Читать книгу "А этот пусть живет... - Валерий Ефремов"

— Что тут происходит!? — грозно вопросил он.

Санитар с физиономией и телосложением ресторанного вышибалы оглянулся с очевидно выраженным стремлением дать чересчур любознательному прохожему достойный ответ, но, увидев милиционера в форме, разом стушевался.

— Скорая психиатрическая помощь, — после некоторой паузы пояснил он.

— Товарищ старший лейтенант! — обрадованно воскликнул Маркиш, уже находившийся внутри машины. — Приходите меня навещать!

— Что с вами стряслось? — пробормотал несколько ошарашенный опер.

— Моей племяннице моя квартира понадобилась! — все также радостно сообщил Борис Семенович. — Она — в мою квартиру, а я — в дурдом. Это называется длинная рокировка. В шахматной нотации обозначается тремя нолями.

— Так вы не больны?

— Конечно, нет. Дело житейское. Но как вам нравится моя племянница, а? Она, по-моему, провела гениальную комбинацию! Ведь так? Шах и мат! Я бы даже сказал — спертый мат!

— Вас обследовал врач?

— Естественно! Психиатр был, конечно, куплен. Все вроде бы простенько, но очень эффективно, очень!

— Я могу вам устроить независимую психиатрическую экспертизу! — с энтузиазмом предложил Митин.

— Простите, кто вы такой?

Он обернулся. Перед ним стояла суровая молодуха с пронзительными черными глазами и смотрела на него с такой ненавистью, что старшему лейтенанту стало как-то нехорошо.

— Гражданин Маркиш — важный свидетель по делу, которое я веду, — довольно нерешительно пояснил он.

— Гражданин Маркиш — психически больной человек, — строго произнесла черноокая молодуха, — и его свидетельские показания не могут быть приняты во внимание. — И она повернулась к санитарам: — Закрывайте двери!

Молодцы в белых халатах выполнили ее указание, но Борис Семенович успел крикнуть Митину:

— Зайдите к соседке Гале из семьдесят третьей квартиры! Я оставил у нее для вас конверт!

Галя с недоверием выслушала Костю, здесь даже милицейская форма не сработала.

— Документы! — потребовала она, но, увидев «корочки», смягчилась: — Сейчас! — и вынесла конверт, залепленный скотчем.

Костя вскрыл конверт и взял в руки записку, в которой оказалось всего три слова:

Убийца — Алексей Жуков.

9. Полковник Сбитнев

— Никак у нас в Малинине маньяк объявился, товарищ полковник, — первым после приступа всеобщего оцепенения подал голос капитан Поршнев.

Начальник РУВД не удостоил его реплику своим комментарием и стал проверять пульс у окровавленного мужчины, хотя было вполне очевидно, что тот как нельзя более мертв.

— Разрешите мне, товарищ полковник, — подсуетился судмедэксперт и стал проводить какие-то свои манипуляции над бренным телом не установленного пока что лица.

— Что скажешь? — обратился Сбитнев к участковому Рогову.

— Это не мой контингент! — поспешно отозвался тот.

— А как он попал сюда? Ведь гараж принадлежит уехавшему за рубеж дипломату, так?

— Так, но… — Участковый пожал плечами.

— Мужчина умер часов двенадцать назад, — сообщил судмедэксперт. — Похоже, убит двумя ударами ножа — в область печени и желудочную полость.

— Поршнев, быстро сними с него пальчики! — распорядился Сбитнев. — Но для начала сфотографируйте тело.

Криминалисты принялись за работу, а к полковнику подошел Курский:

— Мне знакомо лицо убитого.

Сбитнев знал, что лейтенант помнит зрительно не одну сотню, а может, и тысячу фотографий из картотеки МВД, особенно лиц, связанных с организованной преступностью.

— Ты хочешь сказать, это наш клиент?

— Похоже, что так.

— Ты можешь быстро установить его личность?

— Для начала неплохо бы пошарить у покойника в карманах, — внутренне улыбнулся Курский, но, впрочем, он понимал, что начальник РУВД после смерти своего дружка Козлова и обнаружения нового трупа сейчас находится в состоянии, близком к шоковому, и некоторое время будет неспособен к адекватным действиям.

— Да-да, — слегка смутился полковник, — посмотри, что у него там.

В одежде убитого оказался полный комплект документов, включая паспорт и автомобильные права.

— Топорков Петр Борисыч, зарегистрирован в Москве… — Курский поднял глаза на начальника РУВД: — Товарищ полковник, не так далеко отсюда мой дом… Мне надо бы заглянуть в компьютер.

— Ну что ж, действуй. Как только будут результаты, звони.

В связи с появлением очередного мертвеца в автомобильном багажнике, все как-то подзабыли, включая самого начальника РУВД, для чего, собственно, приехали сюда. В результате полковник, оставив криминалистов заниматься новоиспеченным трупом, поспешил в управление, поскольку туда должны были прибыть вызванные им два частных детектива из Москвы. Имелась у него на примете пара адресов, куда следовало поставить их секретную аудио- и видеоаппаратуру.

Как справедливо подметил Курский, Сбитнев тяжело переживал гибель своего бывшего дружка. И дело было даже не столько в самом факте его смерти, а в обстоятельствах ей сопутствующих. Стало вполне очевидно, что вчерашний труп попал в козловские «Жигули» совсем не случайно, и, даже если сам Павел Семенович к этому убийству был напрямую непричастен, то он все же явно занимался некоей противоправной деятельностью, иначе вряд ли бы закончил свой жизненный путь в багажнике собственного автомобиля. А значит, Николай Сбитнев пребывал в плену иллюзий по отношению к старому товарищу.

В таком случае, какие могут быть с его стороны претензии к Курскому, который с самого начала предполагал, что Козлов — криминальный тип? Скорее всего, скрытность, а точнее, сдержанность лейтенанта была обусловлена нежеланием обидеть своего явно заблуждавшегося начальника.

Уже подъезжая к РУВД, он окончательно проникся идеями самокритики и решил немедленно вызвать Курского на разговор по душам. В конце концов в его управлении ему больше и опереться-то не на кого, кроме как на этого смышленого и серьезно относящегося к делу лейтенанта.

И, только он пересек порог кабинета, раздался зуммер. Звонил как раз Курский.

— Этот Топорков Петр Борисыч — из балаковской группировки. Кличка — Топор. Машина «Форд-фокус», в которой он обнаружен, действительно его.

— Напомни, Серега, какие у балаковской банды приоритеты?

— Они довольно обширны, но главный из них — автобизнес. Однако Топор входит в боевую бригаду группировки, а значит, приехал в Малинино не по коммерческим делам.

— Есть какие-то соображению по этому поводу?

Курский почувствовал перемену в отношении к нему полковника, но, не зная, чем она вызвана, решил пока проявит сдержанность: