Читать книгу "Влюблен и очень опасен - Владимир Колычев"

Кто-то тихонько зашел в комнату. Инга испуганно вздрогнула, но глаза не открыла... Что, если это Марк? Вдруг он смог забраться на судно? Это, конечно, нереально, но ведь он же не человек, он дьявол во плоти и может все...

– Тебе плохо? – услышала она голос Макса.

– Черт! Стучаться надо! – набросилась на него Инга.

Но капитан ничуть не смутился. И взгляд у него дерзкий, снисходительно-насмешливый.

– Отца твоего похоронили?

– Тебе-то что? – возмущенно, готовая взорваться, протянула она.

– Туда ему и дорога!

– Что ты сказал?!

– Я же знаю, он убить меня хотел. И ты тоже...

– С ума сошел? – вскинулась она. – Кто тебе такое сказал?

– Разговор слышал. Вы на палубе разговаривали. Он собирался меня утопить, а ты сказала, что плакать не станешь... Извини, но я не дурак и знал, что у тебя контракт.

– Какой контракт?

– Или контракт, или договор, или еще что-то там. Знаю, что ты лишишься всего, если будешь жить с мужчиной. А ты со мной жила. Или нет?

– Э-э... – растерянно промычала она. – Что за ерунда? Нет никакого контракта. Тебя ввели в заблуждение.

– Я не знаю, что там куда ввели, но я на всякий случай подстраховался. Вот!

Макс вынул из кармана брюк флешку и, насмешливо скривив губы, протянул ей.

– Я тут фильм снял, думаю, тебе будет интересно.

Инга вставила флешку в компьютер, выбросила из нее на рабочий стол видеофайл, включила воспроизведение.

– Ну ты и козел! – вскипела она, глядя на собственное изображение, оседлавшее лежащего на спине Макса.

– Смотри, как ты улыбаешься! Будто знаешь, что тебя снимает скрытая камера, – засмеялся он.

– Сволочь!

Инга попыталась влепить ему пощечину, но он поймал ее руку, заломил ее назад через локоть.

– Пусти, урод! Больно!

Макс оттолкнул ее от себя и остался стоять перед ней незыблемой скалой.

– Знаешь, что с тобой будет?

– Что? – насмешливо спросил он.

– Да тебя с дерьмом...

– Это тебя с дерьмом смешают, если видео появится в Сети. Я уже позаботился, чтобы эта запись стала всенародным достоянием. А она ею станет, если со мной что-то случится...

– Хорошо, ничего с тобой не случится, – пошла на компромисс Инга.

Ситуация непростая, и нужно было как-то из нее выкручиваться, а гнев и проклятия – плохой в том помощник.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – усмехнулся Макс.

– И еще я тебе заплачу. За молчание... Хорошо заплачу. Ты получишь сто тысяч, в долларах, разумеется.

– А почему не в евро?

– Ну, можно и в евро.

– И, если можно, не один миллион... Впрочем, я готов взять натурой.

– Ну, можно и так, – кокетливо повела она бровью. И, будто спохватившись, нахмурилась. – Только не сегодня. Ты должен понимать, что я похоронила отца...

– И что с того?

– Сегодня никакого секса!

– При чем здесь секс? Меня интересует не твоя натура. Меня интересует натуральный продукт. Меня интересует твоя яхта. Ты продашь мне ее за один доллар, и мы расходимся...

– Что?! – похолодела Инга. – Ты с ума сошел? Ты хоть знаешь, сколько она стоит?

– Знаю. Один доллар. Тебе же лучше – налог с продажи платить не будешь, ну, если не считать каких-то нескольких центов... Но ты можешь не беспокоиться, я человек добрый, и этот налог возьму на себя. Ты оформишь на меня генеральную доверенность, я по ней продам себе яхту и уплачу налог. Ты будешь избавлена от всяких хлопот...

– Издеваешься?

– Нет, предлагаю тебе альтернативу. Или ты отдаешь мне яхту, или теряешь все!

Похоже, Макс действительно владел опасной для нее информацией, если держался так уверенно. И впрямь Инга могла потерять все, если компромат на нее станет народным достоянием. Отца нет, защитить ее некому, зато Настя жива, и у нее могущественный покровитель Марк. Она с радостью отомстит Инге, лишив ее всего, что получила она от покойного мужа...

– Ты гарантируешь мне, что никто ни о чем не узнает? – дрожащим голосом спросила она.

Совсем недавно ее власть над Максом казалась такой непоколебимой, а сейчас она исчезла, убегая в никуда, как морская волна.

– Гарантирую. Только подлинники тебе не отдам. Мало ли, вдруг ты захочешь забрать яхту силой.

– Скотина.

– Ну, зачем же так грубо? Я ведь и обидеться могу...

– Плевать мне на твои обиды. А яхту забирай. И будь ты проклят!

– Браво! Бурные и продолжительные аплодисменты!.. Сейчас мы идем в Туапсе, а завтра утром возьмем на борт нотариуса, я уже обо всем договорился. Он все оформит...

Инга с ненавистью посмотрела на Макса. Каким жалким ни был Алексей, но тот хоть не додумался до шантажа... А вдруг и у него есть на нее компромат? Кто его знает, вдруг он снимал их постельные сцены на камеру?.. А он уже в пути, скоро будет в Тепломорске. Отца больше нет, и он может предъявить счет... А ведь она знала, что все мужики сволочи!

Выпроводив Макса, она попыталась связаться с берегом, чтобы запросить помощь, но не нашла телефон. И спутниковый модем вдруг перестал работать, отчего Интернет оказался недоступным. Можно было сходить в радиорубку, но дверь в ее каюту оказалась закрытой. Еще сегодня утром она была полновластной хозяйкой Макса – во всяком случае, так ей казалось. А сейчас она – его пленница. И нет у нее возможности связаться с берегом, чтобы завтра в Туапсе у причала ее ждали крепкие ребята из охранной фирмы. Они бы прямо там отправили на корм рыбам и Макса, и его помощников. Ну а компрометирующую запись она бы потом нашла и уничтожила...

Но в Туапсе, увы, их встречал лишь нотариус, тщедушный мужчина лет сорока в смешных очках-велосипедах. Только бумага, которую он приготовил, смешной совсем не казалась. Это была генеральная доверенность, которая позволяла Максу продать яхту кому угодно. Он мог купить ее сам, а мог выставить на аукцион. В любом случае Инга оставалась с носом.

Бумагу она подписала в кают-компании яхты, затем с дрожью в коленках наблюдала, как нотариус делает запись в своей регистрационной книге. А когда процедура состоялась, Макс весело хлопнул в ладоши.

– Всем спасибо! Все свободны!

– Да пошел ты к черту! – не сдержалась Инга.

– Пойдешь ты. И прямо сейчас.

– Яхта моя, не забывай! Я могу аннулировать доверенность.

– А меня могут признать успешным режиссером авторского кино. Ты меня понимаешь?.. Так что давай сворачивай удочки!

Инге ничего не оставалось, как сдаться.