Читать книгу "Эскадренные миноносцы класса Доброволец - Рафаил Мельников"

Рутина прежних порядков была непреодолима, и никому в Петербурге не показалось странным, что наблюдающие инженеры, прибыв на завод, все еще не имели на руках даже утвержденной МТК спецификации. В МТК сочли это, видимо, мелочью. Инженеры в буквальном смысле были предоставлены сами себе и действовали на свой страх и риск. Неизменно врасплох заставали МТК и запросы К. Вахтера об обещанных фирме чертежах собственно российских изделий. Так, еще 29 октября 1904 г. он напоминал о настоятельной необходимости получения чертежей наружного киля, а также чертежей люков горловин угольных ям, отводов гребных винтов (хотя фирма, наверное, имела свой вполне подходящий чертеж), переносных мин-балок, люков и дверец над сходами в командное отделение.

Итоги первому этапу рабочего проектирования К. Вахтер подвел 30 ноября 1904 г. Письмом Главному инспектору минного дела он сообщил о том, каким образом фирма в конце концов учла предложения МТК об изменениях в представленных ею чертежах. Командный мостик и носовая рубка выполнены в согласии с эскизом МТК. Предусматривавшийся ранее парусиновый щит с окнами, что шел выше лееров, соответственно устранен. Вместо кормовой сходной рубки, за которой вначале устанавливали прожектор, будет сооружена легкая четырехугольная рубка для размещения радиотелеграфа. Совмещенный с ней сход в помещение кондукторов отделен особой выгородкой. Прожектора установят на собственной легкой площадке. Позади машинного светлого люка будет устроен легкий мостик шириной до 2.25 м ('"считая от середины судна”). На нем установят компас и ручной штурвал для кормовой рулевой машины. По бортам разместят пулеметы. Настилку полубака продолжат до носовой рубки. У своих шлюпбалок расположатся шлюпки – обе большие на палубе, малые внутри больших. Передняя шлюпбалка правого борта будет служить также для подъема с воды мин Уайтхеда. Вопрос о расположении ружей и револьверов предлагалось отложить на обсуждение с наблюдающим инженером. Отказавшись от применения аппаратов немецкого образца (хотя это, наверное, было бы очень здравое решение, Россия получила бы важный образец германского вооружения), МТК все еще не успевал разобраться с отечественными изделиями.

Сбором, систематизацией, анализом сведений об образцах минного вооружения, проектированием (или хотя бы проработками) их перспективных типов в минном отделе МТК тоже не занимались. Здесь, как и во всех остальных отраслях техники и вооружения, продолжало господствовать прежнее рутинное убеждение, что все новые образцы сами собой явятся на свет в результате конкуренции между промышленниками. В мире так оно примерно и происходило, но Россия с ее, увы, постоянным технико-экономическим отставанием, обязана была более пристально вглядываться в перспективу. Иначе можно было попасться на удочку ложного новшества. Так уже бывало с подводной лодкой Бауэра, педальными подводными лодками Джевецкого, минными аппаратами его конструкции и его же водобронными миноносцами. В хрестоматии должен войти и горестный опыт попытки перехитрить Европу, введя в 1892 г по инициативе С О . Макарова облегченные снаряды.

Редкие случаи нормализации образцов техники являли собой лишь атласы шлюпок, составленные в 1859 г. портовой конторой в Николаеве и в 1889 г. в Петербурге корабельным инженером М.К. Кишкиным. В остальном, исключая разве образцы орудий, снарядов, светильников и якорей, царила та же анархия, что и во времена императора Николая I.

Список, представленный К.Л. Вахтером в письме от 8 декабря 1904 г., без слов обличал вопиющую неорганизованность и хаотический характер деятельности министерства. Даже война не смогла заставить упорядочить и дисциплинировать работу. Флот в Порт-Артуре агонизировал. 2-я эскадра, запоздало высланная на помощь, не прошла и половины пути, а в министерстве, как ни в чем ни бывало, продолжали благодушествовать. Оказалось, что по артиллерийскому вооружению фирма все еще не получила чертежей 75-мм орудий, кранцев первых выстрелов, трехлинейных пулеметов, ящиков 75-мм патронов, ящиков 57-мм патронов, ящиков винтовочных патронов. Штыровых платформ для всех орудий. Фирме почему-то все еще не было известно количество боеприпасов для кранцов первых выстрелов, а также количество ружей и пулеметов.

По минному вооружению продолжали отсутствовать чертежи минных аппаратов, чертежи принятых для вооружения кораблей мин Уайтхеда, их головных частей с ящиками для хранения принадлежностей, воздушных насосов, штыровых установок для минных аппаратов и ящиков для пороховых зарядов. Этот список имел большее значение, чем очередной знак любезности фирмы, терпеливо подбиравшей огрехи за своим нерадивым контрагентом. Это было предупреждение об ответственности. Другим письмом от того же 8 декабря деятельный агент фирмы ставил министерство в известность о том, что 6-недельный срок представления обещанных чертежей истек 22 ноября (нового стиля), а потому фирма делала этим письмом официальное заявление о своем праве на отсрочку готовности заказанных ей кораблей.

Но в министерстве, похоже, задались благой, но не вполне, видимо, своевременной задачей: не считаясь с обстоятельствами и убытками, добиться разработки всесторонне продуманного, может быть, даже эталонного проекта. 14 декабря 1904 г. фирме напоминали, что минные аппараты будут соответствовать чертежам. Были даны также подробные рекомендации об установке каждого из аппаратов (на шп. №№ 86, 67 и 30) и размещении вблизи них (чтобы не мешали одни другим) вентиляционных раструбов, мостиков сходных рубок и кормового 75-мм орудия.

Над 57-мм пушками (шп. 109) предложили установить легкие козырьки, которые прислугу этих орудий защищали бы от действия газов при стрельбе из носовой 75-мм пушки. Угол обстрела 57-мм пушек нужно было обеспечить, установив их на выступах палубы, для чего соответственно изменить линию борта. С той же целью предлагалось на 280 мм передвинуть к борту носовые пулеметы. Замечена была и такая немецкая недоработка, как уменьшение угла обстрела левой 57-мм пушки (шп. 40) из-за того, что ее прицельная линия упиралась в шлюпбалку.

На чертежах общего расположения предлагалось сдвинуть кормовую мачту – она мешала пользоваться кормовым аппаратом – и перенести на нее антенну радиотелеграфа. Помещение для кормовой динамомашины признавалось слишком низким. Следовало высоту его увеличить до 1,83 м. Для устранения влияния обеих динамомашин, оказавшихся слишком близко под компасом, предлагалось или увеличить расстояние между ними или предусмотреть защитные экраны.

Для руководства прилагалась большая часть из недоставленных ранее чертежей. Правда, по артиллерии чертежей все еще не было. Они находились в работе, и их МТК ”по изготовлении” обещал незамедлительно выслать. Считая, что теперь он сполна выдал фирме все возможные указания, МТК ожидал от нее ”без всяких задержек” начала постройки и представления для утверждения комплекта их общих чертежей. Один экземпляр чертежей, вычерченных на прозрачном коленкоре, предназначался для МТК, другой (в светописи) должен был служить руководством при постройке. 17 декабря в Киль отправили последние 12 недостающих чертежей по артиллерии.

Между делом (война была в разгаре) сообщили фирме одну из требовавших, казалось, тщательной охраны военных тайн: ”На миноносцы длинных (с чугунными гранатами) патронов отпущено не будет, и стеллажи должны быть построены все для коротких (с бронебойными гранатами) патронов. Это означало, что по мощи огня, да еще с преимущественным применением уже тогда признанных в Порт-Артуре неэффективными малокалиберных пушек, новые корабли будут неизмеримо уступать кораблям своего вероятного противника. Итак, совершившийся с грехом пополам и с невероятными, едва ли ожидавшимися фирмой задержками, проектный период был в общих чертах завершен. И теперь время обратиться к тому, что в это время делалось в Гаардене на стапелях завода ”Германия”.