Читать книгу "Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг"

Марта посмотрела в окно гостиной, на лице ее не было нивыражения жалости, ни прощения; это был холодный взгляд, лишенный всякогосердечного тепла.

– Когда я увидела, что он все еще в номере, я почувствовалаоблегчение – это значило, что можно отложить уборку на более позднее время.Видишь ли, он не любил, чтобы в номере были горничные, когда он работает.Потому я решила, что лучше обождать с уборкой до трех часов, когда на сменузаступит Ивонна.

– Я приду попозже, мистер Джефферис, – сказала я.

– Нет, делайте свою работу сейчас, – сказал он. – Толькопотише, не слишком шумите. У меня голова раскалывается, а тут появилась такаяблестящая идея – хоть умирай.

– Клянусь тебе, – продолжала Марта, – в любое другое времяон велел бы мне прийти попозже, клянусь тебе. Мне показалось, что я слышузловещий смех старой чернокожей Мамаши.

Я вошла в ванную и начала наводить там порядок. Убралагрязные полотенца, повесила свежие, заменила мыло, разложила спички и все этовремя твердила себе: нельзя загипнотизировать человека, если он не хочет этого,старуха. Что бы ты мне ни подсыпала в чай в тот день, что бы ты ни приказаламне сделать и сколько раз, я уже все поняла – все поняла и не подчинюсь тебе.

В спальне я посмотрела на кровать. Я думала о ней, какребенок, который боится привидений, но увидела самую обычную кровать. Я знала,что на этот раз не собираюсь ничего делать, и почувствовала облегчение. Меняябелье, снова заметила это липкое пятно, все еще не высохшее, видно, онпроснулся, испытывая сексуальное возбуждение, и просто решил свою проблему.

Я смотрела на пятно, ожидая, не почувствую ли ещечто-нибудь. И я ничего не почувствовала. Это было просто пятно, оставленное напростыне мужчиной, у которого есть письмо, но нет почтового ящика, чтобыопустить его туда, как ты и я наблюдали сотни раз. Эта старуха была такой жеколдуньей, как и я. Может быть, я беременна, а может, пнет, но если ябеременна, то это ребенок Джонни – ведь он единственный мужчина, с которым ялежала в постели, и, что бы я ни нашла в простынях этого белого мужчины – или влюбом другом месте, – ничто этого не изменит.

День был облачным, но в тот момент, когда я подумала обэтом, появилось солнце, словно Господь Бог вынес по поводу меня своеокончательное решение. Я еще никогда не испытывала такого облегчения. Я стояла,благодаря Всевышнего за то, что он все так правильно решил. Пока я возносиласвою благодарственную молитву, собирала все, что оставил мистер Джефферис напростыне, все, что только удавалось соскрести, клала в рот и проглатывала.

Снова мне казалось, что я стою за пределами своей телеснойоболочки и слежу за собой со стороны. Часть моего существа говорила: ты сошла сума и потому делаешь это, но еще хуже, что ты делаешь это, когда он в соседнейкомнате. Он может встать в любую минуту, чтобы сходить в туалет, и увидит тебя.Когда на полу такие толстые ковры, как здесь, ты не услышишь его шагов. И этобудет конец твоей работы в «Ле пале» – да и вообще в любом другом большом отелев Нью-Йорке. Горничная, которую застали за таким делом, каким сейчасзанимаешься ты, уже больше никогда не будет работать в этом городе, по крайнеймере в приличном отеле.

Но это не имело значения для меня. Я продолжала слизывать спростыни то, что он оставил на ней, до тех пор, пока не закончила. Или покакакая-то часть меня не была удовлетворена. А затем стояла целую минуту, уставившисьна простыню. Из соседней комнаты не доносилось ни звука.. Вдруг мне пришло вголову, что он стоит позади меня в дверях. Я знала, какое у него будетвыражение лица. Когда я была девочкой, каждый август в Вавилон приезжалбродящий цирк, и в его составе был человек – мне казалось, что это человек,которого прятали под цирковым тентом. Он сидел в яме, и стоявший рядомслужитель долго объяснял, что это существо представляет собой «исчезнувшеезвено» в цепи развития человечества. А затем бросал в яму живую курицу. Сидящеетам существо сразу откусывало ей голову. Однажды мой старший брат Брэдфорд,который погиб в автомобильной катастрофе в Билокси, заявил, что хочет пойти ипосмотреть на это странное существо. Папа сказал, что ему очень жаль слышать это,но он не может запретить ему пойти в цирк, потому что Брэду почти девятнадцатьлет и он почти мужчина. Брэд отправился на представление, а мы с Кисеи хотелиспросить его, что там происходит, после того как он вернется. Но когда мыувидели выражение его лица, то решили не спрашивать. Вот такое же выражение яожидала, обернувшись, увидеть и па лице Джеффериса.

Понимаешь, о чем я говорю?

Дарси кивнула.

– Я знала, что он стоит там, – просто знала. Наконец янабралась смелости, чтобы повернуться, надеясь уговорить его не рассказыватьглавному управляющему – встать на колени, если понадобится, – но в дверяхникого не было. Просто заговорила моя больная совесть. Я подошла к двери,выглянула в гостиную и увидела, что он все еще сидит за столом и пишет в своемжелтом блокноте еще быстрее, чем раньше. Тогда я вернулась в спальню, заменилабелье на кровати, навела, как обычно, порядок в комнате. Ко мне вернулосьощущение, что я нахожусь за стеклянной стеной, причем оно было сильнее, чемраньше.

Я убрала грязные полотенца и постельное белье так, какполагается, – вынесла в коридор через дверь спальни. Первое, что я узнала,когда пришла работать в отель, – это то, что никогда, ни в коем случае, нельзявыносить грязное постельное белье через гостиную номера. Затем я вернуласьтуда, где он сидел. Я хотела сказать ему, что уберу гостиную позднее, когда онзакончит работу. Но когда я увидела, как он себя ведет, то, пораженная,остановилась прямо в дверях, уставившись на него.

Он ходил по гостиной так быстро, что его желтая шелковаяпижама развевалась вокруг ног. Руки он засунул в волосы и тянул их в разныестороны. Он походил на этих безумных математиков, карикатуры на которыхпоявлялись в комиксах старых выпусков «Сатердей ивнинг пост». У него были дикиеглаза, словно что-то потрясло его. Сначала я подумала, что он видел, чем язанималась, и из-за этого так странно себя ведет.

Оказалось, его поведение не имеет ко мне никакогоотношения.., по крайней мере он так считал. Это был единственный раз, когда онразговаривал со мной; впрочем, иногда он просил меня принести ему бумагу, ещеодну подушку или переключить кондиционер. Он говорил со мной потому, что емучто-то было нужно. А вот сейчас с ним случилось что-то – что-то очень важное, –и ему было необходимо с кем-то поговорить, чтобы не сойти с ума, так мнепоказалось.

– У меня раскалывается голова, – сказа?? он.

– Мне очень жаль, мистер Джефферис. Если хотите, я принесувам аспирин… – предложила я.

– Нет, – отказался он. – Дело не в этом. У меня появиласьидея. Ну, вроде как я отправился ловить форель, а поймал марлина. Видите ли, япрофессиональный писатель. Пишу художественные книги.