Читать книгу "Синдром выгорания любви - Людмила Феррис"

— Много придется восстанавливать?

— Треть здания выгорела. Мы сейчас всех в одно крыло переселили. Администрация обещает помочь — денег на ремонт выделить, на непредвиденные ритуальные услуги тоже спонсорская помощь обещана. Выкрутимся.

— А сколько лет вы здесь работаете?

— Столько, сколько не живут. Извините, мне очень некогда.

По длинному коридору дома престарелых передвигалась женщина в инвалидной коляске и, завидев Юлю, протянула к ней сухие ручки и жалобно спросила:

— Вы ко мне пришли? За мной?

Юлина провожатая махнула на старуху рукой.

— Ну что ты ерунду несешь, Лиза, — и, обращаясь к Юле, пояснила: — Не обращайте внимания, у них через одного болезнь Альцгеймера — старческое слабоумие.

Юля еле сдерживала слезы.

Материал в следующую газету, конечно, она напишет, строк сто, не больше — маленькую заметку. В проблемы дома престарелых нужно вгрызаться, внедряться, и одного поверхностного интервью недостаточно. Наверное, Антонина перекрестилась, когда Сорнева ушла. Но она еще не знает, что Юлька просто так, на полдороге ничего не бросает. Она теперь точно знает, как будет действовать, и это Котенкова, сама не предполагая, помогла ей, подсказала.

Глава 6

Возраст — мерзкая вещь, и с каждым годом она становится все хуже.

Д. Купер

Наши дни.

Надежда Метеля часто оставалась на работе: что ей делать дома, одной? С котом разговаривать? Так он человеческого языка не понимает, ему только «Кити-кэт» подавай. Нажуется своего кошачьего лакомства и скачет по дивану. Кот, конечно, существо живое, и без него, единственного обитателя квартиры, не считая ее, хозяйки, была бы совсем тоска зеленая. А на работе она всегда загружена. Бог обделил ее талантом писать тексты, зато корректор, то есть на латыни «человек, исправляющий ошибки», она отличный. Любой письменный текст, которому суждено увидеть свет в газете, должен быть изложен безукоризненно грамотно. Журналисты напрасно надеются на какие-то компьютерные программы с функцией правописания, лучше корректорской правки нет ничего. Нет у Метели доверия к корреспондентам: перепутают они фамилию известного государственного деятеля, а это ни больше ни меньше попахивает скандалом.

Каждый день корректор Надежда Метеля должна быть бдительна, потому что журналисты так и норовят что-нибудь отчебучить. Вот буквально вчера она «словила» заголовок: «По сусексам поскребем». Как потом объяснить читателю, что имелось в виду совсем другое — «по сусекам», то есть по закромам? Хоть плачь, хоть смейся с этими журналистами.

В свои сорок лет Надежда жила одна и всегда находилась в состоянии ожидания женского счастья. Последние семь лет это счастье не давала устроить мама, которая жила с ней в одной квартире. Именно семь лет назад мама вышла на пенсию и заболела. К больным маминым суставам добавилась сердечная недостаточность, потом болезнь Альцгеймера. Мама хорошо помнила прошлое: как была девчонкой, ходила на танцы с подружками, пела в хоре, а вот про сегодняшний день она не знала ничего.

— А это чья квартира? — Мамин вопрос был из разряда «любимых». Она могла задавать его через каждые пять минут. Вначале Надя терпеливо объясняла, что в этой квартире они с мамой живут всю свою жизнь. Здесь жил папа, пока не умер.

— А кто твой отец? — мама смотрела на нее такими невинными глазами, что Надежде хотелось выть. Ее терпение заканчивалось, тогда она просто отговаривалась.

— Мам, да какая тебе разница, чья это квартира и кто мой отец!

— Как же! — возражала мама. — Придут сюда чужие люди, нас попросят.

— Не придут!

Мама качала головой и замолкала. Надя понимала, что мать живет в какой-то другой реальности, где сбиты ориентиры времени и пространства, и с этим ничего поделать было нельзя. Выручала мамина младшая сестра, которая часто заходила в гости. Ее мама всегда узнавала и разговаривала подолгу.

— Намаешься ты с ней, Надюха, — как-то сказала тетка. — Несет всякую чушь, еле слушаю.

Тетка сама была не очень здоровым человеком, но вот от маминого старческого слабоумия бог ее уберегал. Родственница была права: Наде скоро пришлось нанять сиделку, потому что оставлять маму дома одну было невозможно, да и просто опасно. Она все время открывала кран, а закрывать, конечно, забывала. Мама разрезала подушки и раскидывала содержимое по квартире.

— Это очень красиво, это праздник, — утверждала она.

Такой «праздник» Надежде не нравился совсем. Ночью мама будила дочь со словами:

— Доча-а-а, ты мне лекарство забыла дать!

— Мама, я все лекарства тебе дала. Ты выпила! Мама, иди спи, пожалуйста.

Но мать не сдавалась.

— Не помню я, чтобы ты мне лекарство давала. Ты забыла про меня, Надя! Дай таблетку!

Подобные ночные диалоги были постоянными. Надя убеждала себя, что мама не всегда была такой. В молодости она была очень веселой, красивой, никогда не жалела денег на дочку и баловала ее, но это было давно, а сегодняшний день был тяжелым и мучительным.

Днем мама прекрасно высыпалась, а корректор Метеля не могла работать — буквы перед глазами расплывались, рассыпались, теряли контрастность. Наде хотелось только одного — спать, спать и спать. Врач, которого она вызывала, только разводил руками.

— Дегенерация нервных клеток. Симптомы являются необратимыми. Если вам будет легче, то скажу, что те, кому за восемьдесят, болеют Альцгеймером в пятидесяти процентах случаев.

Наде было не легче. Когда мама через каждые пять минут спрашивала «сколько времени», это еще было можно терпеть, а вот ночью терпение заканчивалось, и она грубила.

— Отстань ты от меня!

— Ты оставила открытым холодильник! Продукты могут испортиться. Надо относиться к продуктам бережно, я тебя этому учила. И ты мне опять забыла дать таблетку.

— Отстань со своим холодильником, мать! Отстань со своими таблетками!

Мать не отставала, и каждая ночь была почти пыткой.

На работе ответственный секретарь газеты Мила Сергеевна очень ей сочувствовала.

— Может, тебе оформить мать в дом престарелых?

— Что ты, это чудовищно!

— А жить с таким монстром — это не чудовищно? Ты себя в зеркало видела? Кожа да кости остались. Это у нас в стране дурацкая установка, что отдавать стариков в дома престарелых, мягко говоря, плохо и непорядочно. А если родительница съедает жизнь дочери? Когда ты последний раз в театр выходила? Ты ведь занимаешься только тем, что маму обслуживаешь — готовишь, подаешь, а мама в маразме закатывает истерики, бросается в тебя тарелками. Зачем ты кладешь на этот алтарь свою жизнь? Ты думаешь, что у тебя будет несколько жизней? А на личную жизнь ты махнула рукой? Мужчину привести, когда мама не в себе, просто невозможно!