Читать книгу "В Обители Крыльев - Мари Бреннан"

Народы Дайцзина слагали о Мритьяхаймах легенды, а с возникновением и развитием нового вида спорта – скалолазания – они приобрели широкую известность и в Антиопе. Первые скалолазы довольствовались испытанием собственных сил в восхождениях на более скромные пики Выштранских гор либо Нетсьязов, что в Бульскево, но по мере покорения этих вершин самые амбициозные спортсмены устремили взоры в сторону Дайцзина и Мритьяхайм. Никто даже не знал, возможно ли подняться на восьмитысячеметровый пик: сможет ли человек выжить там, на такой высоте? (В наши дни мы полагаем это возможным, однако покорить подобную вершину пока не удалось никому.)

Для интереса к Мритьяхаймам имелись и иные причины. Объединенные данным названием горные хребты тянутся почти от самого северного побережья Дайцзина далеко в глубь материка, рассекая континент почти напополам. К востоку от Мритьяхайм лежит Видвата, к западу же – Йелань. В Видвате Ширландия имела немало колониальных владений, и две мировые державы многие годы испепеляли друг дружку взглядами через почти непреодолимую преграду гор.

Я покопалась в памяти в поисках того, что знала о разновидностях драконов Мритьяхайм. Знаний обнаружилось прискорбно мало: сей регион был очень далек и труднодоступен, отчего основная часть сведений о нем поступала из источников, к науке отношения не имевших. Источники эти описывали все что угодно – от маленьких котоподобных драконов, якобы содержащихся при дворах жителей высокогорных равнин в виде домашних животных, до демонических чудищ, сплошь состоящих изо льда.

– Опишите, что вы видели. Труп был свежим?

Мистер Фу покачал головой.

– Нет. Не знаю, давно ли этот зверь погиб, но, должно быть, не меньше года назад. Или даже больше.

Могла ли драконья кость в местных геологических условиях сохраниться естественным путем? Об этом я могла только гадать.

– Как вы, осмотрев один только скелет, смогли убедиться, что перед вами дракон неизвестной породы?

– Это был не скелет, – ответил мистер Фу. – Костей не было вовсе. Только мясо и шкура.

Тут в разговоре возникла ужасно долгая пауза. Мы с Томом не сомневались, что здесь какая-то ошибка в переводе, однако Сухайл, расспросив мистера Фу по-йелански, внезапно выругался и, перейдя на ширландский, воскликнул:

– Как болотное тело!

– Что? – переспросила я, сбитая с толку сильнее прежнего.

Сухайл поспешил объяснить. В древних культурах Уэйна и некоторых областей Хойваара существовал обычай приносить в жертву людей, удушая их и погружая тела в торфяные болота. Кислоты, выделяемые торфяным мхом, естественным образом консервировали плоть, предохраняя мягкие ткани от разложения, однако вода вымывала из костей кальций и растворяла их, пока от тела, по выражению Сухайла, не оставался лишь «осклизлый бескостный мешок».

Нечто подобное произошло и с образчиком, обнаруженным Фу Пим-латом, хотя и по совершенно иным причинам. Кости погибшего существа давным-давно распались, что свойственно драконам любых пород. Тело же, находясь высоко в Мритьяхаймских горах, после смерти замерзло, что и предохранило его от гниения.

– В вечной мерзлоте Сиоре находили мамонтов, – заметил Том. – Тоже очень похожий случай.

– Наполовину мамонт, наполовину болотное тело, – пробормотала я.

Перспектива выглядела просто завораживающей. Палеонтологи – ученые, изучающие организмы, существовавшие в прошлом и сохранившиеся только в виде ископаемых останков, – привыкли работать, имея под рукой одни лишь скелеты. В нашей научной области доступный для изучения скелет – редкая удача, и потому происхождение видов драконов представляло собой почти неразрешимую загадку. Некоторые теории на сей счет имелись, но открытие лабильности развития обратило их в прах. Фактов было столь мало, что сохранившиеся мягкие ткани казались настоящим чудом.

Но когда я спросила мистера Фу, где его находка теперь, он с грустью покачал головой.

– У меня ее больше нет, – ответил он. – Думаю, тело замерзло над нижней границей вечных снегов, а после лавина унесла его ниже, в долину, где не так холодно. К тому времени, как я отыскал его, большая часть разложилась либо была съедена падальщиками.

– Большая часть, – подчеркнула я. – Но что-то, очевидно, сохранилось, иначе вы не явились бы ко мне уверять, что тело принадлежит дракону неизвестной породы.

– Да. Голова, шея и кое-что ниже, сильно истерзанное и деформированное. Я отнес то, что нашел, в наш лагерь, но… – Мистер Фу беспомощно развел руками. – Сохранить находку было невозможно. Однако я зарисовал все, что смог.

– В ваш лагерь? – переспросил Том, прежде чем я успела ухватиться за слово «зарисовал». Продолжая хмуриться, он забарабанил кончиком пальца по колену. – Сколько вас было? Где именно это произошло? И что вы, скажите на милость, там делали?

Тон его был еще холоднее, чем мой, и вовсе не без причины: если меня размышления о драконах тут же унесли ввысь, то Том твердо стоял обеими ногами на грешной земле. Самой восточной областью Йеланя являлся Кафтлай, нагорная равнина к западу от Мритьяхаймских гор. На сами горы йеланцы не претендовали – по крайней мере, до сих пор. Что же там могла делать йеланская экспедиция?

Мистер Фу не спешил с ответом. Переглянувшись с Сухайлом, я увидела, что тот также немало встревожен. Наконец мистер Фу кивнул, будто подводя итог некоего мысленного спора, и сказал:

– Мы были горной экспедицией. Исследовали некоторые высоты.

– Другими словами, искали проход через горы, – уточнил Том.

Кровь в моих жилах словно застыла, как лед. Путь через Мритьяхаймы… конечно, ничего невозможного в этом не было. Проходы с запада на восток имелись – просто не так уж много. Горные государства – Цер-нга, Кафтлай, Лептанг и Дрендж – торговали между собой сотни лет, однако главные торговые пути старались держать в секрете от чужеземцев, да к тому же бдительно охраняли их и любую попытку провести через горы армию встретили бы ожесточенным сопротивлением. Йелань искал иные пути, способы незаметно переправить на восток существенные силы и закрепиться в предгорьях, дабы оттуда контролировать целый район.

В Эриге почти ту же самую тактику пытались применить иквунде, вторгшись в Байембе со стороны теоретически неприступных южных границ – болот Мулина.

Совладать с голосом стоило немалых усилий.

– Единственное, что препятствует мне сей же час вышвырнуть вас за порог, – это растерянность. Отчего вы вдруг решили признаться, что вы – йеланский военный разведчик?

– Оттого, что рано или поздно это обнаружится, и, не признавшись, я буду выглядеть бесчестным, – со вздохом ответил мистер Фу. – А еще оттого, что я – не военный разведчик. Да, когда-то я был им. Но больше – нет.

– Почему же?

– Начальство узнало, что я – гьям-су, – пояснил он.

Возможно, мои интересы и принадлежат главным образом научным материям, но не узнать этого названия не могла даже я. Около пятнадцати лет тому назад в Йелане начались внутренние неурядицы в виде революционного движения, стремившегося ниспровергнуть правящую династию Тайсен, царствовавшую без малого три сотни лет, и заменить императора новым претендентом на престол. Движение это называло себя «гьям», что в переводе означает «обновление», а сторонники его назывались «гьям-су».