Читать книгу "Непокорная - Татьяна Серганова"

Кап… кап… кап…

Интересно, какое сегодня число? Столько всего произошло, что я просто потерялась во времени. Скоро ведь католическое Рождество, а потом и любимый праздник детства — Новый год. Со всеми этими передрягами я как-то забыла, что весь мир готовится отмечать праздники.

Если… сердце замерло и заныло от тоски.

Нет, не так, неправильное слово… Когда! Когда выберусь, то обязательно встречу этот Новый год с семьёй. Таня весь день будет крутиться на кухне, готовя праздничный ужин, а я буду ей помогать. Даже совсем не буду вредничать и язвить. А еще зацелую племянников, обниму их крепко-крепко и задарю подарками. Обниму Дениску и ужаснусь тому, как быстро он вырос и стал так похож на отца, что станет страшно. Пофлиртую с Игорьком, просто так, потому что хочется. Еще наверняка приедут Дима с Настей. Извинюсь еще раз перед Фениксом. Он простил, но я всё равно извинюсь. Улыбнусь Насте, она хорошая и так подходит Соколову. А рядом всё время будет Саид.

Простит ли он меня? Не знаю, мне остаётся лишь только надеяться и мечтать. Без него этот праздник перестанет быть таковым.

А потом в полночь мы выйдем на пляж, запускать фейерверк и пить шампанское. Часы пробьют двенадцать раз, и я поцелую своего мужчину и, наконец, буду просто счастлива.

И неважно, что будет дальше с нами. И разве это важно? Мы просто будем семьёй. Той, которой были всегда. Несмотря ни на что.

Кап… кап… кап…

Мысли перетекли в другое русло, возвращая меня в реальность.

Я буду четвёртой. Если, конечно, Сергей не ошибся и жертв было не больше.

Первым был парень Хэнк Стоун. Я о нём почти ничего не знала.

Второй Анита Маркус, гарпия — воздушница. Красивая голубоглазая девушка, у которой вся жизнь была впереди.

Третьим стал Райнер Ларссен, симпатичный парень из Швеции, талантливый Тифон — огненный Маг.

А теперь четвёртой жертвой должна стать я — Сирена.

Прежде чем я закончила свою мыль, в голове словно что-то щелкнуло и молнией мелькнула страшная догадка.

Как же я сразу не поняла? Как могла пропустить то, что всё это время было перед глазами? Им нужна была не просто светлая Ведьма, не просто дочь опального Анатолия Разина. Им нужна была именно Сирена.

Если предположить, что Стоун был олицетворением силы земли, то получится — Земля, Воздух, Огонь и Вода. Четыре стихии, четыре светлых Мага…

Четыре трупа на пути к могуществу.

Скрипнула дверь камеры и стукнула о каменную стену.

— Елизавета Разина, — сладко пропел входящий и меня едва не затошнило от ненависти и отвращения.

— Вы, — прошипела я сквозь зубы и дернулась, пытаясь встать, но ремни не дали, болезненно впиваясь в руки и ноги.

Его это ничуть не испугало.

Мужчина улыбаясь подошёл ближе и принялся меня медленно разглядывать. А в глазах горел такой огонь, что мне стало жутко. Фанатик. Вознесенский всегда был фанатиком. Но раньше он умело это скрывал, а сейчас маски не было и истинное лицо выбралось наружу.

— Если бы знали, как я рад видеть вас, дорогая Лизочка, в этой скромной обители.

— К сожалению, не могу разделить ваших восторгов. Вас я видеть совершенно не рада. Что происходит, Вознесенский? Почему ваши люди меня связали?

— Ох, не притворяйтесь удивлённой, Лизочка, — он взял табурет, поставил его поближе, накрыл белоснежным платочком и только потом сел. — Вы же слышали о жестоких убийствах светлых Магов?

— Каких Магов?

— Тех самых, которых изменил ваш отец, — парировал тот, положив ногу на ногу. — Сложно было добыть список. Ведь даже Седой его не получил. А я смог.

Сколько пафоса в словах.

Ублюдок.

Но сейчас надо было засунуть свою ненависть как можно дальше и разговаривать. Чем больше я у него узнаю, тем лучше. Вознесенский всегда был павлином, который любил поговорить и рассказать о своей исключительности. Надо сыграть на этом.

— И как же вам это удалось?

— Думаете, предатели есть только у Седого? В вашем светленьком Храме тоже нашлись умные Маги.

Красиво было сказано, издёвку не заметил бы только глухой. Вот только…

— Не верю.

— Правда? Надо же, какая уверенность в своих собратьях и сподвижниках, — рассмеялся он. — А тогда каким образом мне удалось получить список ваших светленьких? Заложить бомбу и подорвать святая святых Стражей?

Возможно, это было правдой, но я всё равно не могла поверить.

— Стражи не могли предать.

Снова смех, от которого мурашки побежали по коже.

— Какая ты всё-таки наивная, Лизочка. Неужели думаешь, что всем нравятся перемены, которые вы с Тумановым пытаетесь устроить?

Ответить ему было нечем, поэтому я сама задала вопрос:

— Что вам от меня нужно?

— А ты не догадываешься? — усмехнулся Вознесенский и потёр подбородок.

— Умереть с пользой для вашего дела, — сухо ответила я. — Решили собрать четыре стихии вместе?

— Совершенно верно. И не только четыре стихии, но еще два начала — мужское и женское. Два Колдуна и две Ведьмы. Ты станешь венцом моих планов.

Но я всё равно до конца не понимала причин, которые им двигали.

— Вы же ненавидите нас.

— Ненавижу.

— Тогда зачем пытаетесь стать таким же? Искусственно подселить себе сущность?

— Ошибаешься, — он улыбнулся и глаза фанатично блеснули. — Я не буду таким же, как ты. Я стану лучше — сильнее, могущественнее. Это будет совершенно новая ступень в эволюции. Я очищу этот мир от скверны, став…

— Богом? — ухмыльнувшись, уточнила у него. Нечто подобное я ожидала. — Это уже было когда-то.

— Было, — спорить мужчина не стал. — Но я учусь на чужих ошибках, госпожа Разина, и допускать их не буду. Вы вымирающий вид, ненужный и пустой, помешанный только на собственном удовольствии, я просто избавлюсь от вас.

Неужели думает, что сможет устоять против голода подсаженной сущности? Ну-ну.

— Чтобы занять наше место?

— Нет, чтобы изменить этот мир к лучшему.

— Справишься-то один?

— А кто сказал, что я один? У меня тоже много помощников и союзников и все они готовы изменить этот погрязший в разврате мир.

— Не боишься делиться властью? А вдруг и у тебя есть предатели. Возьмут и всадят нож в спину?

— Для этого надо будет повернуться спиной, а я таких ошибок не допускаю.

Сумасшедший. Неужели не понимает, что его слова и поступки противоречат друг другу? Или ему просто всё равно? Зависть и желание власти еще никого до добра не доводило. Но Вознесенский не понимает.