Читать книгу "Фатальное колесо. На все четыре стороны - Виктор Сиголаев"

Загнанный в угол Сан-Саныч все же решился использовать мой «козырь», да только угрюмый инструктор культпропотдела даже бровью не повел на «хайповую» фишку – или не слышал еще про новомодный термин, или… Козет был уже заранее приговорен. Обречен на заклание, аки агнец невинный. «Режу каждого второго», – помните? Тупой и беспощадный принцип аксакала идеологической юрты. Неумолимая децимация бойцов с поправкой на обстоятельства современной цивилизации.

Короче, не видать Сан-Санычу премии, как собственных ушей. И неделя сроку на пересдачу зачета. Без надежды на благополучное разрешение этой проблемы. Если только…

– Сергей Владимирович, – обратился я к Шефу, – какие у вас ассоциации вызывает факт убийства домашних животных после зверского уничтожения хозяев?

– Услышал про резню в Камышлах? – в секунду расшифровал меня начальник. – Откуда?

– Старушки судачили в больнице.

– Старушки? Любопытно. И двух месяцев не прошло, а уже… судачат.

– Я удивляюсь, почему вообще весь город на ушах не стоит.

– Потому и не стоит, – многозначительно поджал губы начальник. – Вовремя меры приняты. Только, я смотрю, у некоторых память девичья. Не по годам…

– Засекретили, что ли?

– А ты как думал?

– Да ничего я и не думал. Просто странно – как такое можно засекретить? Всю деревню на подписку?

– А что, думаешь, сложно?

– Да, действительно, чегой-то я… и все же… про собаку. Вы как-то ушли от темы.

– А что собака? Между прочим, если бы ее подозреваемый не зарубил, то и следов бы не было. А так – кровавый проспект от дома до дома. И в конце цепочки отпечатков – валенки на крыльце, прямо перед дверью. А на них – кровь и собаки, и всех остальных жертв. И топор рядышком, к стеночке приставленный.

– А разве топор не в руках у убийцы нашли?

– Тоже старушки напели?

– Ну да. Чего-то я не подумал. Недооценил глубину творческой фантазии пенсионеров. Точнее… переоценил.

– Топор аккуратно прислонили к стенке около дверного откоса.

– Аккуратно? – Я внимательно посмотрел на Шефа, ни на секунду не подозревая его в наивности.

Глаз он не отвел. Гляделок своих, наглых и бесстыжих.

– Это не наше дело, – буркнул Сергей Владимирович, раздражаясь неизвестно на что, – и подозреваемый… найден уже.

– Долго искали? Не запарились?

– Чего ты от меня хочешь? – вспылил все-таки начальник. – Чтобы я дело взял? А где тут угроза государственной безопасности? Не скажешь?

Вообще-то он у нас выдержанный мужчина. С холодной головой и… слегка подогретым сердцем. И руки… моет часто. И ноги… наверное.

– Я хочу понять, что меня беспокоит по поводу этой собаки. Кроме того, что ее специально зарубили для фальсификации следов.

– Наглец ты, – устало вздохнул Шеф. – Упрямый и настырный. Скачешь опять впереди паровоза.

– На том и стоим… вернее, скачем.

– Между прочим, с фальсификацией следов ты озвучиваешь одну из версий, как неоспоримый и состоявшийся факт. А это, драгоценный ты мой, непрофессионально как минимум.

– Знаю. Только ничего поделать с собой не могу.

– А вообще… убивать живность вместе с хозяевами – это бандеровские прихватки. Со времен войны…

Есть!

Вот что меня мучило.

Ай, молодец начальник. Шевельнул в моей голове самый нужный камушек. Да так, что плотина рухнула и меня прорвало.

И я ему все вывалил. Сбивчиво и сумбурно, не успевая за собственной мыслью, – так много информации поперло из кладовых памяти.

Историк я или нет?

Их называли «шу́цманы» – полицаи охранных команд.

Шуцманшафт, шу́ма, шума-батальоны СД, набираемые из представителей населения оккупированных территорий. Или из военнопленных солдат Красной армии, если те не евреи, не цыгане и не коммунисты. Только пленные красноармейцы очень редко шли в полицаи, большинство из них предпочитало трагическую долю узников лагерей смерти. Предателями становились единицы.

Основной состав шума-батальонов был представлен из «местных кадров». Большей частью из уголовников всех мастей, бандитов, дезертиров, просто отбросов общества – подонков или паталогических садистов. В полицаи шли целые подразделения украинских националистов, готовые убивать все живое, не укладывающееся в идею «видро́дження Украинской державы». На конкурентной основе с украинцами в полицаи рвались и «аковцы», бойцы польской подпольной «Армии Крайовой», коварно предполагая когда-нибудь, рано или поздно, развернуть оружие против своих же новоявленных хозяев. Только все их «селюковские хитрости» для немцев были шиты белыми нитками. Они просто цинично стравливали периодически своих хитромудрых подопечных друг с другом, тем самым обезопасив себя от предательства со стороны собственных ненадежных помощничков.

«А́скари» – так их называли брезгливые арийцы. Это означает «туземные солдаты», а туземцам доверять можно лишь грязные и второстепенные задачи.

Карательные, например. Чтобы самим не мараться.

Тем более что убийство гражданских лиц, как было принято считать командованием вермахта, пагубно влияет на боевой дух немецкого воинства. А убивать, как завещал любимый фюрер, хошь не хошь, а надо…

Твари!

Вот и поручали цивилизованные европейцы грязную миссию диким и недалеким аборигенам – малоросы жгли польские Кресы, а поляки стирали с лица земли украинские хутора. Хотя… разные были варианты. Трудно, что ли, облапошить этих тупых и кровожадных «аскари»? Главное – «разделяй и властвуй». Украинцы, к слову, в этом сатанинском соревновании преуспели больше, как ни крути. Настрадались в свое время от польских «осаднюков»… да и силы враждующих сторон не были равными. Впрочем, речь пока не об этом.

Вот за что зацепилась моя память: собак, именно собак уничтожали шуцманы во время карательных зачисток неблагонадежных сел и деревень. Причем убивали их уже после ликвидации гражданского населения – всю домашнюю живность, скот, птицу, все, что не могли забрать с собой. «Що не з’їм, то понадкушую» – помните? Старательно сводили на нет все живое, что находили во дворе. Зачем? Трудно сказать. Как вариант – полицаи, «аскари», пытались приобщиться, так сказать, к немецкой пунктуальности. Старались подражать своим педантичным хозяевам. С целью получения дополнительных бонусов одобрения от господина. Сказано им было «зачистить» населенный пункт – вот и «зачищали»… всех, без конкретики и разбору.

А поскольку, как правило, во время совместных карательных операций немцы полицаям выдавали только по одному боевому патрону, уж не знаю по каким таким своим соображениям, «зачистка» осуществлялась исключительно холодным оружием. Штыками, ножами и прикладами. Топорами, как вариант…