Читать книгу "Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы - Яцек Комуда"

Узоры эти были совершенны, как само небо. Были прекраснее тех секретов, которые выкрали у его братства, чтобы самым никчемным образом отдать в руки профанов.

Этой ночью он больше ничего уже не увидел.

Господин набросил на женщину плащ, и оба они исчезли в зеркале.

Шатле

Вийон не выспался. Вийон был печален. Вийон устал. Вийон знал, что поднялся уже на первую ступеньку, что вела на эшафот, где ждет его мастер Петр Крутиворот и приготовленная виселица.

На сбитых из неструганных досок столах лежали два тела, прикрытые полотном.

– Ты не справился, Франсуа, – сказал Гийом и снял покрывавшие трупы саваны.

Вор взглянул на мертвых и почувствовал себя так, словно его ударили в лоб кузнечным молотом. На грязных досках лежали…

Колетт. Парижская шлюха с Трюандри. Маленькая распутная любовь Франсуа Вийона. Вора и поэта.

Лоран Леве. Уважаемый обыватель города, мэтр-печатник.

Гийом де Вийон кружил вокруг тела печатника.

– Рана нанесена в бок, справа, но в направлении живота. Пробита… Франсуа?

Вийон молчал. Гийом вернулся к осмотру трупа.

– Пробита печень и наверняка поражена утроба. Он должен был умереть быстро. Тело неестественно скорчено…

Подошел к столу с другой стороны и поглядел на голову трупа.

– Лицо, щеки, шея и лоб посиневшие. Неизвестно, от яда или от дьявольского огня.

Перешел к девушке.

– Шлюха. Задушена с большим мастерством, вероятней всего – руками. Шея свернута, на губах кровь. Не страдала.

– Тут кое-что отличается от предыдущих убийств, – сказал Вийон. – У Колетт лицо не посинело. Она не была отравлена – ей свернули шею.

Он подошел к девушке. На спине ее увидел синяки, которые появились у нее той памятной ночью четыре дня назад, когда он побил ее в пьяном угаре. Он легонько прикоснулся к ее лицу, на котором виднелась красная полоса. Провел пальцами до губ и… почувствовал влагу. Капля крови вытекла изо рта распутницы и упала на ладонь вора.

Вийон затрепетал. Отступил от трупа. Вытер руку о кафтан.

– Погибло уже одиннадцать человек, – прошептал он. – Нищий, ростовщик, шлюха, священник, богач, жак, рыцарь, мэтр-печатник, шлю…

Отчего на лице Лорана Леве не отпечатывалась предсмертная гримаса боли? Отчего лежала на нем печать странного воодушевления? Нет, а может, это все же была гримаса боли?

Вийон замер. Ухватился за голову, вытер глаза. Что-то здесь не совпадало. У всех девяти предыдущих жертв были почерневшие лица. И у мэтра Лорана тоже было синее лицо. Однако у Колетт, единственной из всех, лицо осталось нетронутым… Нищий, ростовщик, шлюха, священник, богач, жак, рыцарь, мэтр-печатник, парижская потаскуха.

Дьявол убил двух проституток.

И у второй лицо не почернело.

«Вывод тут простой», – подумал Вийон.

– Дьявол выбирает жертв не случайно, – сказал он. – Мэтр Гийом, он действует по плану. Никогда не убивал он двух людей одинакового сословия. За исключением Колетт…

– И что из этого?

– У Колетт единственной не почернело лицо. Ранее убийца уже лишил жизни некую Гудулу, парижскую потаскуху. С ней он проделал тогда нечто, из-за чего ее лицо стало синим. А с Колетт он этого не делал, потому что ему не нужна была еще одна шлюха!

– Тогда зачем он ее убил?

– Колетт, должно быть, случайно оказалась у него на пути. Может, она была свидетелем убийства печатника? Погибла, увидев убийцу, а может, даже узнав его. Он задушил девку, но это не входило в его планы, а потому он не стал развлекаться с ее лицом.

– Черт побери, да ты прав! – выкрикнул Гийом. – Он отбирает жертв согласно какому-то правилу.

– Если бы я только знал, кто он такой. Рыцарь он или священник, барон или нищий, граф или жак, вор или мошенник?

Двери со стуком отворились. Робер де Тюйер вошел в комнату, толкнув Вийона, когда проходил мимо. Склонился над телами. Тихо выругался.

– Ты нас подвел, вор!

Вийон молчал.

– Никто, абсолютно никто не должен ничего узнать об этом преступлении! Тел не видел никто, кроме нас. Слуги, которые их нашли, будут молчать как могила.

– Знает еще Жюстин Леве, – пробормотал Вийон.

– Будет молчать. Ради… блага инквизиционного расследования. Тела я прикажу сжечь. Нынче мы вешаем шлюху Гарнье, а потому я не хочу беспорядков…

– Об этом все равно узнают. – Гийом скривился. – Через два-три дня весь Париж узнает, что Гарнье невиновна.

– Значит, у нашего дорогого Вийона есть два или три дня на то, чтобы найти убийцу.

– А если я не найду? Что тогда?

– Тогда ты признаешься в двух последних убийствах. Сделаешь это на ложе мэтра Петра Крутиворота. И станешь еще одной Маргаритой Гарнье.

Жюстин

Когда Вийон поднялся на второй этаж печатной мастерской, подавленный Жюстин Леве сидел, подперши голову, над кучей манускриптов, над разбросанными заметками.

– Мэтр Жюстин…

– Вийон… Мой брат…

– Я все знаю. Поэтому и пришел. Были ли у Лорана враги? Были те, кто его ненавидел? Кто хотел бы так жестоко убить его?

Жюстин встал и подвел Вийона к окну. Они выглянули на шумную улицу. Взгляд поэта остановился на островерхих крышах парижских домов. На башнях церквей, на пинаклях, навершиях, напоминавших глаза трупов.

– Мой брат был мечтателем, – сказал он. – Хотел изменить этот паршивый город. Верил, что близится конец эпохи грязи и вони. Что люди очистятся и станут лучше.

– И кто же мог его убить?

– Тот, кто не хочет, чтобы человек освободился от оков тьмы. Тот, кто ненавидит печатное слово, предпочитая, чтобы люди боялись тьмы и были как дети, которых можно убедить в чем угодно. Чтобы они не читали книг и не получали знаний и истин, что в них содержатся. Спрашиваешь, кто его ненавидел? Священники и монахи. Наверняка его преподобие епископ Парижа. Но ни один из них не поднял бы на него руку. Потому что времена, в которые мы живем, уже меняются! Взгляни, взгляни туда! – Жюстин указал на далекое строение, возле которого суетились каменщики.

Вийон напряг зрение. Здание возводилось в странном стиле, которого он ни разу не видывал. Вместо «прусской» стены фасад был украшен сверху листьями аканта, розеттами, венцами и канделябрами.

– Это флорентийский стиль, – пояснил Жюстин. – Тезис, антитезис и синтез римского и греческого искусства. Вот она, квинтэссенция скульптур Донателло, которая приведет к тому, что Париж из города бедности и нищеты превратится в новый Римский форум.

– Я ищу убийцу, а вы… об архитектуре? Чем это поможет?