Читать книгу "Под одним небом - Валентина Мельникова"

дверью.

– Он здесь, – шепнула девушка с улыбкой. – Десять минут, ладно? Ему тоже нужно набираться сил.

Мне потребовалось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы войти внутрь. Дрожь побороть всё равно не получилось.

Как же так? За эти несколько месяцев вся наша семья буквально поселилась в больницах. Сначала – мама, потом мы с Ларри, причём одновременно.

И кто мог так поступить с ним? За что?

Он почти сразу заметил меня, появившуюся в дверях. Его лицо по-прежнему ничего не выражало и было распухшим, в синяках и ссадинах.

Господи, а если он ничего не помнит? Если он не узнает меня? Почему я не спросила об этом у докторов?

– Привет, – произнесла неуверенно и подошла ближе.

Он ответил не сразу, ещё больше подогревая мой страх и сомнения.

– Как ты? – наконец спросил он вместо того, чтобы рассказать о своём самочувствии. – Мне сказали, что тебе стало плохо.

– Уже всё нормально. Мне сделали капельницу, здесь очень хорошие доктора.

Произнесла, лишь бы что-то сказать, а сама не сводила глаз с Ларри. И все думала в панике: «Господи! Как же он выступать теперь будет? Ведь это когда пройдёт? А если следы от побоев останутся? Сможет ли он выступать так, как прежде? Ведь для него это – смысл жизни».

Ларри истолковал моё молчание и взгляд по-своему, лишь отчасти верно:

– Ужасно выгляжу, да?

– Да нет, – поспешила ответить я. Но тут же одёрнула себя: зачем врать? – Просто не так, как обычно.

Он хмыкнул, и тут же свободной от гипса рукой схватился за челюсть и невнятно пробормотал:

– Больно смеяться.

Еле разобрала.

Потом сделал глубокий вдох и уже спокойно сказал:

– Ты прирождённый дипломат, милая.

Теперь смеяться захотелось мне.

Я почувствовала себя смелее. Видимо, всё не так плохо, раз Ларри всё ещё может шутить.

Села рядом с ним на стул и взяла за руку – так спокойнее. Наверное, сейчас я должна быть благодарна судьбе: спасибо, что не убили. И с головой всё в порядке. И ходить вроде будет. Осталось прояснить вопрос с пением.

– А мне сказали, у тебя ушиб мозга, – заметила с иронией. – Но, видимо, не в той части, которая отвечает за английский юмор.

– Вот это обидно. Ты только что оскорбила мой национальный юмор.

Это к тому, что ходит по миру такой стереотип, будто у англичан своеобразное чувство юмора и понимать его очень трудно. То, что смешно для жителей Великобритании, для других совершенно непонятно. И я сама с этим сталкивалась, когда проводила время в компании друзей Ларри. Сперва сидела с непробиваемым лицом и наверняка за глаза получила какую-то кличку вроде «железной русской леди». Потом научилась смеяться там, где надо, так и не понимая, в чём соль прозвучавшей шутки. А сейчас уже даже порой вникаю. Англичане особенно любят играть словами, используя похожие по звучанию, но разные по смыслу слова.

– И в мыслях не было. Ты знаешь, для меня Великобритания – вторая родина.

– Пора получать гражданство.

– А смысл? В последнее время я бываю там так же часто, как и в России – всего пару раз в год.

– Я тут подумал, нам нужно всё-таки дать ребенку гражданство Америки. Смотри, как здорово будет: мама – русская, отец – англичанин, а ребёнок – американец.

– Какая прелесть, – без тени улыбки ответила я. – Кто-то недавно утверждал, что у Эмили должно быть британское гражданство.

– Какие мы молодцы, слушай! Сидим в больнице: один избитый до полусмерти, другая – только что из-под капельницы, и обсуждаем, какое гражданство должно быть у ребёнка. Самое время.

– А я давно говорила, что мы ненормальные. Оба. Поэтому и притянулись.

Выдержав секундную паузу, всё-таки спросила:

– А теперь скажи мне, ты знаешь, кто это сделал?

Он задумался и почти нахмурился, но потом опять ойкнул от боли и расслабил мышцы лица.

– Представляю, какой я урод сейчас. У тебя нет зеркала? Майк распорядился, чтобы тут усилили охрану и ни один фотограф не проник.

– Я никого не видела, – честно призналась я. – Ни одного охранника.

– Может, они воспользовались современными технологиями – ну, там, знаешь, плащи-невидимки. И на самом деле они здесь кругом. Вон, видишь, занавеска пошевелилась? Это один из них выглянул во двор, чтобы убедиться, что нет фанатов и журналистов.

Я даже оглянулась, поверив на миг. А потом укоризненно вздохнула.

– Ларри! Ты ответишь на мой вопрос?

– А что ты спрашивала?

– Кто это сделал?

– Я не знаю.

– То есть кто-то просто подошёл к тебе на улице и начал избивать ни за что?

– Понимаешь, Энн, если бы в мире всё было складно и понятно, ни у кого не было бы никаких вопросов, и незачем было бы держать столько человек в следственных органах. Явных врагов у меня не было. Но через две недели премия, где я заявлен в семи номинациях из десяти. И меня слишком много везде – съёмки, концерты, синглы, даже в кино просочился. Мало кому это нравится. Может, я занял чьё-то место.

– Да чьё ты мог занять место? Ты просто много работаешь, на износ, пока другие мечтают о славе и лёгких деньгах! – возмутилась я.

– Спасибо, что не убили совсем. Могли бы заказать киллера, и дело с концом, – хмыкнул Ларри.

– Ларри! – я ужаснулась. – Такие истории уже бывали?

– Не помню. Но всегда кто-то может стать первым.

– Замолчи! Твой чёрный юмор доведёт меня до преждевременных родов.

– Эй, поаккуратней здесь с этим. Я одной рукой вряд ли чем-то смогу помочь.

– А собирался присутствовать на родах.

– Так я же в качестве зрителя.

– Да уж, отличное кино. И сколько их было?

– Трое.

– Здоровые амбалы?

– Нет. Обычные парни вроде меня. Слушай, когда ты задаешь такие вопросы, мне даже стыдно, что я не смог им противостоять.

– Но их было трое!

– Ага, а ещё эффект неожиданности.

– Расскажи. Где это случилось? И как?

– Тебе в подробностях? Любишь страшные истории? – он опять схватился за лицо, видимо, силясь не рассмеяться.

– Хватит уже! Вообще не смешно. Рассказывай.

– Я со съёмки собирался ехать в студию. Спустился на подземную парковку, открыл дверь машины, а тут эти трое. Я их видел, они шли, но мало ли куда… Вытащили меня наружу, повалили на пол и начали мочить. Ничего романтичного.

– И долго?

– Не знаю. Наверное, нет, но мне показалось вечностью.

– И ничего не сказали?

– «Привет от Пола»? Нет, не передавали.

– Ты думаешь, это он?

– Не знаю. Много времени уже прошло. Но его проект с Энселом сдулся, новых подопечных у него нет, и я слышал, что дела его идут неважно. Он стал часто пить, влез в какие-то долги. А ещё он злопамятный. Не хочу делать преждевременных выводов. Просто не знаю, кому ещё это могло быть выгодно. Но даже если мои подозрения оправдаются, я рад, что это случилось со мной.

– Ты с ума сошёл?

– Потому что он мог расправиться и с тобой, Энн, – совершенно серьёзно произнёс Ларри. – И я думаю, что пока тебе лучше побыть под присмотром: здесь или дома.

Я прижала к губам пальцы рук, раздумывая над тем, что узнала только что.

– Зачем ему это? Ведь вы столько лет работали вместе, бок о бок. Ты приносил ему немалый доход.

– А потом перестал. Он довёл меня до цели и стал не нужен. Его мотивы вполне ясны. Хотя я и предлагал ему компенсацию. И благодарен за всё. Но в тот момент отношения стали невыносимыми. Он постоянно тянул одеяло на себя. Не мог смириться, что теперь не он главный, что к его решениям не всегда прислушиваются. Это и на простом человеческом общении сказывалось, что уж говорить о работе. Я иногда сам ловлю себя на мысли о том, что, возможно, был не прав. Но уже поздно. И… всё могло бы стать ещё хуже. Так что нужно было ставить точку и идти дальше.

Я вздохнула.

– Главное сейчас – восстановиться. Много дат нужно будет перенести?

– Наверное. Этим сейчас Майк занимается. Но я постараюсь восстановиться как можно скорее.

– Может, судьба даёт тебе шанс отдохнуть? Замедлить бег, раз сам