Читать книгу "Главное доказательство - Павел Орлов"

Произошла она как раз в середине шестидесятых, когда в Питере – в то время, разумеется, еще Ленинграде – серьезно перетрясли службу БХСС, и вновь назначенные руководители рьяно бросились набирать положительные очки. По городу и области прошла волна повальных проверок магазинов, складов, баз, предприятии общепита и т. п., приводившая в трепет всю торговую общественность, которая просто не могла в данной ситуации не предпринять ответных шагов.

И одним из таких ответных шагов стала серия пожаров, прокатившихся по области и затронувших, в основном, сельские магазины. По «странному» стечению обстоятельств, пожары эти происходили как раз в тех точках, которые были намечены к ревизии, причем за пару-тройку дней до оной. А, может, и вовсе накануне. Всех нюансов этого дела мой собеседник знать, разумеется, не мог, поскольку участвовал в нем в качестве пожарного эксперта, а посему глазами эксперта на нее и глядел.

Вывод комиссии специалистов, подтверждаемый как результатами осмотра мест происшествий, так и данными химического анализа, был однозначен: поджог. Но если в ряде случаев у следствия еще были основания допустить злой умысел, то в некоторых других сама возможность осуществить поджог представлялась практически невероятной.

Представьте себе: первый час ночи, магазин давно закрыт. На дверях – амбарный замок, на окнах – надежные решетки, стекла целехоньки, да еще и сторож дежурит. Вокруг – тишина, никого поблизости.

И вдруг ни с того ни с сего внутри вспыхивает пламя, и прежде, чем народ успевал сбежаться к месту события, тушить было уже практически нечего.

Как следствию удалось выйти на поджигателя, сосед мой, повторяю, толком не знает. Вроде бы путем опроса свидетелей удалось установить, что в сгоревших сельмагах в ночь перед пожаром где-то за полчаса до закрытия появлялся незнакомый мужчина с портфелем. В сопровождении заведующего он быстро проходил внутрь, в подсобку, а минут через пятнадцать-двадцать так же быстро выходил и больше не появлялся. Приметы этого мужчины, записанные со слов очевидцев, во многом совпадали.

Для поимки таинственного незнакомца была проведена довольно изящная оперативная комбинация. Заведующему одной из точек, на которую бэхаэсэсники давно имели зуб, окольным путем подсунули дезинформацию о якобы предстоящей вскоре ревизии, после чего магазин взяли под круглосуточное наблюдение. Тогда даже, по словам Эдуарда Вальтеровича, кагебешников привлекли в помощь следствию, со скрытой киносъемкой. У милиции в те времена подобной аппаратуры и в помине не было.

И взяли-таки мужика! Оказалось, что работал он исключительно по заказам. Брал при этом немало, но зато и «результат» гарантировал. А действовал поджигатель следующим образом. Явившись, как уже говорилось, в магазин незадолго до закрытия, он проходил в кладовку и ставил на пол специальную свечку, которую изготавливал самолично. Свечка сия имела достаточно мощный фитиль, чтобы ее случайным сквозняком не задуло, но, в то же время, гореть могла очень долго. Несколько часов. А над свечкой подвешивался… презерватив – отечественного производства, из особо прочной резины – который заполнялся несколькими литрами специальной горючей жидкости. Состав оной также был собственностью «изобретателя». Жидкость эта в течение тех нескольких часов, что горела свечка, постепенно растворяла резину, а потом, выплеснувшись, производила необходимый эффект. Горящая жидкость моментально растекалась по полу, и пламя в считанные минуты охватывало все строение.

Лишний раз убеждаешься, что креативный потенциал нашего народа не имеет мировых аналогов. И если бы не столь же беспрецедентная косность и беспомощность тех, кто веками стоял и продолжает стоять в этой стране «у руля» и должен всего лишь изредка направлять эту энергию в нужное русло, Россия давно бы была сверхдержавой. Что же касается самой истории, то моему соседу с коллегами было поручено провести соответствующий следственный эксперимент, дабы убедиться в возможности осуществления подобного поджога на практике.

И вот тут-то эксперты столкнулись с довольно неожиданной проблемой организационного плана. Если и горючую смесь, и свечки в достаточном количестве изъяли во время обыска на квартире арестованного, то вышеупомянутое резинотехническое изделие раздобыть никак не удавалось. Фармацевты в близлежащих аптеках беспомощно разводили руками: «Извините – дефицит.» Правда, один из сознательных членов следственной группы притащил из дома целых два презерватива, но они погоды не делали.

Сроки по делу, находившемуся на контроле в министерстве, поджимали, посему прокуратуре пришлось задействовать административный ресурс. Был отпечатан соответствующий запрос, который как раз Эдуарду Вальтеровичу – в те годы старшему лейтенанту – и поручили отвезти в городское аптекоуправление. Он жил неподалеку.

Можете себе представить физиономию тамошнего замзава, которому легло на стол следующее отношение, подписанное не больше не меньше, как прокурором: «Для производства следственного эксперимента просим отпустить в адрес Ленинградской областной прокуратуры по безналичному расчету 50 (пятьдесят) штук презервативов».

Спросите, к чему это вдруг я эту историю вспомнил? Да ни к чему, собственно. Пришла почему-то в голову – и все. Просто отвлечься надо. Отвлечься, а потом привести голову в порядок (нет-нет, милые блондинки, вы меня не так поняли!) и… начинать все заново.

Итак, взятый след оказался ложным. Я, правда, еще не говорил с Мариной Михайловской, но думаю, что в этом нет особой необходимости. Юрий, повторяю, не врет.

И еще – так, для сведения.

Вчера, после того как мы отпустили Богомолова, я переговорил по телефону с некоторыми людьми. И в моем списке подозреваемых произошли существенные изменения – он «похудел» еще на три персоны.

Прежде всего, было достоверно установлено, что Илья Борисович Лейкин с первого по пятое сентября действительно пребывал в Самаре. И дело даже не в программке, которую Толины ребята скачали с Интернета, и где доклад кандидата медицинских наук И. Б. Лейкина «О новых возможностях терапии вертеброгенных болевых синдромов с использованием селективных активаторов нейрональных калиевых каналов» значился четвертым, и должен был состояться как раз третьего числа. «Значился в программе» – не означает «состоялся», не так ли? Но он действительно состоялся. А еще пребывание нашего доктора в Самаре подтверждается по картотеке гостиницы «Россия». Маненков подсуетился. Да-да, тот самый, вместе с которым и с Янисом Норвидайтисом общагу следственной школы на уши ставили. Он мне даже по факсу вырезку из местной газеты прислал, где была опубликована заметка, посвященная проходившему семинару. Причем не просто заметка, а с фотографией, на которой Илью Борисовича хоть и не без труда, но узнать при желании можно. Борода, по крайней мере, точно – его.

Следом за Лейкиным из списка пришлось вычеркнуть Дмитрия Алексеевича Глебова, которого, как выяснилось, из Новой Зеландии в Питер привело весьма скорбное событие.

Тридцать первого августа мать Дмитрия на машине вместе с соседями по даче возвращалась в город. Планировали выехать утром, когда трасса еще не сильно забита, но, как это обычно бывает, провозились аж до самого обеда. Сначала сосед долго не мог найти ключей от сарая, которые, как потом оказалось, завалились в стоявший под вешалкой валенок. Затем пришлось перерывать пакеты – его супруга не могла вспомнить, куда засунула кошелек. Наконец, когда уже километра три от поселка отъехали, вдруг вспомнили, что забыли перекрыть газовый баллон. По крайней мере, никто не мог сказать точно, перекрыли его или нет. Пришлось возвращаться, потом еще искать газовый ключ…