Читать книгу "Искушение Тьюринга - Давид Лагеркранц"

– Помню, тогда к нему на Эдлингтон-роуд кто-то вломился, – начал Кенни. – В высшей степени подозрительная кража со взломом. Унесли кучу разного барахла, в том числе перочинный нож и бутылку с чем-то таким… даже не полную. Ничего ценного, но «голубец» решил наказать преступника и явился к нам.

– Кто принимал у него заявление?

– Браун, как я полагаю. Педерасту очень хотелось знать, кто же это сделал. Он подозревал своего любовника – жалкого недоумка, которого подобрал на Окс-форд-роуд.

– Что, криминальный тип?

– Да нет, искатель счастья, из тех, что продают себя под мостом. Но наш «голубец», как там его…

– Алан Тьюринг, – подсказал Корелл.

– Тьюринг имел глупость выложить нам все свои подозрения, – Кенни кивнул. – Конечно, всего он не сказал… и об их отношениях с этим бедолагой тоже умолчал. Вместо этого сочинил какую-то историю, сквозь которую вся правда просвечивала насквозь.

– И?..

– Коллеги, разумеется, наплевали на эту кражу и поднажали на Тьюринга, да так, что тот во всем признался. Его, конечно, удивил такой поворот дела…

– То есть?

– Ну как… Прийти к нам в надежде поймать грабителей – и в результате самому оказаться за решеткой…

– Так его еще и посадили?

– Приговорили; так, по крайней мере, я слышал… И с тех пор о Тьюринге ничего не было. До вчерашнего дня, я имею в виду. Засел, должно быть, в своей норе в Дин-Роу[6] и сгорал от стыда…

– Вчера у меня возникло чувство, что он был немного сумасшедший, – признался Корелл.

– Меня бы это не удивило, – подхватил Кенни. – Больной, что и говорить…

– Не уверен, что всех гомиков следует считать больными.

– Но ты же сам только что сказал…

Корелл покачал головой. Он понял, что противоречит сам себе. Со времен колледжа «Мальборо» любой гомик был в его глазах больным по умолчанию, и Леонард только что сам употребил слово «сумасшедший» в отношении Тьюринга. Но уверенность Кенни Андерсона выглядела настолько омерзительной, что соглашаться с ним Корелл счел ниже своего достоинства. Он полагал, что коллега все же не вправе ставить математику диагноз.

Ведь Кенни не было там, в доме на Эдлингтон-роуд. Он не видел Тьюринга лежавшим на спине на койке, и запах горького миндаля не бил ему в нос. Андерсон часто судил о людях слишком упрощенно и прямолинейно. Тьюринга можно было подозревать в чем угодно, но речь шла о крупном математике, несравнимо превосходящем Кенни Андерсона в плане умственных способностей.

– Хочешь сказать, что инспектору криминальной полиции не к лицу судить наобум? – догадался Кенни.

– Что-то в этом роде.

– Я думал, мы просто болтаем…

– Ты правильно думал, – поспешил согласиться Корелл. – Так что, этот Тьюринг имел контакты с преступным миром?

– А у какого гомика их нет? Это само собой разумеется, когда речь заходит о них.

Корелл кивнул, не желая развивать тему.

– Тем не менее…

– Что?

– Следует хоть немного вникнуть в суть дела, прежде чем…

– Конечно, конечно, – затараторил Кенни. – И поверь, никто здесь так не радуется хорошо спланированному убийству, как я. Но в данном случае все слишком очевидно… У парня было достаточно причин самому свести счеты с жизнью. К тому же до сих пор не нашлось ни одного человека из его окружения, кто смог бы объяснить, чем он там занимался… Пока всё на уровне сплетен и догадок.

– Именно, – согласился Корелл.

– Я уже говорил, что Росс желал тебя видеть?

– Нет. А что ему нужно?

– Ну, что может быть нужно этому черту…

– Придурок, – негромко выругался Корелл.

– Что-что?.. А ты, случайно, не с похмелья?

Леонард не отвечал. Не стал напоминать даже, где у него сидят эти развязные намеки Кенни. Он так устал, что не сразу осознал сказанное коллегой. Потом вспомнил, что вчера был трезв, и мысленно возмутился. Помощник инспектора решительно отложил газеты, чтобы заняться делом Тьюринга, когда в дверях появился Алек Блок.

Кенни шумно вздохнул, что совсем не обязательно относилось к Блоку. Скорее всего, таким образом Андерсон выразил недовольство жизнью в целом. Но Алек испуганно вскинул глаза и весь будто съежился, так что Кореллу захотелось вдруг поддержать коллегу и сказать ему что-нибудь ободряющее.

– Ну, что там у тебя? – спросил он у Блока вместо этого.

– Я положил рапорт тебе на стол, – объяснил тот. – Тебя не было здесь рано утром.

– Отлично! – похвалил Корелл. – Только я его еще не видел. Так что там, расскажи вкратце…

Блок принялся рассказывать. По всему было видно, что сам он находил свою историю захватывающей. Само по себе это ни о чем не говорило, Алек часто горячился по пустякам. Но на этот раз Корелл был по-настоящему заинтригован, поэтому его раздражала манера Алека отвлекаться на ничего не значившие мелочи. Вроде того, что Тьюринг почти не общался с соседями, за исключением миссис и мистера Уэбб, находящихся в настоящее время в отъезде и потому недоступных.

Опрошенные в один голос свидетельствовали, что профессор не уделял достаточно внимания своему внешнему виду. Его часто видели небрежно одетым и непричесанным. Кроме того, он не отличался вежливостью, что выражалось в упорном нежелании поддерживать светскую беседу. Тьюринг совершенно не интересовался делами соседей и мог оборвать фразу на полуслове, если находил разговор скучным. А недавно дошел до того, что заменил свой мопед на дамский велосипед, что, как нетрудно догадаться, вызвало бурю насмешек и непристойных намеков; Блок был наслышан о сексуальной ориентации покойного.

Последнее Корелл пропустил мимо ушей, за что коллега, судя по всему, остался ему благодарен.

– Мистер Тьюринг работал над какой-то новой машиной в Манчестерском университете. Но об этом ты, наверное, уже знаешь.

– Разумеется, – соврал Корелл. – Что-нибудь еще?

– Я спрашивал, не было ли у него врагов.

– И что говорят люди?

– Нет. По крайней мере, таких, о ком знали бы соседи. Разве одна дама, некая мисс Ренделл, намекала, что высказывания Тьюринга о машинах могли кое-кого не на шутку разозлить.

– А что такого Тьюринг говорил о машинах?

Об этом Алек имел самое общее представление. Но в данном пункте было нечто, на что стоило бы обратить внимание. Нечто, что, по мнению дамы, шло вразрез с христианскими ценностями. Как и сексуальная ориентация Тьюринга, впрочем.

– Церковь полагает, что душа есть только у человека, – пояснил Блок.

– А Тьюринг приписывал машинам умение мыслить? – догадался Корелл.