - Андрей Валентинов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо, – внятно сказал Дербай. – Спасибо, Зина.
…мы предлагаем это каждому семнадцатому…
Окружную расчистили. О трагедии напоминало немногое: с десяток обгорелых машин в кювете, да еще опрокинутый «Богдан». Возле автобуса стоял ангел в гавайке. Носком сандалии он пинал мелкие камешки. Ударяясь о стекла и металл, камешки издавали сухой, неприятный стук.
– Нет, – сказал он, когда я приблизился.
Я повернулся и побрел обратно.
– Стой…
Он оставил забаву с камешками и обошел меня по кругу. Вспомнился «Вий». Бедняга Хома Брут очерчивал круг мелом, чтобы его не погубила нечисть. Остаться в ангельском круге? Все погибнут, а я… Впрочем, Хоме его круг не сильно помог.
– Гордый?
– Нет.
– И впрямь… Глупый?
– Пожалуй.
– Просить будешь?
– Да.
– За себя?
– Нет.
– А вот это зря.
Что-то в его голосе было не так. Я вслушался и понял. В словах, произносимых ангелом, напрашивалась издевка. Насмешка. Язвительность. Ничего этого в сказанном не было. Он был внимателен и доброжелателен. Просто добро и желание он понимал по-своему.
– Почему зря?
– Спасаются в одиночку. На жалость давить будешь? Готов, значит, положить жизнь за други своя…
– Иди ты к черту, – сказал я.
Он засмеялся. Лучше бы я промолчал. Этот смех…
– Есть у ангела два крыла, – речитативом протянул он. – Слева – белое, справа – черное… Это хорошо. Это правильно. Тебе каким махнуть?
– Почему там никого нет? – я указал вперед.
– Там?
Мы оба посмотрели вдоль трассы. Сквозь воздух, способный стать бетоном и металлом. За преграду, остановившую поток машин. Дальше, где воздух был воздухом, а люди не отсчитывали минуту за минутой в ожидании конца.
– Ну да. Там же безопасно. Почему там не торчат зеваки? Наблюдатели? Представители Красного креста? Военные?! Да кто угодно… Боятся?
Я вспомнил, что над городом за все это время не пролетел ни один самолет. Даже инверсионных следов не было. Впору было поверить, что планета опустела, что мы – не первые, а последние.
– Спасаются в одиночку, – повторил он. – Поправка Ноль? И не надейся.
Я пожал плечами:
– Ерунда. Бессмыслица.
– Притча, – возразил он. – Хорошо, уговорил.
– В каком смысле?
– Встань, возьми жену бывшую твою и дочь вашу, и мужа жены бывшей твоей с детьми их. Встань и иди, чтобы не погибнуть тебе за беззакония города. Доволен?
– Прямо сейчас? – выдохнул я.
Ангел сел передо мной на асфальт.
– Зачем сейчас? Приди сюда перед рассветом судного дня. Можно на машине, так проще. В одну влезете?
Я посчитал в уме:
– Влезем. У них восьмиместный Hyundai…
– Ну и славно. Не бойся, тут никого не будет. Даже если соберутся толпы, для тебя никого не будет. Скатертью дорога…
Он скрестил ноги по-турецки:
– Я спрашивал, доволен ли ты?
– Погоди, – сказал я. – Бывшая без мамы не поедет. И потом Алёна… Я не могу без Алёны. Давай так: Алёна едет вместе с нами. И мама бывшей… В салоне восемь мест, они влезут. Еще одно свободное останется.
Он молчал.
– Ну хорошо, пусть Алёна едет вместо меня. Ладно?
– Мама бывшей тоже вместо тебя?
– А так можно?
– Нельзя. Вот видишь, ты уже недоволен. Ты просил, я согласился, и ты недоволен. Зачем вам жить, таким?
Теперь молчал я.
– Вам дай палец, по локоть откусите, – размышлял ангел, наматывая на палец край гавайки. – Так ты весь город захочешь вывезти. Репка за дедку, бабка за внучку… Отказать? С другой стороны, я пообещал. Будет по слову моему: возьми жену бывшую твою и дочь вашу, и мужа жены бывшей твоей с детьми их. Все, конец списка. Жду за час до рассвета.
– Бывшая без мамы не поедет, – уныло повторил я.
Думать про Алёну не хотелось. Не думать – не получалось.
– Поедет, – заверил ангел. – Побежит. Полетит. И вот еще…
Он похлопал по асфальту: садись, мол.
– Как пересечете черту – спасайтесь, – сказал он, когда я опустился напротив. – Спасайте души свои; не оглядывайтесь назад и нигде не останавливайтесь в окрестности сей. Понял?
Я кивнул.
– Ничего ты не понял. Я вас знаю, кто-нибудь да оглянется. Наобещаете с три короба и солжете. Нет, мы теперь умные. Сделаем иначе: ты и захочешь, а не оглянешься. С чадами и домочадцами. И будет по слову моему…
– Это как? – спросил я.
– Жизнь свою помнишь? – сказали из-за спины. – В городе сем?
Я чуть шею не свернул. Сзади стоял ангел в костюме.
– Помню… Что, забуду? Уйду и забуду?
– Зачем же? Помни на здоровье. Только помнить будешь, как чужую. Без любви, без ненависти, без зависти и лишних сантиментов. Чистая, стерильная память. Никакой плесени.
– Это как? – повторил я, обмирая.
– Обнуление души до равнодушия. Это и значит: не оглядываться. Факты, события, люди – останутся. Связанные с ними страсти – угаснут. Говоря вашими словами, исчезнет чувственная оболочка памяти. Вы ведь притч не понимаете, разучились…
– Начнешь заново, – добавил ангел в гавайке. – На новом месте приснись жених невесте. Не волнуйся, успеешь всякого барахла накопить. Тебе еще жить да жить. Все, иди. Не испытывай ангельского терпения.
Я встал. Сделал шаг прочь, другой, третий. Оглянулся:
– Но почему я? Почему вы предложили это именно мне?
– Семнадцать, – ответил ангел в костюме.
– Что?!
– Ты семнадцатый. Мы предлагаем это каждому семнадцатому.
«Какой же ты все-таки идиот,» – звучало в его ответе.
Мой черный шут, бескрылый и безрогий,
С унылой миной, с испитым лицом —
Зачем ты ходишь по моей дороге,
Звеня своим щербатым бубенцом?
Под этот звон я до смерти боюсь,
Что рассмеюсь, однажды рассмеюсь…
…я, Алик Бабушка, гарантирую…
– …всякому, полагающему себя праведником…
В переулок въехала агитационная машина. Из динамиков несся мощный, уверенный баритон. Брызнул в подворотню черный кот, голуби стаей взлетели на карнизы. Машина ехала медленно, с пониманием момента.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Крепость души моей - Андрей Валентинов», после закрытия браузера.
