Читать книгу "Книга для таких, как я - Макс Фрай"

Вот так.

Ж

27. Животные

Русские актуальные художники решительно неравнодушны к животным.

Комар и Меламид посвятили несколько лет работе в соавторстве со зверьем: слонов они учили рисовать, бобров — делать инсталляции, а обезьян — фотографировать (одна из их талантливых четвероруких учениц несколько лет назад с удовольствием снимала на московских улицах).

А ведь есть еще Олег Кулик, начавший диалог с живой природой с деяния вполне человеческого: убиения поросенка, а в итоге сам ставший «человеком-собакой».

Людмила Бредихина, художественный критик, жена и соавтор последних проектов Кулика, изобрела в связи с этим занятный термин: «зоофрения».

Звучит как диагноз. Впрочем, так и должно быть.

28. Жизнь как искусство

Я заметил, что размытость границ между жизнью и искусством (когда становится непонятно, где заканчивается одно и начинается другое) — явление весьма характерное именно для нестоличных, провинциальных художественных практик. Соприкосновение (пусть даже фрагментарное) с контекстом актуального искусства дает представление о разнообразии способов самовыражения (проще говоря, художнику становится понятно, что произведение искусства — не обязательно «картинка» или какой иной материальный объект, но и жест, поступок, деяние), а узость круга «посвященных» и "наличие отсутствия" аудитории как бы сводит на нет очевидную для обитателей более людных территорий искусства необходимость репрезентации.

Самым последовательным проводником идеи уничтожения границ между искусством и жизнью мне кажется уральский художник Александр Шабуров. Он поставил на уши всю художественную тусовку, когда попросил у Фонда Сороса грант на лечение зубов, объявив эту интимную процедуру художественным проектом и — это самое потрясающее! — получил необходимую сумму. Художник должен художником быть не на недосягаемой немецкой бьеннале, а сначала у себя дома, на кухне. Из самых обыденных отправлений организма художество делать; из дней рождения, свадеб и похорон. Родился — хэппенинг, женился перформанс, переехал на новую квартиру — инвайронмент, — так говорит Шабуров, перекраивая на свой лад дадаистский принцип, сформулированный Францем Журденом: Искусство там, где художник; искусство — все, к чему бы он ни прикоснулся.

29. Журналы

Без журналов, работающих с непростым информационным полем актуального искусства, было бы вообще черт знает что: сплошная анархия и невнятность, никакого тебе структурирования художественного процесса и информационная целина. Однако все в порядке. Их у нас есть.

Мое поколение узнавало — если вообще узнавало! — о существовании русского актуального искусства (или как его тогда называли, не заботясь о точности терминологии, "авангарда") из легендарного журнала «А-Я», издававшегося в Париже и Нью-Йорке; его главным редактором был художник-эмигрант Игорь Шелковский. Журнал считался чрезвычайно диссидентской литературой, хранить его дома было опасно; я бы, впрочем, с радостью рискнул, однако заполучить его в собственность было тогда почти невозможно — хорошо хоть полистать в гостях порой удавалось. Именно в журнале «А-Я» я сам впервые увидел работы Вагрича Бахчаняна, Эрика Булатова, Риммы и Валерия Герловиных, Франциско Инфанте, Ильи Кабакова, Комара & Меламида, Копыстянских, Дмитрия Александровича Пригова, Леонида Сокова; первым теоретическим текстом о современном искусстве, который я прочитал, был "Московский романтический концептуализм" Бориса Гройса, опубликованный на страницах «А-Я».

Журнал перестал выходить где-то во второй половине восьмидесятых: русское (вернее, тогда еще советское) неофициальное искусство перестало быть запретной темой у себя на родине (статьи о нем, помню, стали появляться поначалу в журнале "Декоративное искусство", а потом так и вовсе где ни попадя), и эмигрантский журнал, посвященный этой теме, стал как бы не нужен. Жаль, кстати: мне было бы интересно посмотреть, как и о чем писали бы в «А-Я» в конце девяностых… но тут уже ничего не изменишь.

Зато в 1993-м русское (уже не советское) актуальное искусство обзавелось собственным печатным органом, "Художественным Журналом" (или просто "ХЖ"). Его первый (и бессменный) главный редактор — Виктор Мизиано; членами первого редакционного совета стали Андрей Ковалев, Георгий Литичевский, Дмитрий Нартов, Леонид Невлер и Милена Орлова (состав редакционного совета меняется в зависимости от концепции каждого очередного номера). Значение «ХЖ» переоценить, по-моему, невозможно: он стал местом постоянной дискуссии об актуальном искусстве, полигоном для испытания новых художественных теорий и практик, статусной трибуной для выступления авторитетных критиков, стартовой площадкой для критиков начинающих, да и просто неиссякаемым источником информации об актуальном искусстве. Любопытства ради можете взглянуть на список литературы, которую мне пришлось использовать для работы над этой "Азбукой", — чуть ли не три четверти текстов были опубликованы именно в «ХЖ», и никуда нам с вами от этого факта не деться.

За истекшие семь лет вышло более тридцати номеров журнала (я пишу эту статью в июле 2000 года и, насколько мне известно, к печати сейчас готовится тридцать второй номер "ХЖ"); на его страницах успели высказаться не только все отечественные авторитеты, но и западные теоретики, философы, художники и кураторы. И еще (пустяк, но для меня, читателя, немаловажный) за минувшие годы изменился формат журнала: когда-то вызывающе громоздкий и, признаться, неудобный для чтения, он поначалу гуманизировался, приблизившись к привычному А-4, а теперь превратился в аккуратный квадрат, то черный, то красный, то белый, в зависимости от обстоятельств и настроения дизайнера.

Не могу не упомянуть и питерского «Максимку» — еще один журнал по искусству, который я стараюсь не пропускать (даже когда мне не нужно писать "Азбуку современного искусства" и вообще никто не требует, чтобы я "был в курсе"). «Максимка» сравнительно молод; издается маленьким коллективом (главный редактор Максим Райскин, ответственный редактор Анна Матвеева, в редколлегии Елена Невердовская и Сергей Спирихин, плюс, конечно, приглашенные авторы, среди которых в разное время были Александр Бренер, Дмитрий Виленский, Дмитрий Голынко-Вольфсон, Аркадий Драгомощенко, Сергей Кузнецов, Михаил Сидлин, Александр Скидан), но журнал отличный. Сам Райскин умудряется писать очень легкие для восприятия и при этом чрезвычайно содержательные тексты — мне кажется, в данном случае главный редактор задает тон всему журналу.

Поскольку я все же не историк культуры, а живой человек, рассказать обо всех журналах, уделявших внимание актуальному искусству, я, конечно, не могу, поскольку не слишком внимательно отслеживал этот процесс. Поэтому просто оговорю, что кроме вышеупомянутых журналов мне на глаза в разное время попадались московские "Место печати" и «Радек»; питерские журналы «Кабинет» и "Новый мир искусства" (в глубине души я смутно подозреваю, что это — далеко не все); что из западных журналов наибольшее внимание русской актуальной культуре всегда уделял «Flash-Art»; впрочем, и «Art-News» о делах наших скорбных пописывает, и читать эти журналы, конечно, в любом случае желательно бы — просто потому, что Россия, мягко говоря, не единственная страна в мире…