Читать книгу "Охотники за костями. Том 1 - Стивен Эриксон"

Высший маг Тайшренн. «Коронация императрицы Ласиин», записанная имперским историком Дукером.

1164 год Сна Огни

Пятьдесят пять дней со смерти Ша'ик

Своенравные ветра подняли поутру тучу пыли, так что все путники, входившие в Эрлитан через восточные ворота, были с ног до головы покрыты коркой цвета красного песчаника окрестных холмов. Словно по мановению руки чародея, перед стражниками один за другим возникали торговцы, паломники, погонщики скота и путешественники – выходили из мутного марева, склонив головы, искали укрытия под сенью ворот, прищурив глаза под складками грязных полотняных шарфов. Запылённые козы тащились следом за пастухами, кони и волы низко опустили головы, а вокруг их ноздрей и глаз пыль ссохлась в корку, повозки тихо шипели – это песок сыпался в щели между старыми досками на дне. Стражники смотрели и думали лишь о конце дежурства, бане, еде и тёплом теле рядом – достойной награде за службу.

Они сразу отметили в толпе пришедшую пешком женщину, но по неподходящей причине. Закутанная в тугие шелка фигура с лицом, укрытым широким шарфом, вполне заслуживала второго взгляда, по меньшей мере, грациозной походкой и крутыми бёдрами. Стражники, как и все мужчины, не могли устоять перед собственным воображением, которое мгновенно дополнило картину.

Она заметила их мимолётное внимание и поняла его правильно, так что не обеспокоилась. Куда хуже было бы, окажись среди стражников хотя бы одна женщина. Она-то наверняка бы задумалась над тем, что путешественница входит в эти ворота, пешком, по дороге, которая тянется на многие лиги среди безводных, безжизненных холмов, а потом ещё десяток лиг вилась вдоль малонаселённого кустарного леса. Тем более странно было видеть, что путница не тащила на плечах никаких припасов, а тонкая кожа её мокасин почти не износилась. Будь стражники женщинами, они бы остановили её и принялись осыпать опасными вопросами, ни на один из которых она не была готова ответить правдиво.

А значит, стражникам повезло, что они родились мужчинами. И повезло вдвойне, что они полностью поддались заманчивым посулам воображения и следили за ней безо всякого подозрения, лихорадочно раздевая её взглядами с каждым покачиванием бёдер, движением, которое она лишь едва-едва подчеркнула.

Выйдя на перекрёсток, она повернула налево и пропала из поля зрения стражников. Здесь, в городе, ветер был слабее, но мелкий песок и пыль продолжали сыпаться с неба, окутывая всё и вся одноцветным порошком. Женщина продолжала идти через толпу, постепенно, по спирали, подбираясь к Джен'рабу, центральному телю Эрлитана, огромной многослойной руине, где жили лишь крысы – равно четвероногие и двуногие. Когда женщина увидела наконец развалины, она отыскала таверну – судя по виду, без претензий на то, чтобы быть чем-то большим, чем местная забегаловка с несколькими шлюхами в комнатах на втором этаже и дюжиной завсегдатаев на первом.

Рядом со входом в таверну располагалась арка, ведущая в небольшой сад. Женщина шагнула туда, чтобы отряхнуть пыль с одежды, затем подошла к неглубокому бассейну с мутной водой под маленьким фонтаном, где развязала шарф и плеснула себе в лицо, чтобы пропала резь в глазах.

Потом женщина вернулась на улицу и вошла в таверну.

Сумрак; под низким белёным потолком клубится дым очага и масляных ламп, дурханга, итральба и ржавого листа; набита на три четверти, все столы заняты. За несколько мгновений до неё в общий зал вошёл какой-то юноша и теперь, захлёбываясь, рассказывал о приключении, в котором едва сумел выжить. Проходя мимо, женщина позволила себе слегка улыбнуться, но улыбка, кажется, вышла более грустной, чем она сама того хотела.

Женщина отыскала место у стойки и жестом подозвала бармена. Тот остановился строго напротив и пристально осматривал её, пока незнакомка заказывала (по-эрлийски и без акцента) бутылку рисового вина.

Выслушав, он сунул руку под стойку, где звякнули бутылки, и сказал по-малазански:

– Надеюсь, ты не ждёшь, что вино стоит своего имени, девочка. – Бармен разогнулся, смахнул пыль с глиняной бутылки, затем присмотрелся к пробке. – Эта хоть запечатана.

– Сгодится, – отозвалась женщина, по-прежнему на местном диалекте, и выложила на стойку три серебряных полумесяца.

– Всё пропить собираешься?

– Мне понадобится ещё комната наверху, – отозвалась она, вытягивая пробку, а бармен поставил на стол оловянный кубок.

– И чтобы на двери был замок, – добавила незнакомка.

– Тут Опонны тебе подсобили, – заметил хозяин. – Одна комната как раз освободилась.

– Хорошо.

– Ты из армии Дуджека? – спросил он.

Женщина налила полный кубок янтарного, немного мутного вина.

– Нет. А что, она здесь?

– Остатки, – ответил хозяин. – Основные силы выступили маршем шесть дней тому. Конечно, оставили здесь гарнизон. Я потому и спросил…

– Я ни к какой армии не принадлежу.

Тон её ответа – холодный и сухой – заставил его замолчать. В следующий миг бармен отошёл к другому клиенту.

Женщина выпила. Пока снаружи медленно мерк дневной свет, она планомерно занималась содержимым бутылки, а в таверне ещё прибыло народу, голоса зазвучали громче, а локти и плечи касались её куда чаще, чем было необходимо. Она не обращала внимания на эти бытовые приставания и не сводила глаз с жидкости в кубке.

Прикончив наконец бутылку, она повернулась и неуверенной походкой двинулась через толпу к лестнице. Осторожно поднялась наверх, опираясь рукой на хлипкие перила, и смутно осознала, что кто-то – неудивительно – пошёл следом за ней.

На верхней площадке женщина прислонилась спиной к стене.

Незнакомый мужчина вскоре оказался рядом, и глуповатая ухмылка застыла на его лице, когда остриё ножа прижалось к коже под его левым глазом.

– Возвращайся вниз, – посоветовала женщина.

Капелька крови пробежала по щеке мужчины, собралась на подбородке. Он дрожал, дёрнулся, когда остриё вошло чуть глубже.

– Пожалуйста… – прошептал он.

Женщина чуть пошатнулась – и невольно рассекла ему щёку. К счастью, клинок скользнул вниз, а не вверх – в глаз. Мужчина закричал и отшатнулся, вскинув руки, пытаясь остановить поток крови, затем неуклюже бросился вниз по лестнице.

Снизу послышались выкрики, а затем – грубый хохот.

Женщина уставилась на нож в руке, гадая, откуда он там взялся и чья кровь поблёскивает на клинке.

Не важно.

Она пошла искать свою комнату и в конце концов нашла её.

Мощная пыльная буря имела вполне естественное происхождение: она зародилась на просторах Ягг-одана и теперь кружила противосолонь по самому сердцу субконтинента Семи Городов. Ветра метнулись к северу вдоль западной кромки холмов, нагорий и старых гор, окружавших Священную пустыню Рараку, что стала ныне морем, и ввязались в войну грома и молний по всей протяжённости гряды, которую было видно из Пан'потсуна и Г'данисбана. Развернувшись к западу, буря вытянула извилистые щупальца, одно из которых обрушилось на Эрлитан, прежде чем рассеяться над Эрлитанским морем, а другое достигло города Пур-Атри. Основная масса бури отодвинулась вглубь континента и вновь набрала силу, впиваясь в северную оконечность Таласских гор и охватив города Хатру и И'гхатан, прежде чем повернуть на юг в последний раз. Естественная буря, быть может, последний дар старых духов Рараку.