Читать книгу "Горький шоколад после любви - Мария Жукова-Гладкова"

В пятницу ей дали денег на покупку платья, и Голос сказал: придешь с платьем – получишь дозу. Потратишь деньги на что-то другое, например, сама решишь купить дозу – наш источник иссякнет. Она купила платье.

– Юлька, ты ее видела. Тебе не показалось, что она наркоманка? – уточнил Андрюша.

Я стала вспоминать.

– Нет, пожалуй, – ответила я. – Показалось, что она не от мира сего… Придурочная. Взгляд какой-то… Как у религиозной фанатички. Я-то решила, что она свихнулась то ли на загробной жизни, то ли… Не знаю, что я решила! Но если ты узнаёшь, что баба регулярно ходит в салон траурных платьев, их там рассматривает, примеряет… В общем, это не свидетельствует о психическом здоровье.

Но меня интересовало, что еще сотрудники органов смогли выяснить у девицы.

Она, к сожалению, была не в состоянии даже описать Голос. Мужской или женский? Не знает. Грубый, хриплый, низкий, высокий, тонкий, писклявый? Не знает. Просто – Голос. И описать Лицо в Капюшоне тоже не могла. Оно же в капюшоне?

– А Голос ей по телефону звонил? Может, какую-то специальную аппаратуру использовали? Как он с ней общался?

– Непонятно. Она твердит одно и то же: Голос мне приказывал, Голос меня направлял. Но шут его знает…

– А бригада киношников с этим самым Голосом как-то связана? – спросила я.

– Нет, – покачал головой Андрей. – Тут все чисто. Мы проверили. Им в самом деле были нужны похороны, они стали узнавать, кого в ближайшее время будут хоронить с помпой. Усопший бизнесмен им подошел прекрасно. А когда увидели вдовушку… Предложили ей денег, не исключаю, что и дозу. Они сами говорят: денег, но ведь все может быть… Ты и сама знаешь, что это за народ. Вдовушка бумажку подмахнула, что не возражает. Они и снимали. Сама она ничего не помнит, но у киношников все чин чинарем. С ее паспортными данными.

Но это было еще не все…

Органы заинтересовались оставшимся от покойного имуществом. Есть ли завещание? Что вообще есть? Что на кого записано? И все в таком роде.

И выяснили весьма любопытную вещь. Покойный бизнесмен очень любил играть в казино.

– У Ящера? – тут же встряла я.

– У Ящера, – кивнул Андрей. – Его постоянный клиент. Причем играл мужик в закрытой части самого элитного клуба. Тебе, как я помню, доводилось в нем бывать? – Андрюша прищурился и усмехнулся.

Да, было такое. Я подозревала, что в клубе есть помещения «не для всех», где, например, играют.

Оказалось: в самом деле играют. И усопший был вхож в закрытую для основной массы посетителей часть. Вероятно, его посадили на крючок. Зачем? А кто его знает. Может, чтобы был посговорчивее. Может, кто-то глаз на его бизнес положил.

Усопший бизнесмен на самом деле задолжал Ящеру. Сколько – выяснить не удалось. Но он входил в «черный список» элитного клуба. Больше его к столам не подпускали, пока не расплатится.

– Откуда вы это узнали? Не верится как-то, что сотрудники Ящера раскололись… Ты уже меня прости, Андрей, но…

– От первой жены. Усопший ей плакался. Пока был жив.

– М-да… – только и произнесла я.

Потом я поинтересовалась, нашли ли Андрюша с коллегами хоть какую-то связь между усопшими бизнесменами или их связь лично с Ящером.

Между самими мужчинами связи не было никакой, сообщил мне приятель. Они никогда не встречались лично, у них не имелось общих знакомых, они представляли разные сферы деятельности.

– А Ящер?

– Связь опосредованная. Вдова первого, как тебе уже известно, – одна из бывших любовниц Ящера. Но у нас ведь труднее найти модель, которую Ящер не трахнул бы, чем ту, которую трахнул. Второй должен был Ящеру значительную сумму денег, то есть даже не Ящеру, а его клубу. И это все. Бабы не знакомы, только посещали один фитнес-центр, но в разное время. Они никогда не пересекались!

– А может, все дело в самом Олеге-Саиде? – предположила я.

– Чушь. Ведь Аня же слышала, как Ящер ему платил. И кто-то прилагал определенные усилия, чтобы изменить его внешность. Но выйти на него не удается.

Я вспомнила вечер пятницы и торжество в особняке Ящера. И поцелуй, и обалденные ощущения… А потом я вспомнила то, что было до этого. Он врезал Фирсову в солнечное сплетение… Это я видела своими глазами.

Когда это было? В пятницу. Телефона москвича у меня нет. Он может быть только у Ольги Веселко. Теперь следовало добраться до Ольги.

Однако это оказалось не такой-то простой задачей. У меня создалось впечатление, что Ольга на съемной квартире отсутствует по определению, как, впрочем, и Аня. И автоответчика у них нет. Мобильный Анны постоянно был выключен, Ольгиного я не знала. Ладно, не срочно… Спасти москвича мы все равно не спасем (если что), но информацию получить сможем – если он жив останется. В таком случае желательно звонить начиная с субботы. А уж до субботы я поймаю или Аню, или Ольгу. Или, в крайнем случае, сама к ним съезжу.

Но я так закрутилась с работой, а потом еще и с подготовкой круиза, что Аня, Ольга и москвич начисто вылетели у меня из головы. Были дела поважнее.

Я вспомнила о них, когда мне позвонила сама Ольга и сообщила, что Ани нет второй день.

– У тебя вообще никаких идей?

– Идеи есть. Она мне записку оставила.

И Ольга напомнила мне о Саше, чью машину я совсем недавно «пробивала».

– Юленька, сделай что-нибудь! Юля, у тебя же есть знакомые в милиции…

– Пока у тебя заявление не примут. Должно пройти три дня, – сказала я.

– А по твоим каналам?

Я связалась с Андреем и вкратце описала ему ситуацию.

– А может, они в койке лежат и вылезти не могут? – сказал приятель. – Анька ведь не работает? А этот парень? Менеджер в агентстве по недвижимости? Тоже вполне может не каждый день работать. Свободный график… Ты чего хочешь-то?

– Мы к нему домой можем съездить?

– Ой, Юля… – простонал приятель.

Я заметила, что лучше перестраховаться, чем потом кусать локти. Тем более, что я попросила Ольгу позвонить в Москву. У нее ведь остался бумажник с визитками, в который была вложена записка: «Если вы нашли мое портмоне, просьба позвонить по телефону… Деньги оставьте себе. Верните все остальное».

– Ладно, поехали, – согласился приятель.

Пашка отправился с нами: мало ли, вдруг что-то интересное для народа заснимем.

Агента дома не оказалась, там были его мать и девочка лет двенадцати на костылях – сестра. Андрей предъявил удостоверение, меня узнала девочка, которая, как выяснилось, большую часть дня проводит у телевизора.

– Так вы нашли их?! – воскликнула мама агента.

– Кого – их? – не понял Андрей.

Нас пригласили в кухню, где стоял старый «Минск», старая плита, но не было никакой бытовой техники, уже ставшей для многих привычной. Люди явно жили бедно.