Читать книгу "Отшельник - Ульяна Соболева"

Внутрь дома солнечный свет не попадал, все окна плотно занавешены тяжелыми шторами и на стенах горят электрические свечи в подсвечниках. Полумрак мне казался приятным, но в то же время почему-то заставлял оборачиваться на удлиненные тени.

Это дом или лабиринт? Он же нескончаемый. Едва я об этом подумала, как передо мной открыли двойную дверь и впустили меня внутрь небольшой залы. Похоже на зал ресторана, только маленького. Такой же приглушенный свет, как и во всем доме. Я не сразу обратила внимание, что за столом кто-то есть, а когда услышала мужской голос, сильно вздрогнула:

— Надежда, если не ошибаюсь? Какое… интересное имя. Я бы сказал, говорящее. Девочка с солнечными волосами… При выборе меня поразили именно они.

Дар речи я точно потеряла и плохо соображала, что именно мне говорят.

Воздух сильным вздохом попал в легкие, а вот выдохнуть я уже не могла. Потому что узнала того мужчину… из телевизора. С тигриными глазами. Судорожно сглотнула и стиснула сумочку до хруста пальцев. Он встал из-за стола. Положил салфетку и не торопясь пошел мне навстречу. Каждый шаг — удар сердца в горле. Шаг-удар, шаг-удар. В нем настораживала даже походка. Она казалась мне хищной, словно зверь неумолимо крадется ко мне. Захотелось попятиться к двери. И это было самое правильное ощущение. Может быть, если бы я тогда попыталась уйти… Но я не попыталась. Ведь он подошел вплотную, и мне в ноздри ударил головокружительный запах парфюма и сигар. В пепельнице как раз дымилась одна из них. Вблизи ощущение мощной энергетики этого человека усилилось в тысячи крат. Он завораживал голосом и взглядом этих адских глаз. Вблизи я видела, что это не линзы — это его цвет. Роман Огинский. Я всегда плохо запоминала фамилии и имена, а вот его имя тут же всплыло в памяти. Нет, я его не услышала. А увидела. Огненные буквы, тающие в воздухе. И я не ошиблась, он не высокий, не намного выше меня, но при этом занимает все пространство вокруг себя. Каждое движение, поворот головы, слегка удивленный взлет бровей вверх.

Подавляющая харизма… и взгляд. Невыносимо тяжелый. Из-под широких век с длинными ресницами. Он проникает под кожу. Очень медленно. Очень осторожно. У него мужественное, выразительное лицо, привлекательное не красотой, а каким-то дьявольским магнетизмом. Он обошел вокруг меня, заставляя нервничать и тяжело дышать, впиваясь в сумочку все сильнее, и остановился напротив. Чуть закинув голову назад, смотрит на меня, улыбаясь уголком рта. И у меня начинают ползти по коже мурашки от этого взгляда. Мне нравится и не нравится одновременно. Но отвести глаза я просто не в силах… смотрю жадно и ничего не могу с собой поделать. Я не встречала таких мужчин никогда.

Мне он казался красивым, жутким и каким-то из совершенно другого мира. Даже из другой Вселенной. Светлая рубашка с распахнутым воротом открывала сильную мощную шею с ровным золотистым загаром и оттеняла его угольно-черные волосы. Кожа казалась гладкой и горячей. Да, от него исходил жар. У меня даже руки согрелись. Как говорила ординатор Ниночка — «да это же ходячий секс». И именно сейчас я поняла весь смысл этого словосочетания. И впервые в жизни у меня пересохло в горле.

— Добро пожаловать в Багровый закат. Тебе понравился дом, Надяяяя?

Я кивнула, все еще глядя в его янтарные глаза.

— Очень хорошо, — он улыбнулся, сердце забилось быстрее, потому что улыбка совершенно преобразила его лицо. Оно стало по-мальчишески озорным. Возле глаз появились морщинки, а зрачки заблестели. Я улыбнулась в ответ. А он вернулся к столу, взял дымящуюся сигару, потянул в себя дым, выпустил несколько колец в мою сторону, склонил голову к плечу и отчетливо вот этим своим спокойным голосом сказал:

— А теперь раздевайся.

Я втянула воздух и на выдохе переспросила:

— Ннне поняла?

— Сначала трусики. Не спеша. Потом платье и лифчик. Чулки не трогать. Ну! Я жду!

Тяжело дыша, я попятилась назад. Ошарашенная. Едва удерживая равновесие на дрожащих ногах. А с его лица исчезла улыбка и глаза сверкнули как-то совершенно по-звериному, даже ноздри затрепетали.

— Эээто шутка какая-то?

— Разве похоже, что я шучу? Снимай свои тряпки, Надяяя. Я хочу видеть тебя голой. Сейчас.

Глава 4

У каждого безумия есть своя логика.

Уильям Шекспир

Меня никогда раньше не унижали. Особенно мужчины. Особенно вот так. Вся краска сначала прилила к лицу, а потом отхлынула назад, и от злости задрожали кончики пальцев. Он что, решил, раз я устраиваюсь горничной, то со мной можно вот так? Что если я не его сословия, то уже заведомо шлюха? Я смотрела на наглого и самоуверенного ублюдка, и мне становилось все тяжелее и тяжелее дышать. Я никогда не оказывалась в такой ситуации… но я еще не боялась его. Где-то внутри остался трепет от дикого взгляда Огинского и от нечеловеческого магнетизма, обволакивающего собеседника, как паутина. Словно он обдумал каждый свой жест и каждое слово. И что еще хуже — он знал наперед, как на них отреагируют. Но был момент, когда мне вдруг показалось, что он в недоумении. Ровно секунду.

— С чего это? — спросила и сделала несколько шагов назад. — Вы что себе позволяете?

Его брови вздернулись вверх, и он ухмыльнулся. Больше мне его улыбка очаровательной не казалась. Она, скорее, походила на оскал, открывающий сбоку ряд ровных белых зубов. На какое-то мгновение мне стало страшно. Вспомнились журналисты, которые явно его боялись. С их-то профессией. Продолжая мерзко улыбаться, он сделал несколько шагов мне навстречу. Молча. Так же, как и я молча двигалась назад. Улыбка стала хищной, а глаза сузились и осматривали меня с ног до головы. Идет на меня, закусив ножку сигары зубами, и расстегивает на ходу светло-бежевый пиджак. Я с ужасом подумала о том, что я не помню, как бежать до выхода из этого дома. Я ведь даже не смотрела, какими коридорами вел меня Истукан в это крыло.

Огинский грациозно отшвырнул пиджак на пол, а я оступилась и чуть не упала, продолжая двигаться к двери и чувствовать, как на спине выступают капельки пота и становится тяжело дышать.

— Что… что здесь происходит? Я… закричу.

И глаза снова вспыхивают жутким блеском. Он мне не отвечает, но у меня ощущение, что его заводит все, что я говорю. Каждое слово вызывает очередную усмешку, а пальцы расстегивают рукава рубашки, отутюженной до идеала, со стоячим воротничком, тронешь — захрустит.

А мне становится все страшнее с каждым его шагом. Это ведь не игра. Совсем не игра. Не флирт. Не шутка. Меня явно приняли за ту, что не прочь вместе с уборкой спальни ублажать и ее владельца. Я уперлась спиной в стену возле двери.

— Не подходите ко мне! Вы что — чокнутый? Чего вы от меня хотите?

Глупый вопрос после того, как мне русским языком сказали раздеться. Он приблизился вплотную ко мне, все так же удерживая сигару зубами, сощурился от дыма, а я лихорадочно шарила по двери в поисках ручки. Вытащил сигару двумя пальцами и приблизил свое лицо ко мне, демонстративно шумно втягивая мой запах и медленно выпуская дым мне в шею. Щекотно, и в то же время, помимо страха, появляется странное томление вблизи от его рта. Противоречие на противоречии. Когда одна часть меня дрожит от ужаса, а вторая замирает от его близости. Но ведь это не флирт, Надя! Этот ублюдок считает, что в праве с тобой так обращаться!