Читать книгу "Последний Робин Гуд Европы - Михаил Ротарь"

Таков уж закон журналистики: сегодня это сенсация, завтра это тусклый репортаж «по следам вчерашним событий», а через неделю это называют «уже позабытой сплетней».

Интерес к этому делу понемногу угасал.

Как раз в эти дни в каком-то маленьком городке состоялся суд над одним престарелым сторожем, который в течение двух лет насиловал свою четырнадцатилетнюю внучку.

Ему определили наказание: принудительные общественные работы в течение года и запрет на общение с ней до достижения той совершеннолетия.

Народ ликовал: свершилось-таки правосудие!

А через неделю откуда-то, словно из небытия, появилась и Эрика.

Яркий загар на её теле свидетельствовал: она отдыхала где-то на юге.

Эта красивая брюнетка категорически потребовала вернуть ей право на свидания с дочкой, зачитывая все пункты решения суда.

Она торжественно заявляла:

– Не только человека, но и всех животных Господь сделал таким образом, что все самцы думают только об удовлетворении своей похоти, а выкармливают и воспитывают детей именно МАТЕРИ! Несчастные женщины годами не досыпают и отказывают себе во всём, а мужчины в это время смотрят телевизор, пьют пиво и говорят о футболе!

Андерс смотрел её выступление уже в который раз, видя в постановке этих спектаклей чью-то опытную режиссёрскую руку.

На женских передачах Эрика появлялась чуть ли не в фартуке: дескать, «оторвали вы меня от плиты, но так уж и быть, дам вам интервью!»

Зато в программах, ориентированных на мужчин, она появлялась в полной красоте, в шикарном платье с декольте.

Марта, жена Андерса, не интересовалась политикой, но сразу заметила:

– А интересно, как она могла перестирывать горы белья, про которые всё время талдычит, с такими шикарными ногтями?

Все до единого тезиса Эрики не менялись от передачи до передачи, однако любой нестандартный вопрос тут же ставил её в тупик.

Однажды в прямом эфире её спросил какой-то довольно осведомлённый журналист:

– Вы никогда и нигде не работали: есть справка из налоговой инспекции. Вашу дочку, начиная с годовалого возраста, каждое утро отвозил в садик ваш бывший муж. Он же вечером и забирал её оттуда. Всё ваше бельё постоянно стиралось в одной и тот же прачечной, и отвозил его туда всё тот же Мод. Вам огласить показания приёмщиц, которые хорошо его запомнили? Зато вас, с такой яркой внешностью, они не опознали. А теперь ответьте: каких размеров бывают памперсы, как их упаковывают, и какие у них есть отличия?

Тут Эрика начала «нукать» и «выкать», и даже самый тупой телезритель понимал: эта красотка никогда не занималась уходом за своим ребёнком.

* * *

Но и Мод тем временем не дремал.

Купив видеокамеру, он решил взять «интервью» у дочери.

Оставаясь за кадром, он задавал ей вопросы, не повышая голоса и не подсказывая ответы, совершенно беспристрастно, словно речь шла о простом походе в детский садик.

Он опрашивал её несколько раз, в разных местах и в разное время.

Это «кино» было явно любительским, на что указывали многие признаки: не всегда правильно выбранное освещение, шумы за окном и иногда дрожащая рука оператора.

А девочка, чуть ли не играючи, рассказывала где в это время была мама, кто из этих дядек был тогда в номере, и как с неё снимали трусики: иногда ласково стягивая, а иногда грубо срывая.

Инга подробно описывала, чем отличался «сисалас» «дяди Конрада» от такой же штучки «дяди Александра».

Затем они шли в город, и Инга показывала, в каких гостиницах проходили эти «свидания».

Мод раскладывал перед ней десятки фотографий различных мужчин, а Инга уверенно выбирала из них одни и те же изображения:

– Это дядя Конрад, а это дядя Александр.

– А есть ли здесь «Седой»?

– Нет!

Мод даже принёс откуда-то чучело, которое использует полиция в подобных случаях.

Инга наглядно показывала папе, в какой позе любил находиться тот или иной «дядя», и что они от неё тогда требовали.

Даже сам инспектор Петерсен, весьма хладнокровный и терпеливый, вряд ли смог бы спокойно такое слушать, если бы речь шла о его дочери, а это снимал Мод, с его диким темпераментом!

* * *

Мод сделал на компакт-дисках более сотни копий этой записи, и через несколько дней их получили все, кто хоть каким-то образом мог сдвинуть весь этот процесс с мёртвой точки: и Инспекция по защите прав несовершеннолетних, и прокуратура, и все другие официальные инстанции.

Получили их и все телевизионные каналы, радиостанции и редакции ведущих газет, почти все парламентарии и канцелярия «Первого Лица Государства».

Заодно он разослал их и во все посольства и консульства тех стран, которые имели здесь свои резиденции.

А ещё через пару дней Мод разместил их в интернете с субтитрами на английском языке.

Лицо девочки закрывала прямоугольная маска, как это часто делается при даче свидетелями «конфиденциальных» показаний.

В сопроводительных письмах Мод называл конкретные имена чиновников и наименования всех инстанций, куда он обращался, и зачитывал их отписки и отказы.

В их числе было и «Первое Лицо Государства», которому Мод Расмуссен направил целых семь прошений.

Этот ролик просмотрели тысячи людей со всего света, и их вердикт был единодушным:

«Мамашу – на виселицу, прокуроров – на кол!»

Это дело становилось уже «резонансным», и его надо было как-то загасить.

Поэтому, с целью как-то дискредитировать Мода, на его фирму наслали все возможные проверки: от пожарной инспекции до налоговой службы.

Моду в жизни не повезло с умением разбираться в истинных ценностях женщин, но в своём бизнесе он был предельно пунктуален: ни одна из служб не нашла в его деятельности даже намёка на криминал.

Только пожарники выявили одно нарушение: огнетушители на складе оказались просроченными.

Мод спокойно подписал акт, тут же оплатил выписанный ему штраф, а затем демонстративно подал инспекторам зажигалку:

– А теперь попробуйте подпалить эти унитазы. Я очень хочу посмотреть, как они будут гореть!

Но его крик о помощи, растиражированный в сотнях экземпляров, никто так и не услышал: уголовное дело «о развратном поведении в отношении несовершеннолетнего» так и не было возбуждено.

Глава 5

Ранним октябрьским утром над городом кружили полицейские вертолёты.

Такое было на памяти Андерса всего три раза: во время визитов вице-президента Соединённых Штатов, потом Королевы Англии, а третий – когда какие-то налётчики «бомбанули» кассу самой крупной торговой фирмы страны, прихватив оттуда почти два миллиона.