Читать книгу "Перемена мест - Лев Гурский"

– …Но дело даже и не в лошадях. Если честно, Артем даже рад, что появился повод снять «Аленький»… Спектакль ему уже кажется чересчур академичным, традиционным. Кунадзе переживает совсем не поэтому…

Браво, маэстро, мысленно произнес я. Ладно Ира, человек трезвый и практический, но зато вы, оказывается, так тяжело переживаете случившееся! Не ожидал.

– …Ему все не дает покоя твоя фраза насчет жизненности его спектаклей. Он просил, чтобы я непременно узнала у тебя, что ты хотел этими словами сказать. Я уж объясняла Артему, что ты человек темный, невежественный, брякнул, не подумав, но он не верит! Яш, позвони ему сам, – Ира быстро протараторила номер, – скажи, что он тебя неправильно понял… все такое, ладно? У него творческий кризис из-за этого наступил. Чао! Ну, позвони…

В который раз за сегодняшний день я тяжело вздохнул. О Боже, каждый о своем, и всем на остальных наплевать. Наверное, только я один такой идиот: все лезу и лезу не в свои дела. Сидел бы сейчас дома за бронированными шторами, кушал йогурт…

– Яков Семенович! – произнес в трубке следующий голос… Я испытал небольшое потрясение, приняв весточку от покойника. Это был господин Лебедев. Надо думать, звонил он мне еще вчера, накануне нашей трогательной встречи на Солнцевском кладбище. Сейчас месье Лебедев уже лежал в именном склепе пана Понятовского, а его голос призывал меня не делать глупостей и договориться по-хорошему. Как будто не Лебедев тремя днями раньше послал по мою душу ребяток с автоматами. Или он надеялся, что я не соображу, откуда приехала «Омни-кола»? Правда, теперь все это не имеет уже никакого значения. Прощайте, господин Лебедев, мне вас не жалко. Я разучился жалеть людей, которые в меня стреляют. Таковы законы гор. Или, допустим, джунглей.

– Яшька! – послышался знакомый голос с неповторимым мягким ш. – Это Эндрю Франкфурт!…

Неужели из Америки звонит? – удивился я. Мысленно.

– Я уже приехал, – обрадовал меня мистер Андрюша. – Моя глупышька сказала, что ты интересовался Макдональдом? Только я не понял – Джоном, Россом, Стивеном или Грегором? Приезжай ко мне в офис, расскажу тебе свежих сплетен про всех четверых. Гуд бай!

Спасибо, Эндрю, подумал я. Если меня не убьют, непременно зайду. Хотя про одного из Макдональдов самую свежую сплетню рассказать бы мог я сам. Но пока не буду. Конспирация, дьявол ее побери!

Последними из записанных были два звонка Шуры Пряника.

Первый раз голос Шуры прозвучал спокойно. Пряник справлялся о моем самочувствии и звал в гости на икру. Я догадывался, что дело не только в икре – просто Шура не хочет по телефону.

Вторично Пряник позвонил, как видно, совсем уж недавно. Был он то ли сильно пьян, то ли испуган. Голос у него был такой, словно он встретил целую армию зеленых чертиков под своей кроватью.

– Яков! – проговорил он с какой-то истерической ноткой в голосе. – Если ты сейчас дома, возьми трубку. Если тебя нет, завтра обязательно приезжай в мою контору. Прямо с утра. Мне кажется, я схожу с ума! Ты ведь знаешь Стасика Крымова, ну, депутата? Так вот, он… Вернее, у него… В общем, по телефону не буду. Жду завтра. Обязательно!…

После этих слов других записей на пленке уже не было. С помощью кодового сигнала я вновь поставил автоответчик на запись – и только тогда бросил трубку. Звонок Пряника меня удивил и заинтересовал. Более того: раздразнил и обнадежил. Я сам как раз намеревался поплотнее заняться депутатами из списка «ИВЫ» – и Крымов, между прочим, значился первым в этом списке. Может, Пряник, сам того не подозревая, зацепил след этой аферы? Вдруг появится ниточка и приведет меня… К чему – я сам еще не имел понятия. Но если бы мне вдруг удалось документально доказать факт подкупа «ИВОЙ» наших депутатов – это была бы бомба! И не какая-нибудь шумовая гранатка, которая разорвалась сегодня в «Шереметьево-2», но настоящая бомба. Типа Уотергейта или коррупции в ЗГВ.

С этими мыслями я и вернулся в свою квартиру-убежище. Птичка открыла мне дверь, обнаружила, что я цел и невредим, и только тогда пропустила в комнату. В обмен на поцелуй.

– А где мистер Макдональд? – поинтересовался я, поводя носом. Кажется, ради высокого гостя Жанна Сергеевна не пожалела каких-то очень хороших духов. – Он что, заходил сюда?

– Мистер Макдональд – там, где ему и положено быть. В «Интуристе». Ему ведь действительно забронирован номер в этой гостинице. А ты хотел, чтобы мы поселили его у себя?

– Нет-нет, – сказал я поспешней, чем следовало бы.

Птичка понимающе улыбнулась:

– Не ревнуй, Яшенька. У нас было чисто деловое общение.

– Ну, и чем закончилась встреча на Эльбе? – осведомился я, нашаривая пульт телевизора. Как всегда, он теперь валялся на диване. В квартиру друзей Жанна Сергеевна перенесла свои привычки.

– Все нормально, – довольно неопределенно ответила птичка.

Я хотел уточнить, что именно нормально, но тут начались вечерние новости. Как обычно, с гитары и ивы.

После рекламы нам показали трогательнейшую сцену – явление Иринархова народу. На глазах телезрителей отверзлись стены Лефортова, и вышел оттуда бородатый богатырь, и поклонился в пояс толпе с бородатыми плакатами, и в толпе поклонились. И вышел из толпы добрый молодец, да протянул он богатырю новенькое депутатское удостоверение. И сказавши добрый молодец из Центризбиркома: «Ой ты гой еси, Виталий свет Авдеевич»…

На самом деле было не совсем уж так былинно, но очень похоже.

– Какое дрянное шоу, – пробормотал я с отвращением. Голый мужик с баяном у маэстро Кунадзе, на мой взгляд, и то выглядел бы здесь приличнее.

– Фидель победил, – сообщила птичка. – Рухнули стены казарм Монкада, и ликующая толпа с криками «Вива, Команданте!» понесла героя на руках.

На экране ликующую толпу до героя не допустили. Бородатый Иринархов, поддерживаемый телохранителями, залез в лимузин и укатил. Камера немедленно показала уже внутренности Государственной Думы, где депутаты тоже дружно предавались ликованию. Немедленно был поставлен вопрос об отставке нынешнего спикера. Для кого освобождалось место, было совершенно ясно. Сам герой дня на заседаниях еще не присутствовал: его представитель, поднявшись на трибуну, объявил, что еще дня два дорогой Виталий Авдеевич будет находиться дома, приводить в порядок свое драгоценнейшее здоровье. То самое, что пошатнулось в отдельной камере со всеми удобствами.

– Правильно, – кивнул я. – Он хочет, чтобы все свершилось в его отсутствие. Чтобы потом въехать в Думу на белом коне и сразу сесть в кресло спикера. На меньшее он уже не согласен…

– А на большее? – задумчиво проговорила птичка.

– На большее, пожалуй, согласен, – ответил я. – Он из тех, кому ничего слишком не бывает.

Я дождался сводки происшествий, понял, что трупы в склепе пока еще не найдены. По поводу инцидента в аэропорту «Шереметьево-2» в новостях говорили скупо. Официальная версия – хулиганство. Жертв и разрушений нет, помятый дядька с Брайтон-Бич – не в счет. Отрадно, что никто не догадался связать это происшествие с прибытием в Москву Стивена Макдональда. Кстати, о визите писателя сказано было еще короче и с явной обидой: американцу не простили, что он каким-то образом ускользнул от журналистов в аэропорту…