Читать книгу "Судьба без обязательств - Мария Воронова"

Многие считали его дураком, простофилей, что он служил, воевал и рисковал зачем-то жизнью, когда так просто было этого не делать, и он понял, что действительно был дураком.

На практике в школе милиции он хотел проявить себя с лучшей стороны, но удостоился только небрежного «Дитя войны», сказанного наставником с таким презрением, что Зиганшину стало тогда стыдно и за то, что воевал, и за свою горячность.

К выпуску он точно знал, что быть честным – глупо и позорно, а истинно достойное занятие для мужика – это крутиться и наваривать, чем Зиганшин и промышлял долгое время.

Если совесть, пребывавшая после Лениной измены в глубокой коме, вдруг приоткрывала один глаз, Зиганшин быстро успокаивал ее тем, что он на фоне остальных просто бриллиант честности и профессионализма, и покуда он реально защищает одних граждан от посягательств на их жизнь, здоровье и имущество, то имеет полное право вознаградить себя за счет других граждан, которые разбогатели далеко не честным путем, и теперь еще чего-то хотят.

«Система такая», – говорил он себе, пока в один прекрасный день не понял, что системы не существует. Есть конкретные люди на конкретных рабочих местах, принимающие конкретные решения, а системы нет. И если он на своей должности берет взятки, то виноват в этом не Вася Пупкин, который тоже берет на аналогичной должности, и уж точно не «страна такая», не «государство, у которого сколько ни воруй, своего все равно не вернешь», а только и исключительно он сам.

Он тогда как раз вынужден был усыновить племянников и собирался уходить со службы, поэтому потихонечку слил свою теневую экономику, а потом встретил Фриду, женился и остался в полиции. И как-то возродился, хоть это звучит высокопарно и фальшиво.

А не возрождался бы, так сейчас купил бы любую квартиру, какую захотел, и недвижимость Виктора Тимофеевича трогать бы не пришлось. А теперь придется все активы слить, зато Пестрякову может смело смотреть в глаза, и вообще любому человеку. Честный мент с шестью детьми. Бедная Фрида, послал Бог мужа-идиота!

Зиганшин усмехнулся и снял крышечку со своего стакана. Черт, для него теперь даже этот несчастный кофе – уже дыра в бюджете, а дальше будет только хуже. Старшим скоро готовиться к ЕГЭ, а значит, нужны репетиторы. Но и занятия с ними не дают гарантий поступления на бюджетные отделения, а значит, платить еще и за учебу, потому что хорошее образование – это очень важно.

В общем, хорошо быть честным и принципиальным, если ты один и отвечаешь только за себя. А когда ты остепенился, обременен семьей, твоя спокойная совесть может приоткрыть второй глаз и спросить: «А почему это, Митенька, у тебя дети придурки и работают черт знает кем? Лох ты, а не отец».

В общем, Зиганшин предчувствовал, что его возродившимся и еще не окрепшим моральным принципам предстоит новое серьезное испытание, и на всякий случай от Пестрякова лучше держаться подальше.

Он вспомнил свою беседу с Георгием Владимировичем, состоявшуюся перед его назначением на должность начальника отдела.

Пестряков принял его с вежливостью, которая Зиганшина не обманула.

Вскользь пройдясь по достижениям подполковника Зиганшина, Георгий Владимирович заключил:

– Надеюсь, вы понимаете, что, если я о чем-то не говорю, это не значит, что я об этом не знаю.

Зиганшин выдержал долгий пристальный взгляд и ничего не ответил.

– Вы способный, даже талантливый офицер, – продолжал Пестряков, – участник боевых действий, но все же я долго сомневался, прежде чем дать вам рекомендацию.

Зиганшин пожал плечами.

– Признаюсь, что я хотел дать вам отрицательную характеристику, но узнал, что вы воспитываете приемных детей.

– Разве это имеет отношение к профессионализму? – усмехнулся Зиганшин и сообразил, что своим повышением обязан полковнику Альтман. Безумная женщина продавила его назначение, апеллируя к простой человеческой жалости.

– Косвенное имеет. Я изучил вашу биографию более внимательно и увидел много положительных черт. Вы умеете работать с людьми, обладаете личной храбростью… В общем, не буду расточать вам комплименты, просто резюме: у вас есть потенциал, и я надеюсь, что вы образумитесь, и мне не придется потом жалеть о том, что дал вам рекомендацию.

Зиганшин вышел от Пестрякова с неприятным ощущением щенка, которого ткнули носом в собственную лужу, и в тот момент никакой благодарности к Георгию Владимировичу не чувствовал. Наоборот, в сердцах обзывал его козлиной и ворчал, что очень легко быть принципиальным и радеть за честь мундира, когда у тебя папа генерал-майор милиции, а мама – проректор медицинского института.

Можно и попрыгать на канате, когда внизу растянут мягкий батут, а на поясе – страховка, почему нет? Весело, интересно, а главное – безопасно. А еще так здорово унижать тех, которые идут на свой страх и риск, зная, что при первом неосторожном движении упадут и разобьются.

Пестряков тогда сильно задел самолюбие Зиганшина, и он злился, мол, конечно, когда родился в такой семье, можно и не брать взяток, а потом сообразил, что можно и брать. И ого-го как можно! А Георгий Владимирович вот нет, не берет, поэтому имеет право свысока смотреть на таких заблудших, как Зиганшин.

Главное, дал рекомендацию, поверил в него, и Зиганшин чувствовал какое-то противное детское желание оправдать это доверие.

Он собрал упаковки от еды и добежал до урны возле детской площадки. Напрасная встреча и напрасное сидение в машине вместо кафе или Анжелкиной кухни.

На что он рассчитывал, когда просил ее посмотреть дело? Что она найдет какую-нибудь зацепку? Но там ничего нет, а что Пестрякова не надо дергать за усы без крайней необходимости, он и без Анжелы знает. Как и то, что извращенцам место в дурдоме.

Ради этой ценной информации не стоило сажать майонезное пятно на новенькие форменные брюки.

Зиганшин вернулся в машину, вздохнул и потянулся к ключу зажигания, но Анжелика перехватила его руку:

– Слушай, одна несуразность все-таки меня смущает. Это, конечно, мелочь, но двор, в котором была убита Пестрякова, находится чуть в стороне от оптимального маршрута «бассейн – дом».

– То есть?

– Славик, я знаю этот район. Больше скажу, плавала в том бассейне, когда была маленькая. У меня там поблизости бабушка жила, и я проводила у нее много времени. То есть не столько у нее, сколько тусовалась с местной гопотой, так что райончик знаю как свои пять пальцев. Но на всякий случай еще гугл-карты посмотрела, так вот я тебе скажу, родной, что через этот двор пройти, конечно, можно, но так поступил бы только круглый идиот. Зачем, если есть прямая, открытая и хорошо освещенная дорога?

– Может, срезать она хотела?

– Я тебе говорю – прямая! Куда еще срезать? Логичное объяснение только одно: женщина вышла из бассейна с кем-то вместе и проводила этого кого-то до остановки или даже до парадной, а потом дворами двинула домой. Тогда все сходится. Только подружка, с которой они вместе плавали, показала, что Карина ушла одна. Кстати, тут единственная недоработочка – не опросили охрану бассейна и не затребовали записи видеокамер, но это простительно.