Читать книгу "Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт"

Обитательница кельи тихо прикрыла дверь и обернулась.

Черты ее лица, хорошо видимые теперь в ровном свете из небольшого окна, выдавали испанское происхождение, так же как и первая произнесенная по-испански фраза. Дженнифер доводилось видеть такие породистые тонкие лица в обрамлении плоеных воротников – они гордо взирали со старинных полотен. Удлиненный тонкий нос с рельефными изогнутыми ноздрями, четко очерченные скулы и подбородок, тонкая линия когда-то страстных губ – породистая высокомерная пожилая испанка, изнуренная воздержанием. Только в глазах, больших темных глазах, еще тлел огонь, когда-то полыхавший ярко; полуопущенные веки, морщинистые и темно-коричневые, словно увядшие лепестки мака, прикрывали соколиную зоркость взгляда. Некогда эти глаза сверкали, но сияние давно потускнело и ослабело, сейчас их застывшее холодное выражение напоминало обсидиановые глаза сфинкса.

Стоя возле двери, испанка по-монашески сложила руки, спрятав их в складках длинных рукавов. Единообразие черного платья и головной накидки не нарушалось изящным прочерком белого апостольника, обрамляющего лицо. Поверх тяжелого, длинного, до самого пола, платья было надето что-то вроде туники, подпоясанной простой веревкой. Как в Средние века (теперь Дженнифер ясно видела мысленным взором полотна испанцев семнадцатого века), капюшон полностью скрывал волосы и плотно прилегал к подбородку. Тонкое легкое покрывало спадало на спину. Если что-то и оживляло мрачный облик монахини, то это были свисающие с пояса четки и маленький нагрудный крест.

Легким наклоном головы она предложила Дженнифер присесть на единственный стул. Сама она при этом оставалась все там же, у двери.

Дженнифер села. Странно, но необъяснимое ощущение тревоги не покидало ее. Сейчас, когда Дженнифер очутилась лицом к лицу с одной из обитательниц монастыря, которая спокойно стояла в своем средневековом наряде на фоне аскетической простоты бедных стен и выскобленного соснового пола, все прежние глупые страхи и волнения, казалось бы, должны были покинуть девушку. Но отчего-то – и правда, отчего? – облик монахини в черном не успокоил, а, наоборот, обострил чувство тревоги, не покидавшее ее в эти минуты.

Рука испанки вынырнула из складок рукава и прикоснулась к нагрудному кресту, повергнув Дженнифер в глубокое изумление: на тонкой белой руке сверкнул перстень с массивным аметистом, его мягкий женственный свет резко выделялся на черной ткани платья. Словно завороженная, девушка, не отрывая взгляда, следила за движениями руки, тут же отметив про себя, что и накидка, и платье приглушенно поблескивают волнами дорогого шелка. Покрывало тоже было шелковое и тонкое, как батист.

И этот крест с рубинами, который трогают длинные пальцы… Строгое сияние рубина перекликалось с нежными оттенками аметиста. Эта роскошь была какой-то безрадостной, а на фоне строгих голых стен казалась даже отталкивающей.

– Так чем могу служить? – произнес невозмутимый четкий голос.

Дженнифер тут же решительно отбросила свои мимолетные и, учитывая нервозное состояние, возможно, субъективные впечатления и без промедления перешла к делу:

– Моя фамилия Силвер. Насколько мне известно, моя кузина, мадам Ламартин, живет в вашем монастыре…

Она умолкла, сама не вполне понимая почему. Выражение смотревших на нее черных глаз не изменилось, лишь рубин на груди женщины полыхнул и погас. Но испанка ничего не сказала. Дженнифер спохватилась и немного торопливо стала объяснять:

– В письмах она просила меня навестить ее. Как она и советовала, я сняла на две недели комнату в Гаварни. Я приехала сегодня утром и поднялась сюда в надежде поскорей увидеться с ней. Это возможно или я пришла не вовремя?

Она выжидательно замолчала.

Испанка не торопилась с ответом. Помедлив, она переспросила:

– Вы кузина мадам Ламартин?

– Да.

– Она говорила, что вы можете приехать и встретиться с нею здесь?

– Да, – ответила Дженнифер, пытаясь скрыть свое нетерпение.

– Но вы англичанка?

– Так же как и она. Она вышла замуж за француза, и ее мать была француженкой, но сама она англичанка.

– Но… – начала было женщина и остановилась.

Тяжелые веки медленно опустились, не успев, однако, скрыть вспыхнувшее в глазах удивление. Это было не просто изумление, к нему явно примешивалось еще что-то. Но что именно – Дженнифер не смогла разобрать. Пауза затянулась.

– В чем, собственно, проблема? – спросила Дженнифер. – Наверняка она упоминала, что я должна приехать. Вот я и приехала, ведь она не попросила меня отложить поездку.

Глаза ее собеседницы были по-прежнему прикрыты веками. Она произнесла медленно, каким-то отсутствующим тоном:

– Нет, она не упоминала об этом. Мы не предполагали, что у нее есть… родственники.

Последняя фраза прозвучала на редкость фальшиво, и Дженнифер вновь почувствовала сильную тревогу. Она сказала, пытаясь сохранять вежливость и спокойствие:

– Понятно. Значит, мое появление – полная неожиданность. Извините. Но все же мне не терпится встретиться с ней. Пожалуйста, сестра, не могли бы вы проводить меня?

Дама в черном продолжала стоять как монумент, и внезапно терпение Дженнифер лопнуло, все волнения последних минут окончательно утвердили ее в дурном предчувствии. Она вдруг поняла, что должна немедленно увидеть Джиллиан: к чему эти глупые вопросы, просто абсурд какой-то, ведь монастырь не тюрьма. Во всяком случае, Джиллиан еще не приняла обет, и даже если в этой обители строгие правила, они пока что на нее не распространяются. Почему тогда на каждом шагу она словно наталкивается на невидимую стену? Дженнифер начала понимать, что странное поведение девочки и расспросы монахини свидетельствуют о существовании необъяснимых препятствий на ее пути к Джиллиан.

Она заговорила спокойно, уже овладев собой:

– Я знаю, что моя кузина болела, она писала мне об этом. Может быть, она все еще больна? С вашей стороны было бы очень любезно сказать мне правду. И в любом случае мне бы хотелось повидать ее.

Ее слова наконец возымели какое-то действие. Тяжелые веки поднялись, и она вновь встретилась с холодным неподвижным взглядом.

– Боюсь, это невозможно.

– То есть как – невозможно? – резко сказала Дженнифер. – Вы не имеете права! Ведь она здесь, не так ли?

Глаза испанки опять полыхнули затаенным огнем, и совсем неожиданно Дженнифер почувствовала, как в ее душу закрадывается холодный липкий страх.

– Она здесь? – повторила она.

– О да, – сухо сказала испанка, – она здесь. Она умерла две недели назад и похоронена на нашем кладбище. Проводить вас туда?

Глава 4

Прогулка по райскому саду

Еще не осознавая всей трагедии случившегося, Дженнифер как во сне следовала уже пройденным путем за своей провожатой. Глухие двери и сияющие окна, безучастные святые, прозябающие в своих нишах… «Я нашел утраченное…» Незамеченной промелькнула гипсовая улыбка святого Антония. Не поднимая глаз, Дженнифер медленно сходила по широкой лестнице, провожаемая взглядами святого Франциска, святой Терезы, святого Себастьяна… Утешение, сострадание исходило от темных полотен, но Дженни на них даже не взглянула. Вестибюль, еще полный переливчатого света, который роился в солнечных лучах синевато-пурпурно-топазовой пылью. Прохладные гулкие арочные своды, вход в церковь – все это мелькало и тут же таяло, словно мираж.