Читать книгу "Правда о «золотом веке» Екатерины - Андрей Буровский"

Да, кроме того, вовсе не была болезнь Меншикова таким уж колоссальным рубежом… Еще до болезни цех петербургских каменщиков поднес государю 9000 червонцев. Эти деньги император отослал своей любимой сестре Наталье, но посланный им человек столкнулся с Меншиковым в коридоре, и Меншиков велел отнести деньги в свой кабинет со словами:

«Император еще очень молод и потому не умеет распоряжаться деньгами как следует».

Узнав об этом, Пётр весьма раздраженным голосом спрашивает, как Меншиков посмел помешать исполнению его приказа?! Сначала Меншиков, по свидетельству очевидцев, совершенно остолбенел, а потом забормотал, что казна истощена, государство очень нуждается в деньгах и что он завтра же представит проект, как лучше использовать эти деньги. На что Пётр, топнув ногой, сказал очень недвусмысленно:

— Я тебя научу, что я император и что мне надобно повиноваться.

После чего повернулся спиной и ушел.

И после выздоровления Меншикова повторяется почти такая же сцена: царскому камердинеру дано 300 рублей для мелких расходов императора. Меншиков потребовал отчета у камердинера и, обнаружив, что тот дал Петру небольшую сумму из этих денег без согласования с Меншиковым, выругал его и прогнал.

Пётр поднял страшный шум, велел вернуть камердинера.

Назавтра он потребовал у Меншикова 5000 рублей золотом.

— Зачем?

— Надобно!

— следует содержательный ответ.

После чего деньги демонстративно даются царевне

Наталье, родной сестре Петра, — ох, не забыл Пётр истории с 9000, которые перехватил Меншиков!

Меншиков, и впрямь вообразив себя императором, велит забрать деньги у царевны… Пётр велит ему убираться с глаз долой, и тут же в ноги к нему валится глубокий старик граф Головкин, умоляя заступиться за его зятя Ягужинского, которого Меншиков ссылает в украинскую армию!

Что сказать? Пётр объявил войну и тут же обнаружил, что у него есть союзники! Уже неважно, что Ягужинский всё–таки поедет в армию, а Наталья деньги не отдаст, важно, что боевые действия открыты и дали свои результаты.

Конечно, даже сейчас еще неизвестно, кто кого: Меншиков накопил такие силы, что может сцепиться и с императором… особенно если императору 12 лет.

Тем более что Пётр и Наталья уезжают в Ропшу и Стрельну охотиться, а Остерман пишет письма примерно такого содержания:

«Его императорское величество радуется о счастливом вашей великокняжеской милости прибытии в Ораниенбаум и от сердца желает, чтобы сии гуляния ваше дражайшее здравие совершенно восстановить могло».

А в конце письма Остермана — приписка рукой Петра:

«И я при сем вашей светлости и светлейшей княгине, и невесте, и своячине, и тетке, и шурине поклон отдаю любительны. Пётр».

Из таких писем легко сделать вывод, что конфликт не очень серьезен, Пётр постепенно «приходит в себя», а Остерман «работает на Меншикова».

Но уже 26 августа Меншиков убеждается, что Пётр к нему вовсе не расположен, а Остерман попросту его обманул. Пётр поворачивается спиной, когда Меншиков с ним заговаривает, не отвечает на его поклоны и так далее. Более того — император откровенно забавляется ситуацией. Ему нравится унижать Меншикова.

Смотрите, разве я не начинаю вразумлять его?! —

обращается Пётр к придворным, тыкая пальцем в Меншикова.

На свою невесту Марию он не обращает никакого внимания; Меншиков возмущается такой «неверностью», а когда Петру передают его слова, он отвечает так:

— Разве не довольно того, что я люблю её в сердце? Ласки излишни; что касается до свадьбы, то Меншиков знает, что я не намерен жениться ранее 25 лет.

И вот тут проявляется то своеобразие мышления Меншикова, которое не могло не довести его до беды. В конце концов, ну кто мешал ему кинуться в ноги императору, покаяться, пообещать исправиться, стать хорошим, расторгнуть помолвку с Марией? Наконец, кто мешает ему высказаться с солдатской прямотой: мол, виноват, государь, бес попутал, более не повторится! Никто и ничто не мешает, но он даже не пытается объясниться, а продолжает лепить глупость на глупости.

3 сентября в Ораниенбауме, имении Меншикова, должно состояться большое торжество — освящение новой церкви. Меншиков готов на колени встать, чтобы Пётр приехал на торжество, — тогда можно в очередной раз объяснить разлад неустойчивостью психики юного Петра, а всем придворным представить дело так, что в главном Пётр и Меншиков — единое целое. Пётр сначала согласился, а в последний момент не поехал. Возможно, потому, что Меншиков не пригласил Елизавету Петровну, тетку Петра… А ведь Пётр влюблен вовсе не в Машу Меншикову, а в Елизавету, и Елизавета безобразно с ним кокетничает..:

Впрочем, возможна и другая причина не появления Петра — в том, что он сам понял, или ему помогли понять игру Меншикова, и плясать под его дудку царь не хочет.

Только тут Меншиков начинает искать способа объясниться… Но тут уже Пётр не хочет выяснять отношения и попросту смывается на охоту. А его сестра Наталья даже выскакивает в окно, чтобы не встретиться с Меншиковым.

— Я покажу, кто император: я или Меншиков,

— несколько раз говорил Пётр, свидетелей этой фразы уже сотни.

5 сентября Меншиков полчаса говорит с Остерманом — последний шанс увидеться с Петром один на один! Подробность беседы мы знаем только одну — когда собеседники неосторожно повысили голоса. Меншиков обвинял Остермана в том, что тот отвращал царя от православия и за то будет четвертован. Остерман отвечал в том же духе — что его–то четвертовать не за что, а вот он знает человека, который заслуживает четвертования.

А Пётр действует так, словно ему не 12, а по крайней; мере лет на 10 больше: 6 сентября он приказывает гвардейцам, чтобы они слушались только его одного, что бы и кто им ни говорил, — только его одного (интересные мысли бывают у маленьких мальчиков… — А. Б.), а 8 сентября с утра к Меншикову является гвардии генерал–лейтенант Семён Салтыков с объявлением ареста,) чтобы он со двора никуда не съезжал. Меншиков падает в обморок. Его жена с сыном и сестрой бросаются на колени перед Петром, Елизаветой, Натальей (никакого внимания), перед Остерманом (он очень торопится на совет). Меншиков пишет покаянное, неприятно холуйское письмо Петру.

Пётр на письмо не ответил, велел начинать следствие по делу о государственной измене и хищении казенных средств. Сослали Меншикова в Ораниенбаум, потом в Вятку и наконец 9 апреля 1728 года — в Березов, где Меншиков помер уже в октябре 1729 года, очень быстро.

Отобрали у светлейшего князя 90 тысяч крепостных, 6 городов, имения и деревни в России, Польше, Австрии, Пруссии, 5 миллионов рублей золотом, 9 миллионов рублей в голландских и английских банках. На фоне всего этого даже странно, что Меншиков польстился то на 9000, то на 3000 рублей. Или никак не мог забыть, как торговал пирогами?!