Читать книгу "Мои грехи, моя расплата - Владимир Колычев"

Болек извернулся и ударил Ефима локтем в голову, аккурат по пластине. Ефиму показалось, будто он совершил кульбит в воздухе, настолько сильно закружилась голова. Но он все же ударил Болека головой в нос.

Удар оказался на редкость точным, но ему не хватило силы, чтобы сокрушить противника. Но Болек на какие-то мгновения потерял способность соображать. Это был легкий нокаут, но Ефим сумел использовать это незначительное преимущество и нанес очередной удар. За ним – еще один… И еще…

«Это тебе за Черногольск… Это за Москву… За Крым…»

– Атас! Рексы! – крикнул кто-то за спиной.

Милицейская дубинка опустилась Ефиму на голову, и сознание провалилось в бездонную темную пропасть.

Глава 44

Темные кудряшки волос, широкий лоб, глаза выразительные, но маленькие, вздернутый носик, легкий пушок над тонкой губой, узкий подбородок… Ефим смотрел на сидевшую перед ним женщину и удивлялся самому себе. Мундир капитана юстиции шел ей, в нем она выглядела более привлекательно, чем если бы на ней был просто деловой костюм или платье. И все же при всем желании он бы не смог назвать ее женщиной своей мечты. Откуда тогда в паху давно уже забытое и такое чертовски приятное ощущение…

Следователь что-то говорила, но Ефим слышал только шум крови в ушах. После драки ему пришлось плохо: три дня пролежал он без сознания, и сейчас в голове все еще какая-то каша.

– …Вы должны понимать, что совершили уголовное преступление…

Как будто кто-то включил громкость, и Ефим наконец услышал, о чем говорила ему женщина. Движением век он показал, что осознает свою вину. Хотя досталось ему никак не меньше Болека. А раз так, зачем этот сыр-бор с расследованием городить?..

– Вы, гражданин Болотов, жестоко избили человека…

И вновь звук непостижимым образом исчез. Следователь продолжала говорить, но Ефим ее не слышал. В конце концов до нее дошло, что установить с ним контакт невозможно. Она что-то сказала в гневно-репрессивном духе и ушла.

Приятная тяжесть в паху исчезла, и вместе с тем к Ефиму снова вернулся слух. Плохо, если между этими двумя обстоятельствами есть какая-то связь. Но лучше так, чем никак…

Кажется, Ефим уже понял, что произошло. Клин клином вышибают. Болек ударил его локтем в пластину, и после этого сильнейшего потрясения встал на место какой-то шарик-ролик, отвечавший за мужскую силу. И если все так, то ему очень повезло, и он мог согласиться с мудростью Ницше. То, что не убило, сделало его сильней…

– И откуда только такие дуры берутся? – хмыкнул сосед по койке. – До самоубийства довел…

Ефиму стоило больших усилий повернуть к нему голову. Его недоуменный взгляд взывал к объяснению.

– Натворил ты, брат, дел, – усмехнулся мужчина с безобразной родинкой на носу. – Крутого авторитета избил… Ты хоть понял, что тебе шьют?

Ефим повел головой, пытаясь сказать «нет». И арестант понял его.

– Эта дура тебе сто десятую пришить пытается. Доведение до самоубийства… Вчера твоего авторитета в соседней палате нашли, с петлей на шее. Типа сам повесился… Ну не идиоты! Ясно же, что это заказуха!..

Сосед продолжал еще что-то говорить, но одно было ясно Ефиму – Болека больше нет на свете. Он довел своего врага до больничной койки, чем сыграл на руку очередному наемнику. Видимо, Болек был так плох, что не смог уберечь себя от убийцы. Потерял контроль над ситуацией и поплатился за это собственной жизнью…

– Да ты не переживай, брат. Ничего тебе не будет, – сказал сосед. – Эта баба дурью мается, переполох у них большой из-за твоего авторитета. Не усмотрели, не уберегли, все такое… А с тебя какой спрос? Ну, подрался, ну, сломал нос. После того, что случилось, это уже не имеет значения…

Он оказался прав, следователь-женщина Ефима больше не беспокоила. Зато через два дня к нему пожаловал Пиренейцев.

– «Хорошо» пишется через «ху», – усаживаясь, сказал он. – А «очень хорошо» через «о»… С чего начать, с «Ху» или с «О»?

Ефим молча пожал плечами.

– Тогда начнем с «О»… Ты был прав, Скунцеву убил Жора. Найти его долго не могли, а когда нашли, он сам во всем признался…

Ефим благодарно улыбнулся. Похоже, «о» с этих пор будет самой любимой его буквой.

– А «ху» в том, что у тебя при обыске нашли пистолет… Но я сказал, что это хорошо, а не плохо. Почему я так сказал? Потому что пистолет был изъят без протокола, без понятых… Намек понял?

Ефим кивнул.

– Тебе нужен хороший адвокат.

– О… Очень… – с трудом выговорил он.

– Да, очень хороший, – улыбнулся Пиренейцев. – Чтобы без всяких «ху»… Тогда дело можно развалить до суда…

Ефим уныло вздохнул. У него не было денег, чтобы нанять дорогого адвоката. Нужно было звонить Дане, и он, пожалуй, свяжется с ней, объяснит ситуацию… Однако вечером того же дня, через пару часов после ухода следователя, адвокат пожаловал к нему сам. Узкое лицо, стильные очки без оправы, утонченные манеры, дорогой костюм. От него пахло хорошим одеколоном и свободой.

– Самое большее через неделю я вас отсюда вытащу, – после долгих расспросов пообещал он.

Кто его нанял, адвокат так и не сказал. Ефим решил, что это Дана узнала о его несчастьях, приехала в Москву и обратилась в солидную юридическую контору. Но тогда почему про нее не сказано было ни слова?

Как бы то ни было, адвокат сдержал свое обещание. Даже не через неделю, а через три дня Ефима повезли в суд. Увы, дело закрывать никто не торопился, но судья постановил освободить его из-под стражи.

Не менее приятным моментом в этом событии было появление Даны. Красивая, цветущая, она вошла в зал в тот момент, когда с Ефима снимали наручники. Дальше все было как в красивом кино – радость встречи, слезы на глазах, жаркие объятия. После чего последовали банальные вопросы и объяснения.

– Ты почему позвонил так поздно?

– Говорить было трудно…

Ему и сейчас каждое слово давалось с трудом. Проволочные шины, которые ему поставили, чтобы зафиксировать сломанную Болеком челюсть, еще не сняты, а потому – речь маловнятная, сквозь зубы.

– Мог бы телеграмму дать.

Ефим позвонил Дане только вчера, после того, как понял, что к найму адвоката она не имеет никакого отношения. Он давно уже нуждался в ней и действительно запоздал со звонком.

– С деньгами туго…

– Я не должна была отпускать тебя одного.

Дана говорила, а Ефим с упоением смотрел на нее, жадно вдыхал аромат ее волос и парфюма.

– Сам уехал… Дурак…

– Я даже не знаю, что ты натворил, но если тебя отпустили, значит, ничего страшного…

– Отпустили. Под подписку. Еще не все.

– То есть мы не можем уехать домой?