Читать книгу "Дом в Вечерних песках - Парэк О'Доннелл"

– Лорд Хартингтон, позвольте побеспокоить вас, сэр. Дайте пройти. – Джорджи произнес это подчеркнуто, и Октавия почувствовала, как он приосанился рядом с ней. Эльф молча отступил назад.

– Бедняга Джорджи, – посетовала Октавия, когда они добрались до лестничной площадки. – Боюсь, порой я раздражаюсь на тебя, даже когда ты пытаешься мне угодить. В таких случаях, пожалуй, даже особенно. Ты, наверно, жутко на меня обижаешься: послал же бог сестрицу.

Джорджи на мгновение остановился и печально улыбнулся ей.

– Ну, насчет этого ничего не знаю, но даже если ты раздражаешься, кто стал бы тебя осуждать? Я ведь действительно не такой шустрый, как ты. Но, как говорится, каждому свое. Кому-то надо и багаж носить, а мне предстоит исполнить свой долг в качестве провожатого. Миссия вполне достойная. Давай-ка покажи, где твой номер, и будем собираться. Это, конечно, не самый захудалый отель, но мне бы не хотелось напороться на сердитые взгляды всех его постояльцев.

* * *

Не прошло и получаса, как они уже выехали из Дила. Господин Альфред заверил их, что нанял самого лучшего извозчика: пассажиры часто заказывают именно его экипаж, который тот приобрел у самого лорда Саквиля. Ход у него очень гладкий, добавил Альфред, они даже не почувствуют, что вообще катят по дороге.

Перед тем как посадить Октавию с братом в кеб, господин Альфред отвел их в сторону, чтобы переговорить с ними по секрету. При всей своей неуклюжести парень он был проницательный и сумел оценить сложившуюся обстановку. Тот джентльмен вернулся в свой номер, сообщил он, и пока не выходил. Когда объявится, может статься, что найти свободный кеб удастся не сразу, ведь скоро отходит лондонский поезд. Он, конечно, сделает для джентльмена все, что в его силах, но тому, возможно, придется ждать больше часа.

В пути Джорджи развлекал Октавию беззаботной болтовней, но старался умерять свой пыл и зорко следил за тем, чтобы не утомить сестру. Она время от времени улыбалась, но внимала брату вполуха. Присутствие Джорджи ее успокаивало, однако изображать беспечность ей не удавалось. Она пыталась не думать о письме, занимая свой ум несущественными и практическими вопросами. Пыталась решить, как ей быть дальше.

Джинни Фостер (24 года) – Et perducant te in civitatem sanctam Ierusalem[42].

Джордж умолк на полуслове и резко выпрямился.

– В чем дело, сестренка?

Октавия только теперь сообразила, что она вскочила с сиденья и стоит, выставив перед собой ладони, словно заслоняется от чего-то. Опять то же видение. Девушка в сумеречной комнате. Дым и мотыльки. Это видение постоянно преследует ее. Кромешный мрак.

– Джорджи, – внезапно спросила она. – Посмотри на меня, ты видишь сияние?

Он заморгал, проведя ладонью по губам.

– Сияние, сестренка?

– Сияние, что-то необычное, что-нибудь… о боже, даже не знаю. Сама не понимаю, что я говорю.

– Октавия? – ласково произнес он, наклоняясь к сестре. – Может, объяснишь, в чем дело?

Она беспомощно смотрела на брата. Сможет ли она объяснить? Стоит ли? Должна ли она раскрыть пакет и показать ему одну из фотографий? Можно ли показать ему фотографию Джинни Фостер? Как и других девушек, ее положили на ступеньки алтаря. Как и остальные, она была облачена в красивое белое платье. Ее наряд был особенно изысканным: лиф из затейливого кружева переходил в искусно присборенный рюш вокруг шеи; широченные рукава, свисая с ее распростертых рук, накрывали целых три ступеньки. Тело девушки обрамляли цветы, уложенные в широкий идеальный круг. На фотографии их краски были утеряны, но Октавия различила фрезии, водосбор, огромное количество роз и лилий. Джинни похитили летом. В самые солнечные дни июня.

Можно ли рассказать все это Джорджи? Дать ему взглянуть на снимки? Сами по себе фотографии можно счесть просто эксцентричными. Многие заказывали фотопортреты умерших. Фотографии, на которых были запечатлены усаженные в подушки с оборками мертвенно-бледные малыши рядом с живыми братьями и сестрами. Или осунувшиеся жены, пристегнутые к стульям за обеденными столами, в окружении своих детей; они даже после кончины исполняли свой материнский долг. Октавия этот обычай считала омерзительным. Если она хочет, чтобы Джорджи понял, ей придется показать ему и все остальное: письмо таинственного осведомителя, предоставленные им вещественные доказательства, телеграммы и записки, страницы, вырванные из какого-то ужасного журнала. Она покажет ему все, но поймет ли он, бедный Джорджи, даже после того, как увидит эту жуть своими глазами?

– Ты расстроена из-за лорда Хартингтона, да? – Тон его был по-прежнему мягкий, но он не скрывал своего негодования. – Из-за твоего Эльфа? Он в чем-то замешан?

– Джорджи, Джорджи, – простонала Октавия, – я даже не знаю, с чего начать.

– Для начала объясни, куда мы едем. Мы, моряки, не любим отправляться в плавание, не зная, куда лежит наш путь. Где эти Вечерние Пески и что мы там должны найти?

– Это местечко чуть дальше на побережье, насколько я понимаю. У лорда Страйта там дом. Ты слышал о нем, Джорджи?

– О лорде Страйте? – Он посмотрел на нее внимательно, ладонями обхватив колени. – Если прежде и не слышал, то теперь знаю, что был такой. В Лондоне, когда я уезжал за тобой, мальчишки-газетчики на каждом углу выкрикивали его имя. Трагедия на Хаф-Мун-стрит, голосили они. Он покончил с собой. Спрыгнул с крыши собственного дома.

– Значит, остальные газеты подхватили эту историю? – заметила Октавия. – Расторопнее они оказались, чем я думала. И наверняка нашпиговали ее разного рода спекуляциями.

– Так ты знала об этом? До того, как написали газеты?

– Эту новость первой сообщила наша газета, Джорджи. Статью написала я.

– Ты? – изумился Джорджи. – Мистер Хили сказал, что ты уехала по заданию «Газетт», и я подумал, ты собираешься освещать какой-нибудь охотничий бал[43] или что-то в этом роде. Ты ведь обычно о светском обществе пишешь, а не…

– А не о чем-то важном. Так и есть, Джорджи. Значит, газеты и имя его назвали? Боже, ну и дура я, полная идиотка. Убедила себя, что я осторожна в выборе слов, хотя знала ведь, как это будет. Знала – и все равно пошла на поводу. Естественно, люди решили, что это Страйт. А что еще они могли подумать? Этого он и добивался.

– Кто?

– Эльф, Джорджи. Лорд Хартингтон. Он не такой, каким представляется. Совсем не такой.

Рассвирепев, насколько это было в его натуре, Джорджи отвел глаза.

– Не стесняйся, Джорджи, никто тебя не осудит. Скажи, что ты меня предупреждал, что таким, как он, доверять нельзя. Но ведь я считала себя умнее всех. Думала, что сумею завоевать положение в их мире, хотя я к нему, в сущности, не принадлежу. Думала, для этого достаточно иметь на плечах светлую голову и держать в секрете все, что мне поистине дорого. Думала, этого достаточно.