Читать книгу "Проклятый дар - Кристина Кашор"

Не стоило доверить этому странному лионидцу.

Катса скрестила руки на груди и вгляделась в звездное небо. Ей хотелось сесть на лошадь и скакать кругами вокруг холмов — это успокоило бы ее, вымотало. Но так лошадь тоже устанет, к тому же Олла и Гиддона нельзя оставлять одних. И вообще, так делать не принято. Это ненормально.

Она фыркнула и прислушалась, чтобы убедиться, что никто не проснулся. Нормально, ненормально… Она уж точно нормальной не была. Девушка с Даром убивать, королевский палач? Девушка, бегающая от женихов, которых ей навязывал Ранда, — весьма красивых и внимательных мужчин. Девушка, которую охватывала паника, стоило ей представить, как ребенок сосет молоко из ее груди или цепляется за щиколотки.

Она точно была ненормальной.

Если Совет раскроют, она убежит туда, где ее не найдут. В Лионид или в Монси. Будет жить в пещере, в лесу. Убьет любого, кто обнаружит и узнает ее.

Никогда не согласится она ослабить или передать кому-то контроль над своей жизнью.

Нужно спать.

«Спи, Катса, — сказала она себе. — Ты должна спать, чтобы сохранить силы».

Внезапно на нее навалилась усталость, и она уснула.

Глава четвертая

Утром всадники облачились в одежды, соответствующие их положению: Гиддон надел дорожный костюм, подобающий миддландскому лорду, а Олл — капитанский мундир. Катса выбрала синюю тупику, отделанную по краям оранжевым шелком под цвет королевского дома Ранды, и такие же брюки. Это была ее униформа для поездок по поручениям Ранды, наряд, который тот разрешил ей носить только потому, что на Катсе любое платье после часа верховой езды превращалось в лохмотья. Ранде не хотелось, чтобы его Одаренный палач карал непокорных в рваных грязных юбках. Это неизящно.

Их целью в Истилле был один приграничный феодал, покупавший лес в южных Миддландах: он заплатил оговоренную цену, но срубил больше деревьев, чем было разрешено. Ранда желал не только получить плату за лишние деревья, но и наказать лорда за изменение договора без его согласия.

— Я вас обоих предупреждаю, — начал Олл, когда они собрались в путь. — У этого человека есть дочь, наделенная Даром читать мысли.

— Какое отношение это имеет к нам? — спросила Катса. — Разве она не при дворе Тигпена?

— Король Тигпен отослал ее домой, к отцу.

Катса резко затянула ремни седельной сумки.

— Катса, ты хочешь, чтобы лошадь упала, — вмешался Гиддон, — или просто сумку пытаешься порвать?

Катса нахмурилась.

— Мне никто не говорил, что нам придется иметь дело с ясновидящей.

— Я говорю это вам сейчас, миледи, — сказал Олл, — но причин для беспокойства нет. Она всего лишь ребенок. Чаще всего несет чепуху.

— А что с ней не так?

— Именно то, что чаще всего она несет чепуху — глупости и бессмыслицу, говорит все, что видит. Она не в себе. Тигпена это раздражало, поэтому он отослал ее домой, миледи, и приказал отцу вернуть девочку, когда она сможет приносить пользу.

В Истилле, как и почти во всех остальных королевствах, наделенные Даром по закону считались собственностью короля. Младенцев с разными глазами через несколько недель, месяцев, в крайнем случае, лет забирали ко двору короля и растили в замковых яслях. Если Дар оказывался полезен королю, дитя оставалось у него на службе. Если нет, его отправляли домой. Конечно же с извинениями, потому что семье трудно было найти дело такому ребенку. Особенно если Дар у него был бесполезный — например, лазать по деревьям, надолго задерживать дыхание или говорить задом наперед. В семье крестьянина, работая в поле в полном одиночестве, он мог жить неплохо. Но если такого ребенка отсылали домой в семью трактирщика или лавочника в городе, где было больше одного трактира или лавки, дело приходило в упадок. Каков был его Дар, не имело значения. Люди обходили стороной любое место, где была опасность встретить человека с разными глазами.

— Тигпен — глупец, раз отослал от себя ясновидящую, — заявил Гиддон. — И только потому, что девочка еще не научилась быть полезной. Это слишком опасно. Что если она попадет под чужое влияние?

Конечно, Гиддон был прав. Как бы там ни было, ясновидящие почти всегда были ценным приобретением для короля, но Катса все равно не могла понять, как можно добровольно приближать их к себе. Даром обладали и главный повар Ранды, и его стременной, и винодел, и один из придворных танцмейстеров. У него был жонглер, который мог держать в воздухе любое количество предметов, ни разу не уронив, несколько воинов, не соперники Катсе, но наделенные Даром сражаться на мечам. Один из слуг мог предсказывать, каким будет урожай в следующем году, а единственная во всех семи королевствах женщина в казначействе щелкала числа, как орехи.

Еще был человек, который мог чувствовать настроение другого, лишь прикоснувшись к нему. Он был единственным из Одаренным придворных, к кому Катса чувствовала неприязнь, и единственным, если не считать самого Ранды, кого она изо всех сил старалась избегать.

— Глупые выходки Тигпена уже давно никого не удивляют, милорд, — заметил Олл.

— Как она читает мысли? — спросила Катса.

— Никто не знает, миледи. Ее Дар еще не оформился. Вы ведь понимаете, что такое эти ясновидящие — Дар у них постоянно меняется, его трудно точно определить. Они взрослеют раньше, чем Дар раскрывается в полную силу. Кажется, эта девочка читает желания. Чувствует, чего хотят окружающие.

— Значит, она почувствует, что я с ней сделаю, если она хотя бы посмеет взглянуть в мою сторону, — проговорила Катса тихо, склонившись к гриве лошади. Эти слова не для ушей ее спутников, иначе над ней начнут подшучивать. — Еще какие-нибудь полезные сведения об этом человеке? — спросила она громко, поставив ногу в стремя. — Не охраняет ли его сотня Одаренных воинов? Или, может, ученый медведь? Ты ничего больше не забыл упомянуть?

— Не нужно сарказма, миледи, — сказал Олл.

— Твое общество сегодня утром приятно как никогда, Катса, — подколол Гиддон.

Катса пришпорила коня. Ей не хотелось видеть смеющееся лицо юного лорда.

Нужное поместье пряталось за серыми каменными стенами на вершине поросшего высокой травой холма. Человек, который открыл им ворота и взял коней, сказал, что его господин принимает утреннюю трапезу. Катса, Гиддон и Олл направились прямо в большой зал, не дожидаясь сопровождения.

Вход в трапезную им попытался преградить придворный, но стоило ему увидеть Катсу, как он, спешно откашлявшись, тут же открыл парадные двери.

— Посланники короля Ранды, милорд! — объявил он и, не дожидаясь ответа господина, проскользнул за их спинами и убежал.

Его господин сидел у стола, уставленного блюдами со свининой, яйцами, хлебом, фруктами и сыром. Рядом стоял слуга: оба подняли глаза навстречу вошедшим и замерли, увидев их. Ложка выскользнула из руки господина и со звоном упала на стол.