Читать книгу "Ци-Гун Пяти зверей. Правда и сказка - Михаил Роттер"

– В ваш зал я попал случайно, обычно я в любое время года занимаюсь по утрам на улице, чаще всего в каком-нибудь парке. По утрам в таких местах царство собак, заметьте, не собачников, а собак, потому что почти всегда в паре собака – хозяин главное действующее лицо, а точнее, «главная действующая морда» – это собака. Она делает, что находит нужным, – лает на прохожих и бросается на них, гадит где попало, ей настолько наплевать на хозяина и на его крики, что она может умчаться куда захочет, заставив его нестись за ней сломя голову.

За все время моих занятий я видел всего одного по-настоящему дрессированного пса, который по команде хозяина, находившегося от него метрах в 50–80, брал барьер, шел прямо, налево или направо (я даже и представить не мог, что такое возможно) и приносил мяч хозяину на высоченный косогор, хотя вскоре от такой беготни пес уставал и ему явно не хотелось этого делать.

Если вы обратили внимание, то за все (пусть и не слишком длительное) время, что я хожу в этот зал, я (разумеется, помимо тех лекций, что читал вам вначале) не сказал ни одного слова, кроме «здравствуйте», «до свидания» и «спасибо». Так что если я заговорил, то, надеюсь, вы понимаете, что это неспроста. Как вы думаете, почему это вдруг я так разговорился?»

Каратеки (большая часть с черными поясами) ошеломленно молчали. Видимо, мужик действительно заговорил впервые за все время, иначе они бы не выглядели такими изумленными.

– Так я и думал, – тяжело вздохнул Мастер. – Ладно, я поясню. Скажу просто: если вы беретесь дрессировать собак, – тут он отечески похлопал по спине Хулигана, на котором по-прежнему величественно восседал, – то должны серьезно к этому относиться. А именно, не брать в обучение первую попавшуюся злобную дворнягу, приносящую в зубах деньги за тренировку. Если вы уж взялись тренировать кого-то, то должны знать, как это делать. А иначе дворняга может и цапнуть кого-то из вас. – С этими словами он показал на начинавшего приходить в себя Чемпиона.

– А мы и так прекрасно знаем, что и как нам делать, – огрызнулся один из «черных поясов», здоровенный коренастый мужик. – Не первый год. И советы ваши нам… Если бы не уважение к вашему возрасту, я сказал бы вам, что вам нужно сделать с вашими рекомендациями.

– Врешь, не сказал бы, – ухмыльнулся Мастер. – Тебе же не известна точно степень моего долготерпения. Вдруг я и тебя сейчас при всех так же личиком на татами положу, усядусь сверху и буду дальше читать свои нудные нотации. И уверяю тебя, никто не вступится. Если хочешь, можем проверить.

Ответа не последовало, и Мастер продолжил свои нравоучения.

– Я же говорю вам, что ассоциация полная. Однажды в парке на меня бросились две огромные собаки. Породы не знаю, какие-то твари, похожие на мастифов, такие же мордатые, щекастые, но чуть повыше и постройнее. Чего там в их дурные «бошки» взбрело, не знаю, потому что их хозяева много дней выгуливали их в том месте, где я в то время занимался, и ни разу они на меня не обратили внимания. Я уж подумал было, что они ко мне привыкли. Но злобная тварь, – с этими словами он снова похлопал Хулигана по спине, – она и есть злобная тварь и что ей может в голову прийти, не знает никто. В общем, совершенно ни с того ни с сего два этих зверя вдруг с жутким рычанием дружно бросились на меня. Контакт был такой плотный, что один, прыгнув, умудрился обслюнявить мою руку. Спасибо, не успел цапнуть. Но это было нормально, что с собаки возьмешь, зверюга она зверюга и есть. Забавным было поведение хозяев. Один из них, молодой парень, стал извиняться, а вторая, толстая тетка лет сорока, еще и стала орать на меня из-за того, что я, мол, удивленно развожу руками. Не покусали – радуйся.

Точно так же и у вас. Воспитанная вами «собака» бросается на человека, который ей кланяется, я ее торможу, а кое-кто, – кивок в сторону здоровенного «черного пояса», который постепенно багровел, – мне пытается возражать, причем я бы не сказал, что слишком вежливо. Так что объясню еще раз, чтобы вы поняли. Если дворняга бросается на человека, то в этом никто не виноват. Она зверь, это ее инстинкт. Если же на человека бросается «хозяйский» пес, прошедший дрессировку, то это вина хозяина. И вообще собаки похожи на хозяев, так что если хозяин нормальный и доброжелательный, то его собака никогда не бросается на людей.

Кстати, наш герой вполне в своем праве. Ты деньги за тренировки платил? – обратился он к Хулигану, не забыв при этом чуть ослабить захват, чтобы тот мог кивнуть. – Раз платил, то ты тут никому ничего не должен. Так что я тебя отпускаю. Правда, перед тем как сделать это, скажу тебе при всех, что ты по всем статьям первостатейная сволочь: бить человека, который тебе кланяется, – это полнейший моветон, пердимонокль. Хотя кому я это объясняю, – вздохнул Мастер. – Но тут уж ничего не поделать, пока сам не поймешь, объяснять бесполезно.

С этими словами он отпустил «хулиганскую руку», поднялся с «хулиганской спины» и стал, не торопясь, переобуваться, явно собираясь домой.

«Забавно, – вдруг подумал я, – он тоже в любую погоду занимается на улице; приходя на тренировку, не переодевается ни в какую спортивную одежду: снял пальто, шапку, ботинки, надел дешевые китайские тапочки, вот и вся процедура. Прямо как я. Только мастерство другое. Это же надо, успеть перехватить удар, направленный в другого человека. Такое в принципе невозможно, если только не знать заранее, что сейчас произойдет».

Когда мы с Вадимом вышли на улицу, я тут же стал допытываться, что это за такой необычный человек. Говорит он мало, но когда говорит, то говорит, как профессор (да еще про какие-то лекции упоминает); делает в уголке какой-то оздоровительный комплекс, а сам явно мастер рукопашного боя, каких мало; вроде старый, худой и не слишком сильный, а с человеком обращается так же легко и небрежно, как ребенок с тряпичной куклой.

– Мне и самому интересно, кто он и откуда, – охотно откликнулся Вадим. – Кстати, он чем-то неуловимо, но очень отчетливо похож на тебя. Со всеми исключительно вежлив, но ни с кем не вступает в дружеские отношения и ни во что не вмешивается. Занимается в чем попало, у него, по-моему, даже кимоно нет, а когда наши мастера, выйдя из раздевалки в зал, начинают торжественно завязывать черные пояса, он (я однажды случайно заметил) иногда незаметно и снисходительно улыбается. Драться не любит, но явно умеет и при случае не прочь, хотя всегда следит за тем, чтобы не нанести никому никакого физического ущерба.

– А что, уже случалось?

– Ну как тут без этого, – засмеялся Вадим. – Ты же знаешь этих умников, им обязательно надо зацепить человека.

– Так ему же явно за шестьдесят, кому он тут нужен. И вообще, как он сюда попал?

И тут Вадим рассказал мне целую историю:

– Попал он сюда странно. Я же тебе говорил: он чем-то мне тебя напоминает, он тоже занимается на улице, даже в мороз. Вот на улице его и нашел «держатель» этого зала. В пять утра, в полной тьме он выгуливал своего пса и увидел человека, который делал что-то странное, одновременно и похожее, и не похожее на боевое искусство. Ну он и пристал к нему с расспросами, стал звать заниматься к себе в зал. А в обмен (он же коммерсант), так сказать, в качестве оплаты предложил Сергею Михайловичу (так зовут этого, как ты говоришь, Мастера) рассказать «постоянным клиентам» о том, чем тот занимается. Сергей Михайлович оказался университетским профессором и взялся прочитать целый курс лекций о воинских искусствах. Точнее, воинская компонента (он сам так говорит) его не интересовала и говорить о ней он не собирался. Предложил же он рассказать о корнях, традициях, оздоровительной и духовной частях подлинного азиатского воинского искусства.