Читать книгу "Прогулки с Библией - Рафаил Нудельман"

Как известно, после завоевания Ханаана евреи расселились в нем двенадцатью коленами. Каждое из них выводило свою родословную от одного из потомков праотца Иакова. В рассказах Торы о рождении этих потомков, как правило, произносится благодарность Богу. В рассказе Яхвиста эта благодарность адресуется Яхве, в рассказе Элоиста — Элоиму. Эпизоды Торы, в которых таким «адресатом» является Элоим, рассказывают о рождении родоначальников колен Дана, Неффалима (Нафтали), Гада, Асира (Ашера), Иссахара, Завулона (Звулона), Вениамина, Менаше и Эфраима (двое последних — сыновья Иосифа). Иными словами, рассказ Элоиста называет имена лишь тех колен, которые составляли Израильское царство. Напротив, в рассказах, где воздается благодарность Яхве, говорится только о рождении Рувима (Реувена), Симеона, Левия (Леви) и Иуды. Трое первых не получили собственных наделов (мы сейчас увидим почему), причем колено Левия (левиты) рассеялось среди наделенных землею колен, и поэтому единственным сыном, получившим свою территорию, у Яхвиста оказывается Иуда — как и следует ожидать от источника, составленного в Иудейском царстве.

Но Яхвист идет еще дальше: он пытается обосновать особую выделенность колена Иуды. Такому обоснованию в тексте Яхвиста посвящен специальный эпизод (которого нет у Элоиста!) — уже упомянутое «пророческое благословение» Иакова. По древним обычаям, придававшим особое значение очередности рождения (вспомним борьбу за «первородство» между Иаковом и Исавом), наибольшую часть отцовского наследия (главное благословение) должен получить первый сын. Первенцем Иакова был Рувим. Но у Яхвиста Иаков на смертном одре говорит (Бытие 49:3–4): «Рувим, первенец мой!., ты… не будешь преимуществовать, ибо ты вошел на ложе отца твоего; ты осквернил постель мою» (иными словами, Рувим переспал с какой-то из отцовских наложниц). Казалось бы, теперь главное благословение должно перейти ко второму и третьему сыновьям: Шимону и Леви. Но Яхвист и этим сыновьям отказывает в таком преимуществе перед Иудой; его Иаков продолжает (Бытие 49:5–7): «Шимон и Леви братья, орудия жестокости мечи их. В совет их да не внимет душа моя, и к собранию их да не приобщится слава моя, ибо они во гневе своем убили мужа… проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа; разделю их… и рассею…»

Иначе говоря, Симеон и Левий не получают наделов, потому что устроили побоище в Сихеме. В результате единственным (у Яхвиста) достойным отцовского благословения остается Иуда, и о нем Иаков у этого автора произносит знаменательные слова («Бытие», 49:8): «Иуда! тебя восхвалят братья твои… поклонятся тебе сыны отца твоего», что как раз и означает, в сущности, что все прочие потомки Иакова должны подчиниться главенству Иуды, прародителя Давида и его династии, правившей в Иудейском царстве. Более того, Яхвист уже знает не только о воцарении этой династии, но и о ее будущем — далее Иаков говорит («Бытие», 49:10): «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его…» (Этим «законодателем», скорее всего, является не сам Давид, а его преемник Соломон; как мы видели, именно он установил новое религиозное и административное законодательство.) Итак, у Яхвиста первородство получает Иуда — как и можно ожидать от автора, который выражает версию, сложившуюся в Иудее. Кто же получает первородство у Элоиста? В Торе рассказу Яхвиста о «пророческом благословении Иакова» (изложенному выше) предшествует рассказ о последних днях Иакова (Бытие 48:1-22), в котором Бог именуется только словом «Элоим». Рассказ этот, следовательно, принадлежит Элоисту — это его, «израильская», версия того же «благословения Иакова». Она решительно отличается от «иудейской» версии Яхвиста.

Элоист рассказывает, что к умирающему Иакову прибыл Иосиф со своими сыновьями Манассией (Менаше) и Ефремом (Эфраимом), «и сказал Иаков Иосифу: Элоим явился мне в Лузе… и благословил меня и сказал мне: … дам землю сию потомству твоему… И ныне два сына твои, родившиеся в земле Египетской, мои они, Ефрем и Манассия, как Рувим и Симеон, будут мои… Они под именем братьев своих будут именоваться в их уделе…» Это поразительное благословение. По сути, Элоист утверждает, что Иаков приравнял Ефрема (Эфраима) к Рувиму, то есть к своему первенцу, и отдал ему удел Рувима. Элоист не просто сообщает об этом — опасаясь, что не все поймут его скрытый намек, он подчеркивает этот намек еще одной любопытной деталью, которую можно понять лишь в контексте самого намека: «И взял Иосиф Ефрема в правую руку свою против левой Израиля (то есть Иакова. — Р. Я), а Манассию в левую против правой Израиля, и подвел к нему. Но Израиль простер правую руку свою и положил на голову Ефрема, хотя сей был меньший…» Иосиф, как бы говорит Элоист, хотел, чтобы главное благословение деда получил, как и положено, первенец Манассия, но Иаков, в нарушение традиционного порядка, нарочно переменил руки и первым благословил Ефрема, тем самым именно ему отдав первородство Рувима. Иосиф пытался протестовать, но Иаков настоял на своем, сославшись на волю Элоима. По Элоисту, таким образом, главным из еврейских колен является колено Ефрема. Теперь остается лишь напомнить, что колено Ефрема было родовым племенем израильского царя Иеровоама, и Сихем, столица Израильского царства, был расположен на холмах, находившихся в традиционном наделе этого же колена. Тот факт, что отец Ефрема, Иосиф, завещал похоронить себя в том же Шхеме, в уделе сына, достаточно известен. Упомянем поэтому только изящный — и полный смысла — каламбур, содержащийся в самом конце этого текста, где Иаков говорит, через Иосифа, его детям (Бытие 48:22): «Я даю тебе, преимущественно пред братьями твоими, один участок…» На иврите «преимущественно» — это «шхем», то есть получается: «Даю тебе… Шхем». К сожалению, этот каламбур совершенно исчезает в русском переводе Библии.

Все эти красноречивые разночтения убедительно свидетельствуют в пользу северного (израильского) происхождения Элоиста и южного (иудейского) происхождения Яхвиста.

К ним можно было бы добавить и другие примеры. У Элоиста самым главным и самым верным учеником Моисея является Иисус Навин — из колена Ефрема; у Яхвиста единственным (из двенадцати посланных в Ханаан соглядатаев), кто поощряет к походу, является Халев (Калев) — из колена Иуды, родоначальник будущих Халевитов, чьи земли в Иудее включали позднее город Хеврон. Каждый из двух этих авторов явно опирается на древние сказания, наиболее популярные в его земле, каждый стремится подчеркнуть заслуги и превосходство легендарных героев именно этой земли, каждый превозносит то племя (колено), которое дало начало правящей династии именно этого, а не другого царства. Иными словами, каждый из них отражает традицию одной из двух племенных групп, двух частей единой нации, на которые распался еврейский народ после возникновения Израильского и Иудейского царств.

Одновременно каждый из авторов отражает политическую, социальную и религиозно-культовую реальность того царства, в котором он жил. Еще более пристальное чтение их рассказов дает нам возможность проникнуть в скрытые пласты той далекой реальности и понять, какие причины побудили обоих авторов к созданию этих текстов — со всеми разночтениями, которые мы отметили выше. Такое чтение позволяет обнаружить многозначительные и характерные черты самих рассказчиков и тем самым ощутить, в чем состояло их индивидуальное различие. Мы увидим все это, как только обратимся непосредственно к тексту.