Читать книгу "Разведчик пустоты - Аарон Дембски-Боуден"

Талос знал, что Вознесенный получал истинное наслаждение, глядя сверху вниз на остальных братьев на борту «Завета крови». Пророку такое чувство было чуждо. Трон разве что еще больше отделял его от братьев, и эта мысль не утешала.

— Похоже, мы оторвались, — осмелился предположить Кирион.

— Не говори этого, — отгрызнулся Талос. — Даже не думай.

Кирион прислушался к шумам командной палубы. У нее было собственное звучание: скрип рычагов, бормотание сервиторов, топот ботинок. Умиротворяющие звуки.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал он Талосу. — Когда ты спал в последний раз?

— Я все еще не спал.

— Ты шутишь.

Талос обернулся к Кириону. Его бледное лицо заострилось, а темные глаза помутнели от бессонницы.

— Я похож на шутника?

— Нет, ты похож на мертвеца, забывшего, что можно уже не двигаться. Прошло три недели. Ты ведешь себя глупо, Талос. Ступай, отдохни.

Пророк повернулся обратно к оккулюсу.

— Пока нет. Пока мы не избавимся от погони.

— А если я позову Живодера, чтобы он прочел тебе лекцию?

— Вариил уже просветил меня на этот счет. — Талос сокрушенно вздохнул. — У него были графики и все такое. В мельчайших деталях он пояснил мне, как я перенапрягаю свой рассудок, ссылаясь на то, что каталептический узел способен продержать легионера без сна максимум две недели.

— Урок физиологии. По-моему, иногда он забывает о том, что ты когда-то был апотекарием.

Талос, не отвечая, продолжал наблюдать за звездами на обзорном экране.

Три недели, — подумал пророк. Он не спал с начала этой бесконечной погони, когда эльдары возникли из ниоткуда всего через пару часов после того, как он прикончил астропатов. Сколько раз они прорывались в варп и из варпа с тех пор? Сколько раз возвращались в реальное пространство лишь затем, чтобы обнаружить очередную подстерегающую их эскадрилью эльдаров?

Три недели.

— Мы не можем больше бежать, Кирион. Октавия умрет. Мы сгинем в космосе.

Кирион покосился вверх, на распятый скелет Рувена.

— Я почти жалею о том, что ты убил колдуна. Сейчас его силы бы пригодились.

Талос устало взглянул на брата. В черных глубинах его глаз мелькнуло что-то сродни насмешке.

— Возможно, — признал он. — Но тогда нам пришлось бы выносить его нескончаемую болтовню.

— Веский довод, — отозвался Кирион.

Как только он произнес эти слова, палуба огласилась завываниями сирен тревоги.

— Они нас нашли, — утомленно прошептал Талос, откинувшись на спинку трона. — Они снова нашли нас. Октавия, мостик на связи.

Голос ее звучал так же устало, как выглядело лицо пророка.

— Я здесь, — донеслось из вокс-динамиков зала.

— Как и эльдары, — сказал Талос. — Подготовь корабль. Мы опять бежим.

— Я не могу продолжать это, — ответила она. — Не могу. Простите, я не могу.

— Они будут здесь самое большее через двадцать минут. Уводи нас отсюда.

— Я не могу.

— Ты твердишь это уже больше недели.

— Талос, прошу, послушайте меня. Это меня убьет. Еще один прыжок. Еще два. Неважно. Вы меня убиваете.

Встав с командного трона, он подошел к ограде возвышения и, перегнувшись через нее, уставился на организованный хаос раскинувшегося внизу мостика. На гололите мерцало призрачное изображение приближающейся угрозы: шесть крейсеров эльдаров с крыльями-парусами, терявшимися в облаке помех.

— Октавия, — сказал он, смягчая голос, — они не могут вечно преследовать нас. Мне нужно, чтобы ты постаралась еще немного. Пожалуйста.

Прошло несколько секунд, но вместо навигатора ответил сам корабль. Палуба затряслась — это варп-двигатель начал набирать энергию, необходимую для еще одного прорыва ткани реальности.

— Вы помните, — эхом пронесся по командной палубе голос Октавии, — когда я впервые взяла контроль над «Заветом»?

Его голос звучал до странности двойственно. Навигатор слилась с машинным духом корабля — нечистый союз, от которого у Талоса бежали мурашки по коже.

— Помню, — передал он в ответ. — Ты сказала, что могла бы убить всех нас, потому что мы еретики.

— Я тогда больше сердилась. И еще больше боялась.

Он услышал, как девушка перевела дыхание.

— Всем постам, подготовиться к переходу в Море Душ.

— Благодарю тебя, Октавия.

— Вы не должны благодарить рабов, — ответила она, и двойной голос снова эхом раскатился по залу. — У них возникнет иллюзия равенства. И к тому же я ничего пока не сделала. Придержите благодарности до тех пор, когда мы окажемся в безопасности. Что на этот раз — бежим или прячемся?

— Ни то ни другое, — сказал Талос.

Все взгляды на мостике обратились к нему. Пристальнее всего смотрели оставшиеся на командной палубе воины легиона.

— Мы не бежим, — сказал он Октавии, прекрасно зная, что все глядят на него, — и не прячемся. Мы держим оборону.

Талос набрал координаты на клавиатуре подлокотника и передал ей.

— Доставь нас сюда.

— Трон! — выругалась Октавия, заставив половину мостика вздрогнуть при звуках имперского проклятия. — Вы уверены?

— У нас недостаточно топлива, чтобы продолжить плясать под их дудку, и мы не можем прорвать блокаду. Если нас загоняют, как добычу, я, по крайней мере, могу выбрать место, где дам им бой.

Кирион снова подошел к трону.

— А если они нас там ждут?

Талос долго смотрел на брата, прежде чем ответить.

— Что, по-твоему, я должен сказать, Кирион? Мы сделаем то, что делаем всегда: будем убивать их, пока они не убьют нас.

Когда «Эхо» вошел в варп, Талос отправился повидаться с тем единственным обитателем корабля, с которым должен был — хотя и совсем не желал — повстречаться снова. С мечом в руке он шагал по извилистым коридорам. Мысли пророка были темны, а намерения еще темнее. Он собирался сделать то, что следовало сделать давным-давно.

Огромные двери, ведущие в Зал Раздумий, с грохотом распахнулись перед ним. Адепты низшего уровня посвящения оборачивались, приветствуя пророка, а сервиторы безразлично продолжали заниматься своими делами.

— Ловец Душ, — почтительно поздоровался с ним один из облаченных в мантии жрецов Механикум.

— Меня зовут Талос, — ответил пророк, проходя мимо. — Пожалуйста, используй это имя.

Он ощутил, как на наплечнике сомкнулась чья-то рука, и обернулся к тому, кто решился дотронуться до него. Вряд ли кто-то из техножрецов мог пойти на такое нарушение этикета.