Читать книгу "Стальной подснежник - Дана Арнаутова"

— Люди Гарвии, — хрипловато начал Эйнар, постепенно набирая силу голоса. — Подданные его величества Криспина Третьего, да хранят его небеса! Я, Эйнар Рольфсон, комендант крепости Драконий Зуб, привел сюда преступников, подлежащих королевскому суду. Эти пятеро — все, кто остался в живых из шайки убийц, грабителей, мародеров. Узнаете ли вы кого-то из них?

Деревня испуганно молчала. Где-то в толпе заныл ребенок — женщина шикнула на него, и тонкий голосок смолк.

— Узнаете ли вы кого-то? — снова повторил Эйнар.

— Это же я! — крикнул вдовий сын, шагая вперед, насколько позволила веревка. — Люди, это же я, сын Вальдонии!

Эйнар обвел глазами темную колышущуюся массу. Сам бы он не разглядел и тем более не узнал в толпе старуху Вальдонию, но деревенские расступились — будто вода отхлынула, обнажая единственный черный камень.

— Сыно-о-ок… — выдохнула вдова, валясь на колени. — Младший мо-о-ой… Да что же это…

Прежде чем заговорить снова, Эйнар вспомнил миску с побрякушками и ворох шалей.

— Узнаете, значит. А этого? — кивнул он на второго гарвийца старосте.

— Пришлый он, — заискивающе ответил староста, поглаживая странно куцую бороденку. — В том году только пришел. Не наш…

— Если в том году, значит, ваш, — тяжело уронил Эйнар. — Вина их доказана, есть свидетели и улики. Как офицер короля приговариваю этих людей к немедленной смерти через повешение.

— Да как это? — истошно крикнул вдовий сын в оглушительной тишине после слов Эйнара. — Я же не знал! Не хотел я! Клянусь, господин капитан! Брат меня сманил!

— Брат виноват, значит? — тяжело и холодно повторил Эйнар. — И давно он тебя сманил?

Вдовий сын смотрел на него круглыми глазами, не соображая от страха, что ответить. Мальчишка, щенок… Только из этого уже не вырастет честного пса: ни пастушьего, ни охотничьего, ни даже просто шавки, стерегущей дом и радующей детей. А чтобы из него не вырос волк или шакал, об этом придется позаботиться Эйнару.

— Господин капитан, господин капитан!

Вдова, уразумевшая его слова, рванулась вперед и рухнула к ногам Эйнара, пытаясь их обнять. Он торопливо сделал шаг назад, велев:

— Поднимите ее. Быстро!

Ошалевшие новобранцы — эти тоже не ожидали, видно, что поход в деревню кончится казнью, — подхватили женщину.

— Господин капитан, — рыдала старуха. — Младшенький ведь он! Один остался! Это Ирек его сманил, демонское отродье, сызмалу от него толку не было, а теперь и брата загубил. Помилуйте! Всю жизнь за вас буду богов молить, сколько хватит мне той жизни! Не оставляйте одну, господин капитан, не дайте пережить кровиночку!

На одно-единственное мгновение у Эйнара и впрямь мелькнула мысль оставить вдове сына. Трусливый да пуганый — вдруг и впрямь возьмется за ум? Хоть будет кому приглядеть за старой. Но он не зря велел своим щенкам смотреть на испачканную кровью одежду и помнить.

— Женщина, — сказал Эйнар. — Как давно твой младший ушел из дома?

Старуха, рыдая, мотала головой, и Эйнар повернулся к старосте. Тот, чуя за собой и деревней немалую вину — им бы раньше предупредить о пришельцах да поучаствовать в облаве, — торопливо отозвался:

— Дней десять, как ушел он. Всего-то дней десять. Мы думали, на охоту подался парнишка. Кто ж знал…

— Кто знал… — снова повторил Эйнар, глядя на старосту в упор. — Ну-ну…

Глава деревни под его взглядом икнул и попятился.

— Вдова Вальдония, — снова повторил Эйнар, поворачиваясь к старухе, прекратившей рыдать и глядящей на него с безумной надеждой. — Шесть дней назад на перевале ограбили обоз. Два купца с возчиками да три семьи переселенцев. Их всех перерезали, как скот. С женщинами еще и потешились сначала. Только двоих детей один из переселенцев успел спасти. Мальчик утащил маленькую сестру в лес. Два дня они прятались, а на третий их нашли мои люди. Девочка больна, мальчишка рассказал, что случилось, и замолчал. До сих пор молчит. Ты боишься остаться одна, женщина? Хочешь взять себе этих детей? У них нет ни отца, ни матери. И твои сыновья этому виной.

— Го-го-господин капитан… — всхлипнула вдова.

— Я не повесил этих пятерых там… — опять заговорил громче Эйнар, — чтобы показать их вам. Чтобы каждый взрослый и ребенок запомнил и передал другим: вот что бывает с убийцами и мародерами. Наказание одно и для всех — смерть.

Он нашел взглядом высокое дерево — старый граб, растущий у края площади. Не будь его, пришлось бы использовать сам королевский столб — для этого на нем предусмотрительно имелись наверху особые скобы.

— Тимар, Искин, веревки. Узел-удавку вязать умеете?

Даже в темноте бледные, как рыбье брюхо, новобранцы замотали головой. Эйнар взял веревку, сноровисто завязал на ней пять палаческих петель. Не так, как настоящие палачи, конечно… И витков маловато, и вешать положено по одному…

— Чурбаки катите, — обратился к парням. — Живо, а то сами их за ноги держать будете.

В толпе сначала тихо, потом все громче завыли женщины. Пятеро, так и стоящие понуро, повалились на колени. Один, тот самый вдовий сын, которого Эйнару хотелось приложить совсем другим имечком, да при исполнении нельзя, тихо скулил.

Двое новобранцев, испуганные обещанием, быстро раздобыли в чьем-то дворе не чурбаки, но длинную скамью. Что ж, пойдет. Эйнар велел перенести ее под дерево, прямо под нижнюю ветку. Сам, вскочив на скамью, закрепил веревку, обвив ее и спустив петли вниз. Ветка выглядела вполне способной выдержать пять тел. Спрыгивая, Эйнар незаметно для всех передернулся — спина между лопатками зудела, словно в нее целились.

Махнув рукой, он велел вести осужденных к виселице. Трое пошли обреченно, еще двое забились в корчах, завопили, мешая ругательства с мольбами.

Эйнар кивнул старосте и, дождавшись, пока тот подбежит, сказал нарочито громко:

— За то, что знали и не сообщили, да за своих двух дураков — похоронишь и этих, и остальных. Там они, в распадке. Ну, если не похороните, как положено, на неупокойцев мне потом не жалуйтесь.

— Слушаюсь, господин капитан, — тоскливо подтвердил староста, понимая, что дешево отделался: комендант хотя бы не стал обвинять деревню в сообщничестве, а ведь добыча наверняка шла и сюда.

— Тварь! Гадина! — завопила некстати очнувшаяся вдова удивительно молодым голосом — отчаяние добавило ей сил. — Чтоб ты сдох! Чтоб тебя боги наказали! Чтоб тебе всю жизнь мои сынки снились! Чтоб ты сгнил изнутри!

Она кричала что-то еще, пока на шеи мародерам надевали петли. Потом двое солдат покрепче рывком выхватили из-под их ног скамью — и пятеро тел повисли в воздухе. Ни хрипа, ни стонов. Эйнар вязал петли неказисто, но умело: несколько негромких хрустов от мгновенно сломавшихся шей слились в один. Только резко и гнусно запахло из-под тел — смерть от повешения красивой и чистой не назовешь. Кого-то из новобранцев вывернуло, но желудок был пуст, и парень только издал несколько кашляющих всхлипов.