Читать книгу "Душа так просится к тебе - Анастасия Туманова"

Катерина, не слушая его, метнулась в темную соседнюю комнату. Валет поднял с пола «баярд»; морщась и зажимая одной рукой рану в плече, другой взял на прицел Максима Модестовича. Тот, не видя этого, чуть слышно стонал от боли, пытаясь зажать черную дыру ниже колена. Из переулка уже доносился топот, испуганные крики.

— Здесь! — Катерина появилась на пороге комнаты, держа в руках пухлую кожаную папку. — Сережа, как ты?

— Хуже бывало…

— Молодец. Окна в той комнате идут в переулок, давай…

Валет медлил.

— А ты? — подозрительно спросил он, глядя в белое, застывшее, как у гипсовой куклы, лицо подруги.

— Сразу за тобой, — ответила она.

Валет быстро подошел, заглянул в зеленые глаза Катерины. Кинув взгляд на Анциферова, тихо сказал:

— Катя, не надо, не бери греха…

— Рада бы, да не могу, — так же тихо возразила она. И, повернувшись к тайному советнику, в последний раз спустила курок. Кровь хлестнула на изголовье кресла, щедро забрызгала зеленое сукно стола. Валет перекрестился — и метнулся в соседнюю комнату. Через мгновение послышался звон стекла, треск сломанной рамы.

— Катя, тикаем! Иди первой!

Она, прижимая к груди папку, обвела последним взглядом кабинет — и одним резким движением перевернула стоящий на столе канделябр с горящими свечами. Разбросанные бумаги занялись мгновенно, и, уже убегая в соседнюю комнату, Катерина успела увидеть, как пол кабинета словно покрывается пылающим ковром. Задрав юбку чуть не до пояса, она вскочила на подоконник и — прыгнула вниз со второго этажа. Через минуту рядом без единого слова приземлился Валет.

— Терпеть можешь? — шепотом спросила Катерина.

— «Наган» сбрось, дура… — не отвечая, прошипел Валет. — Чему только тебя Грек учил, бестолочь…

Катерина, опешив, только сейчас заметила, что вместе с папкой прижимает к животу еще теплый пистолет. Сильно размахнувшись, она запустила его через забор и припустила бегом по безлюдному переулку. Со стороны Пречистенки усилился шум и топот, кто-то уже спешил в обход дома к переулку, раздавались переливчатые трели свистка.

— Катька, беги… Катька, беги… — хрипло подгонял ее Валет. — Ежели отстану, — все равно беги, не останавливайся, ради бога…

— Я тебе отстану! — Катерина схватила его за руку. — Сережа, родненький, еще немножко! Ну! Ну!!! Вон пролетка! Эй, Фрол, сюда!

Одинокая пролетка ожидала на углу. От крика Катерины лошаденка пробудилась, извозчик вскинул голову, дернул вожжи, и экипаж мягко покатился по влажному тротуару. Девушка вскочила в него на ходу; протянув руку, помогла взобраться и Валету, лицо которого было серым от боли, а сквозь пальцы руки, зажимающей рану на плече, сочилась кровь.

— Гони! — шепотом приказала Катерина, извозчик хлестнул лошадь, и пролетка свернула в сторону бульваров.

Последним, что девушка увидела, обернувшись, были вырывающиеся из выбитого окна языки пламени и черные клубы дыма. С Пречистенки доносились истерические бабьи завывания:

— Ой, лишенько, горим, крещеные, гори-и-и-им!

— Цекаво решила — подпалить-то, — морщась, похвалил Валет. — Пока разберутся, что к чему, пока потушат — не до нас станет… Ох, лихая ты, Катька, у меня… Страшно с тобой.

— Тебе-то страшно? — Катерина, задрав подол, методично отрывала полосу ткани от кружевной нижней юбки. — Вот уж не поверю. Покажи плечо, дай замотаю. Ох, крови-то… Терпи, Сережа, скоро на месте будем.

До Хитрова рынка по предутренней пустой Москве доехали без препятствий. На Солянке отпустили Фрола, пешком дошли до грязных переулков Хитровки, нырнули в черную, неприметную дверь трактира «Сибирь». Хозяин Анисим Ерофеич, спокойный, бодрый и невозмутимый, провел фартовых в дальнюю комнату за общим залом, предварительно выкинув оттуда сонную проститутку и ее ругающегося с недосыпу «кота». Катерина потребовала воды и чистых тряпок; сама разрезала рубаху Валета, осмотрела рану, тихо взвыла от радости, убедившись, что пуля прошла навылет и выкатилась из рукава, не задев кости, и ловко сделала перевязку.

— Ты смотри, чисто фершалка… — подивился Валет сквозь стиснутые зубы. — Это-то откуда знаешь?

— Я все знаю, Сережа… — Катерина встала, осмотрела свое мятое, порванное, забрызганное кровью платье. — Господи, вот незадача… Ерофеич! Распорядись принести мои вещи!

— Как прикажете, Катерина Николавна! — отозвался из сеней голос хозяина, и через несколько минут взъерошенный подросток в бабьей кофте втащил в комнату чемодан и два саквояжа, привезенные сюда накануне «дела».

Девушка открыла чемодан, вытащила черную юбку, скромную батистовую кофточку и, не стесняясь Валета, начала переодеваться. Вскоре она превратилась в курсистку и, приладив на растрепанные волосы аккуратную шляпку, довершила преображение.

— Катя, а куда ты? — поинтересовался наблюдающий с топчана за действиями подруги Валет. — Паровоз у нас в двенадцать, билеты есть, ложись да спи, покуда можно. Зачем по улице болтаться, еще признает кто… К сестрице собралась?

— Нет. — Катерина, не глядя на него, завязывала под подбородком тесемки накидки. — Аню лучше не вмешивать, она ничего не знала, только испугается зря. Папку ей отнесут позже. Я иду в «Англию».

— Зачем, Катя? — тут же спросил Валет.

Руки Катерины, завязывающие тесемки, замерли. Обернувшись к любовнику, она некоторое время пристально, без улыбки смотрела на него, словно что-то соображая. Затем, так ничего и не сказав, подхватила с пола маленький черный ридикюль и быстро вышла из комнаты.

— Так ты валялась все ж таки с ним, сука?! — заорал Валет, вскакивая и снова со стоном опускаясь обратно на топчан от пронзившей плечо боли.

Ответа не последовало, лишь в конце сеней хлопнула дверь на улицу да заглянул в комнату заинтересованный Анисим Ерофеич.

— Сгинь, портомоина… — хрипло велел ему Валет. Лег навзничь на топчан и закрыл глаза.

До номеров «Англия» на Троицком подворье Катерина добралась за считанные минуты. Коридорный, узнав девушку, беспрепятственно пропустил ее в пустой грязноватый вестибюль.

— К господину Констанди? В шестой пожалуйте, они у себя еще, должно, почивают. Утром съезжать собирались, уж и номер оплатили…

Катерина быстро поднялась по темной лестнице на второй этаж, прошла длинным коридором и постучала в дверь шестого номера.

Ей открыл Грек, в полутьме она не могла разглядеть выражения его лица. Голос его, после мгновенной заминки, прозвучал знакомо, спокойно:

— Малышка?.. Что ж, раз ты здесь, значит, дело ваше выгорело?

— Да. — Катерина, отстранив его, прошла в номер, мельком посмотрела на два английских чемодана у дверей. — Ты уже рвешь когти? Куда?

— В Варшаву, есть хороший навод. — Грек стоял в дверях, следил за ней взглядом. — Это было сегодня, детка? Как все прошло? Без крови, надеюсь?