Читать книгу "Золотая тень Кёнигсберга - Дина Якшина"

Вид на Бранденбург у реки Фришинг, 30-е годы XX века

Вид на гавань Бранденбург и залив с башни Орденской кирхи, 30-е годы XX века

Рыбацкие домики у залива Фришес-Хафф, 20–30-е годы XX века

Кстати, поселение у замка в XVII веке превратилось в крупный населённый пункт. Здесь жили рыбаки, садоводы, лодочник, извозчики, крестьяне. Насчитывалось около пятидесяти дворов и семь трактиров. В «свободном местечке» Бранденбург (так и именовалось оно в середине XVII века) проводились ярмарки.

Король Фридрих Вильгельм I даже собирался даровать поселению статус города, но… не срослось. В XVIII веке ярмарка «уехала» в Кройцбург (ныне пос. Славское, Багратионовского района), а Бранденбург остался маркетфлехен, то есть селом, имеющим право устраивать рынок.

А в XIX веке была построена Восточная железная дорога, которая прошла мимо Бранденбурга… и он окончательно утратил былое значение.

Растащили на молекулы

В 1945 году замок находился в зоне ожесточённых боёв. По нему лупили с обеих сторон — так что досталось ему изрядно. Когда война закончилась, после небольшого ремонта во флигеле форбурга разместились первые переселенцы, в центре замкового двора была установлена металлическая водонапорная башня. Сохранившиеся помещения использовались как сараи.

Комиссия Центральных научно-реставрационных мастерских Министерства культуры СССР ещё в середине шестидесятых годов прошлого века рекомендовала поставить руины замка на государственный учёт как охраняемый памятник. Но сделано это не было.

В конце восьмидесятых жильцов бывшего форбурга расселили, здание оказалось заброшенным… и очень скоро его растащили буквально на молекулы.

В сегодняшнем посёлке Ушаково о давнем величии Бранденбурга не напоминает практически ничто. Даже тень не скользнёт по холму, где некогда проливалась прусская кровь, а на земле оставались отпечатки «кованых рыцарских сапог»…

А у местного населения слово «замок» вызывает устойчивые ассоциации только со словом «кирпич». И, видимо, это последнее СЛОВО, произнесённое по поводу Бранденбурга. Так проходит земная слава. Amen.

Золотая колыбель

Альбрехта Фридриха

Фишхаузен был «прусским раем»

О былой славе Фишхаузена сегодня ничто не напоминает. Теперь это небольшой населённый пункт под названием Приморск — посёлок городского типа в 37 километрах от Калининграда. С трудом верится, что некогда здесь, в Фишхаузене, жили коронованные особы и решались судьбы если не всей Европы, то уж Восточной Пруссии — точно!

Чудесная бухта

История Фишхаузена была подробно прописана Т. А. Шайбой, ректором местной школы, к 600-летнему юбилею этого небольшого городка, давно распростившегося с сознанием собственного величия.

Итак, в 1254 году территорию Самбии поделили между собой Тевтонский орден и епископ. Последний получил юго-западную часть Самбийского полуострова — «Шеневик», то бишь «Чудесную бухту». В 1268 году здесь была построена деревянная крепость, ограждённая земляным валом. В 1271–1294 годах её «одели» в камень и назвали Бишофхаузен («Епископский дом»). Тогда же поблизости возник рыбацкий посёлок — благо рыбы в море в те времена было предостаточно. И как-то постепенно «Епископский» дом превратился в «Рыбный»…

Фишхаузен на гравюре XVII века. Из книги Христофа Харткноха «Старая и Новая Пруссия», 1684 год

В 1296 году сюда из Кёнигсберга переехал Домский капитул. В следующем году здесь построили водяную мельницу: помол крестьянского зерна приносил епископу дополнительный доход…

А в 1305 году Фишхаузен был официально признан городом. Специальной грамотой за горожанами в вечное пользование закреплялось сорок дворовых участков и лес Пайзе — с обязательством выплачивать ежегодно в День Святого Мартина восемь марок в качестве налога епископу или его преемникам.

Подпустить к себе быка

Вскоре был принят устав Фишхаузена. Очень забавный, если смотреть на него из XXI века… Такой простой и понятный, без всяких там юридических ухищрений и витиеватых фраз ни о чём.

Вот лишь несколько примеров: в праздничный или воскресный день во время церковной проповеди пивовар не мог отправлять на телеге пиво, а бондарь — бочку; кузнец не мог в это время заниматься доставкой угля (очевидно, чтобы не нарушать благочестивого настроения молящихся). По воскресеньям до обеда никого нельзя было посылать с порожними санями — штраф четыре марки за неисполнение.

Во время проповеди в кирхе запрещалось употреблять брандвейн (нечто вроде грога), вино, мёд (в смысле, хмельной напиток) или пиво. Штраф — четыре марки.

При городе следовало держать двух быков. С хозяина коровы, в положенное время не подпустившей к себе быка, взимался штраф — десять марок («исключая случайные обстоятельства»).

После девяти вечера запрещалось дробить на улице камни, а также стрелять и бить о камни ружьём. Штраф — пять марок.

Когда случался шум на улице, будь то днём или ночью, каждому, «кто будет поблизости», предписывалось «потребовать покоя, рассмотреть виновного и предотвратить несчастье». Если же угомонить «источник шума» без рукоприкладства не представлялось возможным, соседям позволялось «прекратить такой беспорядок силой» и т. д. и т. п.

И вскоре «Рыбный дом» вполне мог превратиться в «прусский рай».

Но… Фишхаузену тогда не повезло.

Трясущаяся Голова

В середине XV века, во время снискавшей печальную славу Тринадцатилетней войны Тевтонского ордена и поляков (на чьей стороне, как известно, выступили некоторые немецкие города, уставшие кормить и содержать «праздных развратников» — рыцарей), епископ Николаус I (по прозвищу Трясущаяся Голова) поначалу горячо поддержал Орден. Но… на этом основании триста тевтонских кавалеристов поселились в Фишхаузене. И, якобы обеспечивая защиту крепости от поляков, жили в своё удовольствие. Вкусно ели, сладко пили, охотно задирали юбки встречным-поперечным женщинам, не гнушаясь откровенным насилием… А покидать Фишхаузен они категорически не хотели.