Читать книгу "Добровольная жертва - Наталья Метелева"

– Ага, вижу. Привет, Ресс, спасибо, дружище! – проорал Альерг. – Не узнаю местность.

– Остров Лис.

– Далековато забрались! Как скоро объявится герцог?

– Скоро. Полчаса максимум.

– Отлично. Рона, мы тебя сейчас перекинем обратно в Гарс.

– Нет, спасибо, мне и тут хорошо! – сложила я руки на груди.

– То есть как?!

– Давно мечтала пожить на острове. Подышать целебным морским воздухом.

– Не дури, девочка!

– Еще слово, и я перееду! Прямо в Цитадель.

Наставник немедленно захлопнул рот и в раздражении переломил зажатую в кулаке рукоять плетки, наглядно демонстрируя, что он сделает со мной, когда доберется.

– Пусть переезжает! – врезался стальным клином спокойный голос.

– Владыка!!! – обрадованно выдохнули и Ресс, и Альерг.

Пространство как-то странно раздвинулось, и за плечом мастера забрезжил еще один человек, стоявший у стрельчатого окна в просторной незнакомой зале. В окне виднелся горный ландшафт. Очертания заснеженных вершин тоже были мне незнакомы.

Я снова закрыла глаза, но добилась только того, что мы остались с ним наедине.

– Вот и свиделись… пифия.

Я разом вздыбила шерсть от этого арктического голоса и разразилась коротким взгавкиванием. Буквально, потому что сидела внушительным псом перед беловласым вельможей, часто дыша, с вывалившимся из пасти языком, утробно поскуливая и не смея почесать там, где свербила немилосердная блоха. Неприятная же штука эти их рандры! Зато я почуяла свежесть легкого ветерка, ворошившего белые волосы государя. И сразу же невыносимо захотелось содрать с себя мохнатую собачью шкуру, чтобы тоже насладиться прохладой. Отец выждал минуту, пока я вычесывала из себя собачьи чувства, как тех же блох.

– Рандр защищает от подслушивания, мы можем говорить спокойно. До появления Альерга полномочия опекуна переходят к Рессу. Телепат тебе сейчас необходим.

Прекословие взъерепенилось немедленно, моментально вернув мне дар речи:

– Откуда я знаю, что можно доверять Рессу, если все, что сейчас вижу с его помощью, может быть изощренной иллюзией?

Сочувственная улыбка тронула уголки его губ.

– Откуда знаешь? И это я слышу от особы, прослывшей провидицей? Впрочем, у тебя нет выбора… пифия.

– Уже не пифия, увы… – твердила я заученно.

– Пожалуй, если жрица Истины не может отличить иллюзию от… иллюзии… – улыбнулся он еще более жалостливо. – Ты летишь как обычно – слепо и глупо, как мотылек в огонь.

– Пусть. Сколько нужно мотыльков, чтобы погасить лесной пожар?

– Ты о неучтенном факторе? Один. Но ты – давно учтенный фактор, девочка. Ты ошибаешься. И напрасно считаешь, что Лига не сможет тебя сейчас остановить. Подумай хотя бы, почему тебя так тянет в этот огонь и сколько в этой тяге от твоей собственной, разумной воли? Или кто-то тебя подталкивает?

Я замерла. Но пробормотала упрямо:

– Сомнение хорошо для философии, но не для действия. Я должна быть в Цитадели.

– Перед Лигой у тебя нет такого долга. Кому должна? Кто зовет тебя в Цитадель? Не хочешь задуматься? Только звери действуют, не думая. Мы же сами выбираем себе судьбу.

– Мы оба знаем, что выбора у меня нет.

Он прикрыл глаза, губы сложились в горькую складку.

– Выбор всегда есть. Всегда.

– Я уже выбрала. Ты знаешь. Другое страшнее.

Он знал. Другая судьба была не просто ужасна. Она была не человеческой.

Он печально кивнул белой головой:

– Я хотел уберечь тебя, дитя. Избежать неизбежного…

– Я знаю, отец. Я тебя не виню.

– У нас еще есть время вернуть тебя в Гарс. И ты сама еще можешь вернуться. Потом шансов может не быть. Цитадель защищена. Сегодня этот твой шаг может оказаться более опасным для нашего будущего, чем война. К войне мы готовы. К тому, чем может кончиться твое присутствие в Цитадели, если Тварь победит, – нет. Ты зашла слишком далеко. Возвращайся, Рона.

Я даже поверила, что они и в самом деле изменили планы и уже не хотят принести меня в жертву Твари. Почти поверила. И упрямо покачала головой:

– Нет. Пелиорэнгарс не поможет тебе добраться до Твари, отец. Только у меня есть возможность доставить этот ваш рандр.

И он проницательным взглядом прочел, что за моей уверенностью стоит другая: я пойду и без рандра, поскольку мне он и не нужен. Мне показалось, что Владыка постарел за эти несколько минут разговора. Горькие складки так и не разгладились, когда он, не дождавшись, что я одумаюсь, глухо произнес:

– Принимаю твое решение. Ресс передаст тебе твой рандр. Постарайся не сразу проявить себя. Ты сегодня заставила нас распылить силы, и теперь нам нужно время их собрать. Без телепата тебе не выдержать испытаний Бужды, а твой наставник сильнее Ресса. Нужно время, чтобы Альерг смог войти в Цитадель. Твоя задача – запустить рандр в самый последний момент. Никто не будет допущен к Твари ближе, чем истинная провидица. Ближе, чем ты. Но если ты поддашься инстинктам, как вчера и сегодня, – ниг убьет тебя мгновенно. Если только почует нечто большее, чем ожидает. Помни: рандр должен быть запущен только тогда, когда тебе будет казаться, что твой конец неминуем. Именно в этот момент не только ты будешь во власти Твари, но и она в твоей. Упустишь – погибнешь. Опередишь – тоже погибнешь. Постарайся успеть, прошу тебя. Там, в Цитадели, я не смогу тебе помочь. Да, слово для рандра… – В груди внезапно горячо толкнулось: «Дик!» – …есть. Хорошо. Никто не должен знать его имя, даже я. Прощай.

– Подожди! – крикнула я торопливо. – Что бы это ни было, это будет разрушено!

Как они любят доводить до озноба! Даже вспыхнувшим нескрываемой радостью лицом. Он несколько мгновений пристально изучал меня, выворачивая наизнанку. Я подсунула ему отдельный, специально отведенный для выворачивания карманчик.

Наконец, он откинулся, посветлев:

– Да, ты меня порадовала. Мы можем выиграть этот бой. Может быть, я и не ошибся в тебе. Если даже сейчас ты сумела припрятать самое себя.

И неожиданно улыбнулся.

– Дозволь спросить! – воспользовалась я таянием снегов.

Он кивнул, дозволяя.

– Как маме удалось скрыться даже от тебя, Владыка?

– Ее спрятала Братчина. У нас возникли некоторые… разногласия.

– Из-за того, что я – натх?

Глаза его расширились. Величественное лицо исказилось тревогой и, внезапно, искренней жалостью. Он махнул рукой, то ли пытаясь меня поймать, то ли прогнать, и исказился, рассыпаясь…