Читать книгу "Чародей в ярости [ = Чародей разбушевался ] - Кристофер Сташеф"

— Тогда вы, мальчики, тут же заберете мать и сестру и прямиком домой, — не замедлил с ответом Род.

— А ты?..

— А я Верховный Чародей, не так ли? — усмехнулся им Род. — Мне дан высокий титул. Я обязан быть достоин его.

Грегори и Магнус со значением посмотрели друг на друга.

* * *

— Умоляю тебя, милорд, успокойся, — Гвен встревоженно поглядывала на него, разводя костер. — Лесничий не виноват, что нам нельзя охотиться.

— Но как он приволок Магнуса, словно тот какой-то преступник! — Род обхватил ладонью дрожащий кулак. — Знал бы он, как близко подошел к гибели! Хорошо, что Магнус не забыл, кого изображает.

— Меня тревожило не самообладание мальчика, — содрогнулась Гвен. — Милорд, если бы ты видел собственное лицо...

— Знаю, знаю, — оборвал ее отворачиваясь Род. — Поэтому не удивительно, что он потянулся к ножу. Но не дай бог если бы он прикоснулся к нему...

— Он умер бы, — просто сказала Гвен, — а к утру нас схватили бы ратники.

— О, нет, не схватили бы, — мрачно произнес Род. — Они б не посмели тронуть Верховного Чародея!

— И вся страна узнала бы, что мы едем на север. — Она вздохнула. — Я рада, что ты подавил свой гнев.

— Нет, не подавил, и ты отлично это знаешь! Если б ты не вмешалась и не перехватила нить разговора, рассыпаясь в похвалах и благодарностях лесничему, словно водопад...

Гвен пожала плечами.

— Он вполне заслужил их. Менее добрый человек избил бы мальчика, и потащил бы его в тюрьму к своему рыцарю.

Род с возмущением уставился на нее.

— О, да, милорд, — кивнула Гвен. — И закон это дозволяет. Даже больше! Этого доброго лесничего застигшего нашего сына, могли бы осудить за проявленную им снисходительность, узнай об этом его лорд.

Род содрогнулся.

— Тогда я рад, что дал ему уйти. Но, боже мой! Мальчик не пытался свалить какого-нибудь оленя! Он охотился всего-навсего на зайца!

— Все равно, Лесной Закон назвал бы это разбоем, — напомнила ему Гвен. — Каждый заяц и гусь, даже каждая мышь и воробей принадлежат хозяину поместья.

— Но как же живет этот народ? — Род выставил пустую руку ладонью кверху. — Сегодня мы неплохо нажились для лудильщиков, заработали полтора пенни! Но нам пришлось потратить пенни на цыпленка и полпенни — на хлеб! На что же мы жили, если б никто не разбил ни одного чугунка.

— Закон... — вздохнула Гвен.

— Ну, он не останется законом надолго. — Род сжал руку в кулак. — Когда мы вернемся в Раннимид, я намерен перекинуться парой слов с Туаном!

— Перекинься, — тихо согласилась Гвен, — и это путешествие окажется стоящим, даже если мы не найдем на севере никаких неполадок.

— Боюсь, что такое вряд ли случится. — Успокоившись Род наблюдал, как она пристально смотрит на растопку. Пламя вспыхнуло. Он вздохнул. — Мне лучше посмотреть, как там у детей дела с поисками продовольствия. — Он напрягся от внезапной мысли, уставясь на нее. — Но нам ведь разрешено собирать ягоды, не правда ли?

* * *

Род резко сел, с шипением втягивая в себя воздух и тараща широко раскрытые глаза.

Вокруг него дышала тихая ночь. Вдали сверчки и лягушки хором завели свои песни. Кругом царил глубокий покой.

Успокоенный действительностью Род прилег, опираясь на руку. Адреналин мало-помалу иссяк, и его колотящееся сердце забилось медленнее. Он даже не мог вспомнить недавний кошмар — только лицо в нем смутно походило на лицо лорда Керна.

Это должно прекратиться. Он должен, каким-то образом разбить эти чары. Кто-то застонал. Не удивительно, если учесть испытываемые им чувства.

Тут он напрягся, сосредоточив все свое внимание на слухе.

Кто бы там ни застонал, это был не он.

Кто же тогда?..

Звук раздался вновь, громче и ближе. Это был не стон, скорее скрежет.

Не шевелясь, Род прошептал:

— Векс?

— Здесь, Род. — Будучи роботом, Векс никогда не спал. Фактически, он почти никогда не отключался.

— Слышишь что-нибудь необычное?

— Да, Род. Звук движения камня о камень. Когда ускоряется частота его повторений, различимо доплеровское смещение...

— Приближается или удаляется?

— Приближается — и довольно быстро, по моим...

Деревья на краю луга задрожали, и в поле зрения появилась огромная, темная фигура, похожая на человека.

Род очутился на ногах и стрелой бросился к Вексу. Выхватив из тюка фонарик, он направил его на темную фигуру и нажал кнопку.

— Гвен!

Гвен подняла голову как раз, когда луч высветил огромную фигуру.

Если она принадлежала женщине то была карикатурой. Если у нее были груди, то при плечах, как у футбольного защитника, а руки, как у гориллы. У нее были длинные ногти, они опасно поблескивали в ультрафиолетовом свечении. Лицо у нее отливало синевой. Она отшатнулась, пораженная внезапным светом, растягивая губы в рычании и открывая клыки.

— Черная Аннис! — в ужасе ахнула Гвен.

Чудовище на мгновение застыло, захваченное врасплох лучом. Род отрывисто скомандовал:

— Магнус! Корделия! Будите малышей и ввысь!

Старшие дети вскочили, словно ужаленные, заряженные мысленным сигналом Гвен. Джефри перекатился на бок, сел, протирая кулаками глаза и бурча:

— Я не малыш! Мне шесть!

Грегори взвился прямо в небо.

Тут чудовище, атакуя, зарычало, и подхватило Джефри широким взмахом руки. Тот заверещал, но от гнева, а не страха и сумел выхватить из ножен кинжал. Но Род грянул яростью, и чудовище приподнялось в воздух, а затем хлопнулось на спину. Джефри ткнул кинжалом в огромную руку, и Черная Аннис взвыла, выронив его. Он взвился в воздух в то время, как Род шагал, надвигаясь на этот ужас. Обзор ему затуманило красное марево. Но он видел Черную Анис с трудом подымающуюся на ноги в центре его поля зрения. В ушах у него загремел знакомый рев, и во всех его жилах запульсировала мощь. Его заполнила одна только мысль — увидеть эту тварь разорванной на мелкие кусочки.

Позади него Гвен, пятясь, отступила, таща за собой Магнуса и Корделию.

Чудовище кое-как поднялось на ноги и повернулось к Роду с исказившимся от ненависти лицом, занося для удара когтистые лапы; но рука Рода уже подымалась с вытянутым указательным пальцем для фокусирования его мощи.

Гвен сощурилась, а ее дети плотно зажмурили глаза.

Черная Аннис взорвалась, разлетевшись на сотню извивающихся осколков.

Род взревел от ярости, лишившись предмета своей мести. Гвен крикнула двум младшим детям: