Читать книгу "Сокровища горы Монастырь - Михаил Иванович Ханин"

небольшой заминки труп извлекли из болота и уложили на траву. Это был мужчина среднего роста, весь в тине и водорослях, разбухший от воды, с дыркой посередине лба и какой-то привязанной к туловищу железякой.

– Такого, мужики, не знаю, – сдвинув фуражку на лоб и почесав затылок, заявил капитан.

– Точно не наш! Да у нас, того, кроме Женьки, и не пропадал никто. Думал, коряга, тяну – и рука из воды.

– С собой привезли!

– Б-блин, это не ферма, а бойня какая-то!

– Всякое, слушайте, повидал, но с таким беспределом еще не сталкивался, – сверля болото колючим взглядом, признался Жернаков. – Пять трупов за неделю – перебор. И чую, этим дело не кончится. Так что, мужики, карты вам, в смысле багор и весла, в руки. Плывите сначала за тем товарищем (кивок в сторону трупа, над которым кружили вороны и сороки), а потом придется процедить вдоль и поперек все болото. Вперед!

А я пока проинформирую обо всем шефа. Пусть сделает запрос о пропавших в крае гражданах за последние… (колючий взгляд в сторону трупа) три-четыре недели. Нет ли среди них похожего на этого мертвеца. По коням, мужики, по коням!

Он ушел. Крепенький снова ловко запрыгнул в лодку, уселся на корме, и ему снова протянули багор. А вот здоровенный Макс лезть второй раз в лодку категорически отказался.

– Чё все я да я? – возмутился он, когда начальник скрылся за деревьями. – Ты эту кашу, Игорюнь, заварил, тебе и расхлебывать. Тем более вы с Андрюхой дружки не разлей вода. И веса в вас, тщедушных, меньше, чем в одном мне. Карты в руки, как учит нас Сергеевич. Вперед!

Белобрысенький не стал спорить, надел свою слегка подсохшую одежду, сел на весла, и лодка взяла курс на труп. Через несколько минут друзья возвратились назад, буксируя за собой второго мертвеца.

– Похоже, Женька! – буркнул удрученный увиденным коренастый. Труп тут же вытащили из воды и положили рядом с первым. Это был высоченный, на голову выше товарища по несчастью, узкоплечий мужчина в штормове и джинсах. Светлые волосы, дырка посередине высокого лба. Глаза выклеваны, лицо изуродовано. Воронье кое-где изодрало в клочья даже крепкую ткань штормовки и джинсов.

– Неужели Женька? Кошмар!

– По росту, телосложению и, того, цвету волос похож…

– И подбородок вроде его, и длинные тонкие пальцы. Чует мое сердце – он. Мама родная!

– А я, осел, все смеялся над ним, тщедушным, в школе! Прости, братан!

– Мало шансов у нас, но мужик-барабанщик, / Что кидает шары, управляя лото, / Мне сказал номера, если он не обманщик, / На которые нам выпадет дом, – звучал у меня в ушах полный отчаяния голос Чернова…

Длинный день

Я сидел на бревне, наблюдая за поисками очередного трупа, и думал, что этот день никогда не закончится. От тоскливых размышлений меня отвлек протяжный автомобильный гудок. Похоже, возвратился Зуев. Я воспользовался предлогом и поспешил прочь с болота. Петрович стоял возле своей «девятки», готовый обрушить на меня свои эмоции и новости.

– Ну, тезка, как дела? – поинтересовался я, безропотно уступая ему право высказаться первым. – Как Гриша?

– Нормально! – скупо обронил (знаю я эту скупость!) Зуев и тут же поправился, махнув рукой. – Хотя какой там нормально? Мальчишка ведь еще! Был до нашего разговора. А тут вдруг дошло: из-за него погиб отец. Если бы послушались тебя и уехали бы тогда со мной… И сразу замкнулся, как в рот воды набрал.

– А мать?

– Ее, наоборот, прорвало. У, вспоминать страшно! – поежился тезка. – Ее рыдания и вопли до сих пор звенят в ушах. То Гришу целует, то младшего Ваню, то катается по траве, царапает лицо, клянет себя, что отпустила мужа с сыном сюда одних. Малой Ванька тоже с перепуга в крик. Гриша то мать утешать примется, то брата. Утешал-утешал – и сам заревел в голос… Проорались, и, знаешь, как-то полегчало. Всем! Обнялись, ревут, слезы градом… А что здесь?

Я рассказал о двух обнаруженных в болоте трупах, один из которых вроде Чернов. Петрович сразу же заторопился на болото. Возвратился он через час с лишним.

– Женька! – выдохнул он, потрясенный увиденным. – Мы так и не смогли помочь ему… Но там еще два трупа!

В нем уже не чувствовалось подавленности, только злость и решимость немедленно что-то предпринять. Глаза лихорадочно блестели, он был возбужден, говорлив, несколько суетлив.

– Кстати, об убийцах, – продолжил коммерсант извергать из себя информацию. – В Барнауле по фотороботу опознали Никиту Лаптева, главаря «оборотней», а по словесным описаниям – его подельников. Прав, выходит, был твой усатый майор… Предпринимаются все меры по задержанию убийц.

И это еще не все. Где-то в лесу менты обнаружили обгоревший «москвич». Рядом на глинистом склоне – следы «Нивы». Похоже, этот Лаптев вызвал откуда-то подельника. Все именно так, как и предсказывал нам вчера Тарасович. Соображает…

– Смотри! Твой Сергеевич куда-то чешет! – перебил я его, увидев бегущего Жернакова. – Случилось что?

Картина была из ряда вон выходящей. Хотя я и знал его всего около суток, но как-то не представлял капитана бегущим – только горделиво вышагивающим.

Правда, сегодня несколько часов назад он бежал спасать увязшего в болоте белобрысого Игорька, а вчера – организовывать план «Перехват» «оборотней». Однако это были исключения из правил. Неужели опять случилось что-то исключительное? Капитан тем временем подбежал к уазику, схватил с сиденья темно-синюю папку и грузновато помчался назад.

– Не иначе опять нарыл что-то сногсшибательное, – предположил Зуев. – Пойдем узнаем!

– Не в моих правилах! – отказался я. – Я дал ему слово не путаться под ногами, ты, кстати, тоже. Угомонись! Надо будет – позовут.

Однако перевозбужденный коммерсант не мог ни расслабиться, ни усидеть на месте.

– Пойду искупаюсь, – решил он. – Хуже нет – ждать и догонять!

Я прилег на траву в тени берез и задремал под убаюкивающее трещание кузнечиков. Сказывалось хроническое недосыпание последних недель.

– Какой длинный день… – бормотал, засыпая я. – Какой длинный день…

Что-то случилось

Меня разбудил Зуев.

– Смотри, трупы выносить начали, – возбужденно проговорил он, тронув меня за плечо, и похвалился: – Вода как