Читать книгу "Строитель империи - Василий Сахаров"

«Вот теперь можно и побегать», – отметил «акинак». И натянув на голову маску одного из американских бойцов, а на руки перчатки и прихватив УКВ-радиостанцию, никого не опасаясь, он вышел в зал. Здесь, под недоуменными взглядами дежурной пары полицейских, которые, наверное, приняли его за спецагента ЦРУ, и пассажиров он остановился возле большого окна, выходящего на летное поле. Он простоял без движения около семи минут, до той поры, пока не заработала укавэшка:

– Мы на взлетной полосе. Взлет не дают! Так что ты был прав. Начинай! – сказал капитан Фомин.

– Принял! – ответил Федор. – Счастливого пути!

– И тебе, братка, всего хорошего!

Радиостанция отключилась. Напротив Меченого по взлетной полосе проехался белоснежный самолет с его братьями по крови и любимой женщиной, и он должен был их прикрыть. Ствол автомата задрался вверх и выплюнул в потолок аэровокзала длинную очередь. Девятимиллиметровые пули прошлись по плафонам и облицовке, и люди, ждущие своего отлета или встречающие своих близких, на миг впали в ступор, замолчали и замерли. А затем тишину огромного зала разорвал истошный женский крик. Кто-то поддержал женщину выкриком о теракте, и ведомая инстинктом самосохранения толпа рванулась на выход. Полицейские в этой ситуации растерялись, а если и сообразили, откуда ведется огонь, то к Федору сразу пробиться не смогли.

«Нормально, – мелькнула в голове «акинака» мысль, – сейчас всем приземляющимся самолетам дадут отбой или перенаправят их на запасные взлетно-посадочные полосы, а наши спокойно улетят. Продолжаю».

Очередная длинная очередь из выпущенных в потолок пуль подстегнула людей. Федор сменил опустевший автоматный рожок, присел на корточки и спрятался за пластиковыми креслами у окна. И как только зал ожидания опустел, а в него полетели первые пули очнувшихся полицейских, он вынул из разгрузки светошумовую гранату и кинул ее в сторону противника. Круглое стальное яйцо, подпрыгнув, прокатилось на полу, перескочило через брошенные беглецами сумки, упало рядом с баром, где затаились испанские копы, и пространство зала наполнилось нестерпимо ярким светом и пронзительным, бьющим по ушам визгом.

Первые противники были выведены из строя. Федор приблизился к ползающим на карачках, оглушенным и ослепленным полицейским, ногой отбросил в сторону их оружие, развернул находящихся в шоке людей в сторону основного выхода и легкими пинками направил их к дверям из здания. После чего он подошел к бару. И взяв себе пару свежих булочек и литровую упаковку яблочного сока, присел на стул рядом со стойкой.

Ближайшие несколько минут можно было не суетиться. Путей отхода из аэропорта имелось много, а его зверь, злой, сильный и довольный тем, что хозяин выпустил его на волю, принюхивался и прислушивался ко всему происходящему и подмечал то, что не видел и не слышал человек. Волк уже определил, как он покинет здание, услышал избитых американцев, которые приходили в себя, и настороженных охранников на втором этаже аэровокзала, наставивших на лестницы и проходы снизу свои пистолетики. Федор обстановкой был удовлетворен и спокойно, словно так и надо, перекусил, проводил взглядом набирающий скорость и взмывающий в небеса самолет «акинаков» и стал ждать появления новых гостей.

Ожидание продлилось достаточно долго, минут пятнадцать. Но вот началось движение. Сначала вдали послышался вой полицейских сирен, потом зверь уловил шорох шин у входа и топот армейских ботинок, а после пришел звук немного искаженного стеклом и мегафоном голоса:

– Это полиция Картахены! Предлагаем вам сдаться!

На этом речь полицейского прервалась, видимо, коп ждал инструкций или думал, что делать дальше. А заметивший тень возле выхода Меченый прошелся автоматной очередью по стеклянным дверям. Осколки стекла посыпались наземь, а Федор, опустошив еще один рожок, начал отход. Боя не случилось, местные спецслужбы и полиция работали очень вяло, и отпущенные самому себе двадцать минут у Меченого уже истекли.

Коридорами и закоулками, перейдя на легкий бег, «акинак» через грузовой терминал проскочил к ремонтным мастерским и, никем не замеченный, перепрыгнул через полутораметровую сетку, ограждающую аэропорт от пригородов Картахены. И на полминуты, наблюдая за обстановкой, он затаился в зарослях вечнозеленого кустарника, который ровными рядами рос вдоль ограды.

«Повоевать так и не довелось. Жаль, у меня еще патронов и гранат много, а в городе все это добро придется выбросить», – мелькнула в голове приготовившегося одним рывком переметнуться через дорогу к жилым зданиям Меченого мысль. И почти сразу же, на этой самой дороге, наискосок от него, метрах в десяти остановились два черных микроавтобуса с затонированными окнами. И из этих машин на асфальт посыпались американские солдаты, полтора десятка бойцов в темно-зеленом камуфляже, с автоматическими винтовками, в касках с прозрачными бронестеклами и в мощной бронепластовой броне, вроде той, что производилась отрядом «Акинак» для своей пехоты, только, конечно, послабее.

– Накаркал, – буркнул Меченый, приготовившись к бою, и прошептал: – Ну, волчара мой, покажи класс. Только не убивай никого, не время для этого.

Приклад автомата крепко уперся в плечо воина. Глаза выловили первую цель, широкоплечего офицера, который подгонял своих бойцов приказами рассыпаться в цепь вдоль дороги. И палец плавно нажал на спусковой крючок. Короткая, не более чем в четыре патрона, очередь разорвала спокойное и деловитое движение американцев. Офицер с простреленной коленной чашечкой как подкошенный рухнул на обочину, и далее Федор наблюдал за своими действиями как бы со стороны. Дуло «Ареса» перескакивает на сантиметр влево. Огненная вспышка! Удары приклада по плечу. И очередной противник валится наземь. Руки Меченого откидывают один рожок, следом опустошается второй, и на то, чтобы уронить и вмять в грунт всех противников, у зверя в человеке уходит три рожка и меньше двух минут.

Снова Федор перехватил управление своим родным телом, поднялся из кустарника и, пригибаясь, помчался через дорогу. По пути один из раненых американцев хотел выстрелить в него из пистолета, но на бегу Меченый выбил у него из рук оружие и, было, хотел его прикончить. Однако, посмотрев в лицо противника, он узнал Натана Спирса, морпеха с ВМБ Картахены, и решил оставить ветерану ПЭК жизнь.

«Не простой боец-морпех, – машинально заметил «акинак», продолжая бег, – наверное, морской котик или еще какой-нибудь спецназ».

Прыжок через дорогу. Обочина. Перекат. И в рваном ритме, петляя, словно заяц, быстрый и ловкий Меченый скрывается в пригороде Картахены, которое населено скопищами нелегальных эмигрантов и гастарбайтеров из Северной Африки и является такими трущобами, что вести в них поиск практически нереально.

Отход из аэропорта прошел без серьезных проблем и эксцессов. И уже через тридцать семь минут, скинув с себя автомат, броню и разгрузку и переодевшись в нормальную цивильную одежду, с новыми документами и наспех измененной внешностью, «акинак» ехал в старом грузовичке своего знакомого, сеньора Борхеса, в сторону Мерсии. Там Меченого должны были встретить надежные люди, которые переправят его в Россию. И глядя на хибары из жести, картона и полусгнивших досок, в которых ютились нищие семьи негров и арабов, ищущих себе лучшей доли в чужом краю, и, поглаживая трофейную «Беретту» 92FS в кармане, Федор Толстов подумал: