Читать книгу "Неизвестное наше тело. О полезных паразитах, оригами из ДНК и суете вокруг гомеопатии - Рафаил Нудельман"

Так почему же все-таки нам не хочется (как правило) пить ночью? Ведь воду, хоть и в малых количествах, мы теряем и ночью: выдыхаем с воздухом, отдаем (если жарко) с потом, тратим на производство мочи. Надо думать, что природа и тут придумала некий механизм, который помогает нам компенсировать ночные потери воды без появления чувства жажды. Какой же это механизм, интересно? Ответить на этот вопрос взялись недавно канадские исследователи Бурке и Трудель из университета Макгилл в Монреале. Они провели исследования и пришли к занятному выводу, каковой опубликовали в сентябре 2011 года. Оказалось, ради нашего удобства, чтобы нам не вставать ночью от жажды и не искать на ощупь, с грохотом роняя стулья, запропастившийся стакан, природа мобилизовала ни больше, ни меньше наши биологические часы. Вы, конечно, слышали о них. У нас у всех (включая животных и даже насекомых, не знаю, как насчет бактерий) есть в мозгу группа нейронов (с замысловатым названием «супрахиазматическое ядро»), которые отличаются тем, что в них непрерывно происходит образование нескольких белков; за счет такого процесса (его период составляет примерно 24 часа) эта группа клеток непрерывно испускает «сигналы точного времени», рассылая их по всему организму.

Казалось бы, какое дело часовому механизму до механизма жажды? Но если вдуматься, связь есть. Ведь мы не вообще не хотим пить, а именно в определенное время суток. А часовой механизм как раз временем и заведует. И действительно, когда Бурке и Трудель тщательно всмотрелись в работу биологических часов, они обнаружили, что их «стук» существенно влияет на сигнализацию из гипоталамуса в гипофиз. Днем сигналы «часов» сильнее, и, оказывается, именно в это время помехи сигналам гипоталамуса больше. А ночью сигналы биочасов ослабевают, и тогда «слышимость» на линии «гипоталамус — гипофиз» заметно улучшается. Это, как установили те же Бурке и Трудель, приводит к тому, что гипофиз ночью выделяет существенно больше вазопрессина, чем днем. А вазопрессин, как мы уже теперь знаем, увеличивает реабсорбцию воды из мочи. И вот так мы с вами, сами того не зная, без всякого ощущения жажды восполняем себе ночью недостающую воду (тем самым уменьшая количество мочи и потребность от нее отделаться) и потому можем сладко спать, не прерывая заслуженного отдыха. А ведь природе как раз и нужно, чтобы наш драгоценный организм отдыхал, а не носился посреди ночи по квартире в поисках воды. Вот поэтому она и придумала связать наши биологические часы (которые отличают день от ночи) с работой почек (которые и днем, и ночью заняты совсем-совсем иным делом).

Большое спасибо товарищу природе за наше счастливое устройство.

Что делает в нас железо?

Точно известно, что фрукты есть полезно. Овощи тоже. Менее точно известно почему. Две шведские исследовательницы, Вейцберг и Лундберг, после длительных и серьезных экспериментов выдвинули предположение, что главная польза от регулярного поедания овощей и фруктов состоит в нитратах. Эти азотистые соединения, которых много в упомянутых овощах и фруктах, превращаются в организме в нитриты, каковые нитриты затем превращаются в окись азота. А окись азота — это тоже давно известно — расширяет наши артерии и потому должна, в принципе, несколько защищать нас от сердечно-сосудистых заболеваний. Но в таком случае возникает вопрос: если нитраты так полезны, почему бы не заменить скучное жевание какого-нибудь шпината просто приемом пищевой добавки с нитратами? А потому, говорят врачи, что нитраты токсичны. И это правда. Но вот сейчас Лундберг и Вейцберг обнаружили, что среди бактерий, живущих у нас во рту, есть такие, которые так и рвутся поскорей превратить токсичные для нас нитраты в полезные для нас нитриты, чтобы те потом, уже в организме, превратились в еще более полезную для нас окись азота.

Из всего этого, говорят вышеупомянутые научные дамы, следует важный вывод. Оказывается, нужно быть весьма осторожным, когда выбираешь, чем полоскать рот. Некоторые препараты для полоскания так сильны, что могут «выполоскать» из вашего рта полезные бактерии — и кто тогда защитит нас от токсичности? А кроме того, говорят те же Лундберг и Вейцберг, надо поменьше плеваться. Ну, плеваться, скажем мы, антиобщественно, невоспитанно и негигиенично, и слюна к тому же крайне ценное для организма вещество, им надо дорожить — не случайно наши железы производят в день до полутора литров слюны, потому что она нужна для множества дел во рту, включая, например, первичное разложение углеводов. А вот теперь Вейцберг и Лундберг вдобавок говорят, что, выплевывая слюну, мы лишаемся своих драгоценных бактерий. Так или не так, время покажет, но на всякий случай прислушаемся к их совету.

Следует еще сказать, что в том же исследовании Лундберг и Вейцберг открыли, что нитраты, находящиеся в овощах и фруктах, вроде бы делают более эффективной работу митохондрий. Митохондрии — это такие крохотные энергетические фабрики, которые в большом количестве разбросаны внутри каждой клетки нашего организма и запасают нужную клетке для жизни энергию. Чем эффективнее работают наши митохондрии, тем мы сильнее. Так что ешьте побольше шпината, с улыбкой заканчивают Вейцберг и Лундберг, имея в виду, разумеется, овощи и фрукты вообще, и будете сильными и здоровыми.

Но я должен вам сказать, что в этой последней рекомендации они не оригинальны. Далеко нет. Уже многие годы назад в Америке пользовалась бешеной популярностью реклама с изображением здорового, по-американски румяного мальчиша-кибальчиша с накачанными мускулами, рядом с которым стоит тарелка шпината. Мол, хочешь быть сильным, парень? — ешь побольше шпината! Правда, в одном пункте эта реклама расходилась с призывом шведских исследовательниц: те, как мы видели, говорят, что в шпинате сила, потому что он богат нитратами, а американская реклама утверждала, что шпинат полезен не нитратами, а содержащимся в нем железом. Мол, где железо, там штанга, а где штанга, там мускулы, как у Шварценеггера. В результате этой рекламы американские детишки свято уверовали, что шпинат напичкан железом (что не так уж близко к истине), и один такой будущий Шварценеггер даже задал редакции своего детского журнала вполне логичный вопрос: «Верно ли, что очень сильный магнит может притянуть тарелку со шпинатом?»

Пытливому ребенку, разумеется, разъяснили, что железо в шпинате (как и в прочих фруктах-овощах и даже мясе) находится, так сказать, в «рассредоточенном» виде, в виде отдельных разбросанных атомов, тогда как по-настоящему железные предметы притягиваются к магниту потому, что в них атомы железа сидят микроскопически близко друг к другу — настолько близко, прямо плечом к плечу, что по зову магнита поворачиваются «все вдруг», как солдаты на смотру, и от этого сила их притяжения к магниту намного усиливается. Но я лично думаю, что по-настоящему пытливого ребенка должен был бы заинтересовать другой вопрос — а зачем растению шпинату вообще нужно железо, будь оно сосредоточенное или рассредоточенное? И на такой его вопрос редакция, разумеется, ответила бы иначе.

Она бы сказала: дорогой наш мальчиш Сэм, Фрэнк или, там, Джон! Да будет тебе известно, что железо есть не только в растении шпинат. Оно есть во всех растениях, во всех животных и даже в бактериях, если ты уже знаешь такое слово. И все это потому, что железо необходимо любому организму для жизни. Вообще говоря, да будет тебе известно, организму нужна чуть не вся таблица Менделеева. Это просто удивительно, какие элементы ему нужны. Ну, казалось бы, зачем организму хром? Он же не автомобиль «Мустанг»! А вот оказывается, что хром помогает организму бороться с избытком сахара, увеличивает мышечную массу и позволяет сердечным клеткам запасать энергию. Если хочешь стать Шварценеггером, Сэм, то тебе понадобится много хрома. А зачем тебе, ты спросишь, такой редкий металл, как селен? Ты, наверно, даже не знаешь его названия, а вот твоя печень его усердно накапливает, потому что он, как обнаружила наука, очень помогает организму бороться с так называемыми свободными радикалами, а кроме того, как выяснили китайские ученые, без селена сердечная мышца у детей становится угрожающе слабой.