Читать книгу "Экватор - наш! - Александр Тамоников"

— …То, что вертолет сбит мятежниками, у нас практически не осталось сомнений. Это подтверждает еще один полученный нами факт, — уверенно сказал полковник Барко.

— Какой? — потянулся к сигаретной пачке Шаталов, но, вспомнив об ограничении, передумал.

— Два дня назад мои сотрудники беседовали с командиром второго экипажа, выполнявшего рейс в качестве ведомого.

— Капитан Доглин, кажется?

— Да, Доглин Александр Вячеславович.

— Он подтвердил эту версию?

— Он абсолютно уверен в обстреле с земли — члены его экипажа отчетливо видели вспышки выстрелов и трассы, тянувшиеся к вертолету Карбанова справа.

— Хорошо, с причиной аварийной посадки более или менее понятно. Давайте перейдем к исчезновению экипажа…

«…И это только одна сторона возможной трагедии, — незаметно вздохнул генерал, вернувшись к своим мыслям. — А как мне самому жить, если с Володькой в этой командировке, не дай бог, что-нибудь случится? Как?!»

— …К упавшему вертолету совместно с группой местных военных прибыл наш военный советник — подполковник Державин, — продолжал разведчик. — Он лично осматривал место, а затем составил подробную докладную записку.

— Как быстро туда прибыла группа? — спросил заместитель Шаталова.

— Буквально через двадцать пять — тридцать минут.

— Это приличный промежуток времени.

— Согласен, полчаса — это много. К примеру, пилоты могли покинуть место посадки самостоятельно, а после попросту заблудиться в джунглях и нарваться на вооруженных мятежников. Но мы все-таки склоняемся к другой версии.

— К какой?

— К версии захвата авиаторов мятежниками непосредственно на месте аварийной посадки…

«…Если с ним что-то случится, то… Нет, я просто этого не переживу. — Виктор Семенович скосил взгляд на крышку верхнего ящика левой тумбы рабочего стола, где лежал наградной пистолет ПСМ. — Как ни сентиментально это звучит, но Володька для меня — все. Солнце, кислород, жизнь… И зачем мне жить, если его не будет рядом?…»

— …Прежде всего, в пользу данной версии говорит пропажа некоторого количества оружия и боеприпасов из тех ящиков, что были на борту вертолета.

— Но оружие могли прихватить и пилоты, — заметил командир «Тобола».

— В таком количестве — вряд ли, — возразил Барко. — По данным того же Державина, из транспортируемого груза пропало порядка двадцати автоматов и столько же цинковых упаковок с патронами. Это более двадцати тысяч штук. Согласитесь — тяжеловато для троих.

— Да, столько бы они не утащили, да и незачем, — согласился генерал Казаков. — Летчики взяли бы по одному автомату, по подсумку с магазинами, и дело с концом.

— А главное, что они прекрасно ориентируются на местности и, по возможности, сразу вышли бы к окраине города, контролируемой гарнизоном, — кивнул представитель разведки. — Но этого не произошло, из чего мы сделали вывод о захвате их сразу после посадки.

— Хорошо, давайте остановимся на этой версии — она мне кажется наиболее правдоподобной, — очнулся от размышлений Шаталов. — Какие у вас, Анатолий Николаевич, имеются предположения относительно дальнейшей судьбы вертолетчиков: куда их переправили, где содержат?

Полковник пару секунд помолчал, затем раскрыл свою кожаную папку, постучал указательным по верхнему документу и неуверенным голосом произнес:

— К сожалению, дальше, Виктор Семенович, у нас не факты, а лишь одни предположения.

— Что ж делать — случается и такое. Итак, мы вас слушаем…

«…Группа «Десна» действительно наиболее подготовленная в отряде, спецы в ней прожженные, опытные, особенно командир — майор Савин. Все опытные, за исключением моего Володьки. Он самый молодой, только что прошел обкатку в простеньких командировках и теперь, попав в «стаю волков», горит желанием испытать себя в настоящем деле. И попробуй погасить в нем это желание! Попробуй его остановить! — слушая разведчика, Шаталов чертил в блокноте абстрактные фигуры. — Впрочем, остановить-то несложно. Одно мое слово, один росчерк пера, и как миленький останется в Москве. Но тогда не избежать проблем в наших с ним отношениях…»

Он оторвался от рисования и глянул на помощника:

— Юрий Николаевич, принесите подробную карту того района, о котором только что говорил Анатолий Николаевич.

— Слушаюсь, товарищ генерал, — встал тот из-за стола и вышел из кабинета.

Пока помощник выполнял приказание, начальник Управления решил выяснить некоторые подробности только что услышанного предположения.

— Вы не засекли, откуда выходили на связь с полковником Красновым с требованием выкупа?

— Из-за отсутствия соответствующей аппаратуры мы можем назвать лишь город — точнее не получится, — развел руками Барко.

— Хорошо, назовите город.

— Бонг.

— Сколько просили?

— Цена стандартная: миллион долларов за человека.

— По-моему, других цифр они просто не знают, — пробурчал полковник Данилов.

— Значит, переговоры со стороны мятежников вел Амад Мазу?

— Он самый. Первый раз вышел на связь с командиром базы Ува Баладу, который сразу доложил о переговорах своему командованию. Ну, а те, в свою очередь, моментально связались с нашими дипломатами.

— И те подключили к переговорам полковника Краснова?

— Именно так. Краснов к тому моменту проработал в этой стране около двух лет, прекрасно владел обстановкой, знал язык и обычаи, был лично знаком с некоторыми оппозиционными лидерами и полевыми командирами. Неудивительно, что именно его привлекли к переговорам…

— Это похоже на блеф, или наши вертолетчики действительно в руках повстанцев?

— К сожалению, Краснов уверен, что Мазу не блефовал…

«…Запретить. Вычеркнуть Володьку из списка. Перевести приказом в другую группу — и дело с концом. Ну, обидится: на пару месяцев встанет в позу и забудет дорогу к родителям. Тяжело, конечно, придется нам с Валей, но… Зато останется жив. Егорка будет расти с отцом, Вера не овдовеет, и мы не лишимся сына…»

— Понятно. И чем закончились переговоры Краснова с Мазу? — спросил он, когда в кабинете повисла пауза.

— Мазу сам неожиданно прервал радиосвязь буквально на полуслове и больше в эфире не появлялся. Полковник Краснов полагает, что в этот момент на базе мятежников произошел какой-то инцидент.

— Сколько времени прошло с момента последнего сеанса?

— Четверо суток.

Дверь бесшумно открылась, в кабинет вошел капитан Кан с картой в руке. Расстелив ее перед шефом, он встал рядом, ожидая дальнейших указаний.

— Садись, Юрий Николаевич, — кивнул Шаталов и обратился к Барко: — Где находится тот город, откуда велись переговоры?