Читать книгу "Черные крылья Бога - Дмитрий Лекух"

Он был стар.

Очень стар.

Просто чудовищно.

И – очень устал.

Его на этой земле уже давно держала только воля.

Это, простите, чувствовалось…

…Я был выше него почти на голову.

Жесткая грива длинных вьющихся седых волос, схваченных серебряным обручем с большим зеленым камнем.

Крупный нос, тщательно выбритый подбородок, жесткая складка губ, пронзительный взгляд льдистых светлых глаз.

Черная бархатная куртка, грубая кожа перевязи и кобуры, массивные перстни на длинных сильных пальцах холеных рук, тронутых старческими пигментными пятнами.

Мой отец.

Я улыбнулся и вытер его слезы тыльной стороной правой ладони…

…После приема, на котором он всех выслушал и поприветствовал, но никому, по существу, так ничего и не ответил, мы прошли в его кабинет.

Мы – это он, я и Вожак – видимо, на правах старого приятеля.

В небольшом камине ровно гудело мощное пламя.

На низком столике стоял большой кувшин с подогретым красным вином, блюда с тонко порезанной олениной, овощами, молодым козьим сыром и ваза с фруктами.

Отец достал массивный серебряный портсигар, и молодая красивая грузинка, разлив вино в тонкой работы золотые кубки, видимо, по случаю украденные из какого-нибудь близлежащего музея, подала ему, улыбаясь, уголек из камина.

Комнату заполнил терпкий запах легкой украинской марихуаны.

Отец закашлялся.

– Старею… Видимо, скоро придется бросать…

И легонько похлопал служанку по молодой упругой попке.

Та неожиданно опустилась на колени и потерлась свежей матово-белой щекой о тыльную сторону его лежащей на подлокотнике кресла руки.

– Ладно-ладно, – отодвигает девушку, улыбаясь. – Иди, грей постель. Я скоро приду.

Грузинка отрицательно покачала головой и устроилась, полулежа, на медвежьей шкуре у камина.

Отец усмехнулся.

– Дикий звереныш, – вздыхает. – Мы ее у чеченов отбили, на хребте. Вот, прижилась…

Я посмотрел на него с уважением.

В его возрасте я, пожалуй, и на табуретку-то с трудом влезу…

Отец посмотрел в сторону задумчиво потягивающего вино Вожака.

– Ну что ж. Спасибо, Андрюша…

Вожак пожал плечами.

– Ты сказал – я сделал. Кроме того, это и в моих интересах…

Отец поднял брови и затушил окурок.

– Ну-ка, ну-ка… Поясни.

– Ну, во-первых, он, насколько я понимаю, твой сын и наследник. И по мне – если, не приведи Господь, с тобой что-то случится, – лучше иметь здесь не любящего Крылья, но вполне предсказуемого правителя, чем какого-нибудь придурка с манией величия и неустойчивой психикой. Во-вторых, в столице – если нам когда-нибудь придется перейти к решительным действиям, – твой сын сразу же превратится в готового лидера оппозиции. А мне лишняя кровь ни к чему. Устал…

Корн пожал плечами и жестом показал, что умывает руки.

Дела, думаю…

– Н-да… Выходит, это не ты мне, а я тебе услугу оказываю, – отец глухо рассмеялся и опять тяжко закашлялся. – А если он здесь силенок поднакопит, да – на Москву?! Как тебе такое уравнение?!

– Не проходит, – Вожак с явным удовольствием рассматривал изящный силуэт сидящей у огня девушки. – Вы, Князевы, для этого слишком индивидуалистичны.

Они засмеялись, теперь уже вдвоем.

Я чувствовал себя, мягко говоря, посторонним…

– Он, кстати, – Корн кивнул в мою сторону, – еще больший индивидуалист, чем ты. Хотя это и кажется невозможным.

Отец опять рассмеялся и потянулся к кубку с вином.

Я, воспользовавшись возникшей паузой, решил напомнить о своем существовании.

– Андрей Ильич. Извините, я что-то не понял. А какова, собственно говоря, цель вашего посольства?

Он недоуменно пожал плечами.

– Видишь ли, Егор… То, что ты имел честь наблюдать по дороге сюда, – это ведь не временный исторический катаклизм. Это агония. Старого мира не существует. Ну, а новый родится, судя по всему, не скоро. Я, по крайней мере, не доживу…

– Все это очень хорошо, Вожак, – делаю вид, что удивлен. – Но я вам, кажется, задал вполне конкретный вопрос…

– Ты куда-то торопишься, Егор? – голос отца был мягок, но в этой мягкости уже поблескивала сталь.

Я такие голоса слышал.

Доводилось.

Не в капусте нашли.

– Перебивать старших, – прикуривает обычную сигарету, – как минимум, невежливо. Как максимум – глупо. Они могут знать то, о чем ты даже и не задумывался…

Я откинулся на спинку кресла и достал из кармана куртки сигареты.

Свои.

Тоже обычные.

Без марихуаны.

– А могут и не знать, – улыбаюсь, глядя ему прямо в глаза. – Но ты прав, отец, послушать все равно стоит…

Вожак задумчиво покосился в сторону окна.

Там билась о стекло метель.

Хорошо.

Они были по-своему красивы, эти два стареющих гиганта.

И мысли их были абсолютно недоступны моему убогому пониманию.

В то же время мне было совершенно ясно, что и они никогда не сумеют понять то, что доступно мне.

Просто я слишком дорого заплатил за эту свою свободу.

Слишком.

Я научился умирать, для того чтобы жить.

А не жить, для того чтобы умереть.

И пусть я ничего не смогу оставить своим потомкам, пусть даже их, этих самых потомков, у меня просто не будет – неважно.

Я умею жить в миге: в блике воды, в отблеске походного костра, в секундной ярости боя.

Я кладу под голову вещмешок – и мне снятся сны…

И пыль всех дорог принадлежит мне, и ласки случайных женщин, и смерти моих друзей – тоже моя жизнь.

Им этого не понять.

Жаль будет отсюда уходить.

Но все равно – придется…

– Как ты думаешь, Егор, в чем причина разрухи? Экономика? Войны? Экология? – Андрей Ильич жестом попросил у меня сигарету, прикурил и продолжил, лениво отмахиваясь ладонью от наползавшего кольцами дыма. – Чушь собачья. Во времена нашей с твоим отцом молодости кто-то, уж и не упомню кто, очень точно сказал: «Кризис – это то, что внутри нас». Правда, сказал совсем по другому поводу, но это неважно. Причина происходящего – в кризисе миропонимания. Точнее, даже не в кризисе, а в медленном и очень мучительном умирании. Как ты думаешь, можно, обладая даже самым минимумом современных технологий, прокормить и обеспечить работой всех желающих? Да, конечно, можно! А добрая половина населения жрет синтезированный белок и нигде не работает. Даже не пытается. И при этом – абсолютно счастлива. Им, кстати, белком этим, чтоб ты знал, раньше коров планировали кормить. И свиней. Потому как умные головы просчитали, что его синтез в несколько раз дешевле, чем производство естественных кормов. Силоса там, прочей травки-муравки. А жрут его теперь – люди. Почему, как ты думаешь?