Читать книгу "Кто боится смерти - Ннеди Окорафор"

Я закрыла глаза, думая о маме. Сейчас она возле дома, ухаживает за садиком. Может быть, позже она зайдет к Аде или заглянет в отцовскую кузню – посмотреть, как там справляется Джи. Я так по ней соскучилась. Я соскучилась по тому, когда не нужно… никуда идти. Я села и отбросила назад волосы. Пальмовое волокно, которым я их подвязывала, размоталось. Руки машинально принялись плести косу, как я всегда делала, когда они мешали. Потом я вспомнила, что С-сэйку велел мне не заплетать волосы.

– Ерунда какая-то, – пробормотала я, глядя на волокно.

– Что? – сказал Мвита, лежа лицом в циновку.

– Я потеряла мою…

В палатку просунулась маленькая белая голова со свисающей с клюва красной бородкой. Она тихонько присвистнула. Я засмеялась. Цесарка. Эти толстые и смирные птицы бродили тут свободно, как дети. Им хватало ума не приближаться к буре. Я завернулась в рапу и села. И замерла. Я почуяла тот странный запах, который появлялся каждый раз, когда происходило что-то магическое. Птичья голова исчезла.

– Мвита, – прошептала я.

Он быстро вскочил, обмотался рапой и схватил меня за руку. Похоже, он тоже чувствовал запах. Или, по крайней мере, чувствовал, что что-то не так.

– Онье! – крикнула снаружи Дити. – Лучше тебе выйти!

– Медленно, – добавила Луйю.

Их голоса звучали с расстояния в несколько ярдов от нашей палатки.

Я принюхалась, и ноздри наполнились странным потусторонним запахом. Я не хотела выходить, но Мвита подталкивал меня сзади.

– Давай, – шепнул он. – Что бы там ни было, посмотри ему в лицо. Это все, что остается.

Я попятилась.

– Я ничего не должна делать.

– А ну, не трусь.

– А то что?

– Ты не для этого ушла из дома. Помнишь?

Я в раздражении щелкнула языком.

– Я уже не знаю, для чего я ушла из дома. И я не знаю, что там… меня ждет.

– Ты знаешь, что должна делать, – насмешливо сказал Мвита.

Было неясно, на какую из моих мыслей он отвечал.

– Вперед, – сказал он, снова подтолкнув меня.

Я все думала про то, что должно будет случиться в пустыне. Наша палатка была убежищем – в ней был Мвита и наши пожитки, это была защита от мира. О Ани, я хочу остаться тут. Но потом мне пришла на ум Бинта. Сердце тяжело забилось. Я двинулась вперед. Откинув полог и выползя наружу, я почти наткнулась на нечто. Я посмотрела вверх, и выше, и выше.

Оно стояло точно перед нашей палаткой, высотой со взрослое дерево. Шириной в три палатки. Личина, дух из дебрей. В отличие от воинственной личины с острыми когтями, которая охраняла хижину Аро в день, когда я на него напала, эта была неподвижна, как камень. Она была сделана из плотно уложенных мокрых мертвых листьев и тысяч торчащих металлических шипов. На деревянной голове было вырезано нахмуренное лицо. Из макушки сочился густой белый дым. От него-то и шел тот запах. Вокруг маски вышагивали с десяток цесарок. Они то и дело поглядывали на маску, склонив головы набок и вопросительно чирикая. Две уселись справа от нее, одна – слева. «Чудище, обаявшее милых безобидных птиц, – подумала я. – Что дальше?»

Личина смотрела сверху вниз, как я медленно встаю на ноги. Мвита держался сзади. Поодаль стояли Дити, Фанази и растущая толпа зевак. Фанази держал Дити за талию, а та ухватилась за него, как за соломинку. До смерти перепуганная Луйю пряталась за палаткой справа от меня. Мне стало смешно. Луйю осталась, а Дити с Фанази струсили.

– Как ты думаешь, что ему надо? – громко прошептала Луйю, словно существа здесь не было. Она подползла ближе. – Может, если отдать ему это, оно уберется?

«Смотря что ему надо», – подумала я.

Внезапно существо стало опускаться на землю. Его соломенное тело складывалось внутрь себя. Сидевшие возле него цесарки отскочили на фут и снова уселись. Личина перестала опускаться. Теперь она сидела. Я села перед ней. Мвита сел за мной. Луйю тоже была рядом. В магии она ничего не смыслила, что делало ее храбрость перед лицом непостижимого еще более поразительной.

Деревянная голова была теперь ближе к земле, и странно пахнущий дым стал гуще. Мои легкие свело, захотелось кашлять. Но я знала, что это будет невежливо. Несколько цесарок таки закашлялись. Личину это, похоже, не волновало. Я взглянула на Луйю и кивнула. Она кивнула в ответ.

– Скажи всем, чтобы отошли, – велела я.

Не задавая вопросов, Луйю подошла к людям.

– Она просит отойти, – сказала Луйю.

– Это личина, – невозмутимо ответила женщина.

– Я не знаю, что это, – сказала Луйю. – Но…

– Она пришла говорить с ней, – вставил мужчина. – Мы хотим посмотреть.

Луйю обернулась ко мне. Теперь я, по крайней мере, знала, чего от меня хотят. Красное племя продолжало удивлять своим инстинктивным пониманием мистического.

– Все равно отойдите, – решительно сказала я. – Это личный разговор.

Все отошли на относительно безопасное расстояние. Я увидела, как Фанази и Дити смешались с толпой и исчезли. Затем оно заговорило.

– Оньесонву, – сказала личина. – Мвита.

Голос исходил от всего его тела сразу – сочился, как дым. Во всех направлениях. Цесарки прекратили тихо посвистывать, а те из них, кто стоял, сели.

– Я приветствую вас, – сказало оно. – Приветствую ваших предков, духов и чи.

Оно говорило, и вокруг нас заклубились дебри. Интересно, видит ли это Мвита. Ярчайшие цвета, пульсирующие щупальца, растущие из земли. Похожие на деревья, какие могли бы расти в дебрях. Деревья дебрей.

Я огляделась в поисках отцовского глаза. Увидела его свечение, но сам он был закрыт тушей существа. Единственное указание на то, что этой личине можно доверять.

– Мы приветствуем тебя, Ога, – сказали мы с Мвитой.

– Протяни руку, Оньесонву.

Я обернулась к Мвите. Тот сощурил глаза, стиснул зубы, сжал губы, раздул ноздри, сдвинул брови и сверлил маску взглядом. Вдруг он вскочил.

– Что ты сделаешь? – спросил он существо.

– Сядь, Мвита, – сказало оно. – Ты не сможешь занять ее место. Ты ее не спасешь. У тебя своя роль.

Мвита сел. Вот так просто – оно прочло его мысли, пролистало его вопросы и доводы и ответило именно на то, что жгло его сердце.

– Коснись ее, если нужно, но не вмешивайся, – сказало оно.

Мвита сжал мое плечо и шепнул на ухо:

– Я согласен с любым твоим решением.

В голосе я расслышала мольбу. Чтобы я отказалась. Действовала. Бежала. Я вспомнила об обряде одиннадцатого года, когда у меня был такой же выбор. Если бы я сбежала, отец не нашел бы меня так быстро. И меня здесь не было бы. Но я здесь. Так или иначе – что-то произойдет через четыре дня, когда я отправлюсь в уединение. Судьба холодна. И хрупка.