Читать книгу "Пустыня всадников - Варвара Еналь"

— Чтобы охранял нас во время сна. Пригодится еще, — с улыбкой сказал отец и зашагал вниз к странным растениям и высоким деревьям.

С лекой действительно было веселее. Тот бестолково блуждал по скале, пытался спрыгнуть на землю, но Мэши категорично запретила ему это делать. Лека раньше занимался уборкой у них дома. Это получалось у него просто отлично, он мог доставать до самых укромных углов. Двигал впереди себя всасывающую машину, поднимал мелкий мусор, складывал стопочкой одежду. Его тонкие маленькие пальчики на самом деле были очень проворные.

Только вот Хамийе почему-то терпеть леку не мог и при каждой уборке забирался на кровать Мэши и оттуда возмущенно поглядывал, прищелкивая мелкими зубками.

Говорить лека не умел, только посвистывал в знак согласия. То есть если он понял просьбу, то свистел низкими частотами, словно соглашаясь с приказом хозяина. А если не понимал, то свист взлетал высоко и приобретал какую-то удивленную окраску: мол, что-то не то толкуешь, хозяин, давай-ка разъясняй.

Лека весь состоял из Живого металла — того самого, из которого во время Железной войны изготавливали всех роботов. В школе рассказывали, что раньше роботы были самые разные и их было очень много. Они строили города, расчищали землю, сажали злаковые и вырубали деревья. И будто бы даже воевать умели.

Теперь роботов уже не делали. Во-первых, для них нужен был Живой металл, а его вовсе не было в Городах Жизни. Ни одного месторождения, ни одного родничка. А во-вторых, после войны не осталось ни заводов, ни мастеров. Те, кто умел и понимал в роботах, — все погибли. Другими словами, люди навсегда утратили былые навыки и умения.

Остались только леки — грузовые контейнеры с этими роботами уцелели в одном из горных складов. Считалось, что это просто небывалое везение. Правда, использовать леков можно было только в небольшом домашнем труде. Убрать, присмотреть за домашними животными или за детьми, и все. Даже для переноски легких грузов они не годились. Так, развлечение для домохозяек. Возможно, для того леков когда-то и создавали. Кто же сейчас знает это?

Леки заряжались с помощью небольших энергетических камней, а камни, в свою очередь, набирали энергию на ветровых и световых установках. А есть ли, интересно, хоть какая-нибудь энергия в Плавающих домах? Надо будет спросить об этом отца. А то вдруг они придут, а там вместо лампочек — свечи или еще какой-нибудь примитивизм? И сиди себе в темнотище, перебирай руками зерно да мели муку на ручной мельнице. Ведь именно так небось делают Всадники. Говорят, что у Всадников и городов толковых нет, одни палатки на песке…

Отец появился быстро, принес воды в котелке, ободряюще посоветовал Мэши не унывать и принялся за костер. Огонь вблизи Мэши не видела ни разу в жизни, только слышала про него немного. В Городах готовили на энергетических печах, тепло получали тоже от них.

И теперь она с удивлением и непонятной радостью наблюдала, как занимались сухие ветви, как пробегало по ним робкими язычками оранжевое пламя и как тепло становилось при этом. Но радости скоро поубавилось. От костра, кроме тепла, еще шел дым, довольно неприятный и едкий. Валил прямо в глаза, и приходилось жмуриться и отворачиваться.

— Дымит так, что и смотреть нельзя, — пробурчала Мэши, отодвигаясь в сторону.

— Это ничего, привыкнешь, — невозмутимо пообещал отец, пристраивая над огнем три длинные сухие палки.

— А это зачем?

— Для котелка. Суп сейчас сварим, понятно? Тут тебе не Город, тут придется готовить себе самим. Каждый день, а не только в день дежурства по Уровню.

Мэши пожала плечами и взялась помогать отцу. Хотя особой работы и не было. Закинуть в котел очищенные ниахи, добавить масла и приправы, после немного мукокки — и жди себе, когда суп сварится.

— У меня еще есть вяленое мясо, его добавим в конце. И наедимся, вот увидишь. Суп окажется таким вкусным, что пальчики оближешь, — усмехнулся отец.

— Это почему? — недоверчиво удивилась Мэши.

— Да потому, что ты устала и сильно проголодалась. Хорошее путешествие дает хороший аппетит. И спать будешь без задних ног, и даже не вспомнишь, что под спиной вовсе не мягкий матрас.

— Ну да, не вспомню… Вот как раз о матрасе и одеяле очень даже вспомню. От скалы у нас с тобой быстро спины заболят. Ох…

Мэши вздохнула, погрустнела.

— Лучше бы не вписывали они имена девочек на жребий, отец. Лучше бы сидеть нам сейчас у себя дома. И как там наш Хамийе?

— С ним все будет в порядке. Если очень уж приспичит, он выберется наружу, ты же знаешь. Так что не переживай. С ящерицей мы бы не смогли идти так быстро. А если он вздумал бы от нас убежать, точно достался бы на обед какому-нибудь хищнику.

— Как бы нам самим не достаться.

— Мы не достанемся. С нами все будет хорошо…

Неугомонный лека сунулся к огню, но тут же отпрянул, тонко свистнув.

— Это не для тебя, Лек-Ши, — строго сказал ему отец, — держись в стороне.

Лек-Ши было домашним прозвищем маленького робота.

— Он тоже первый раз видит огонь, — усмехнулась Мэши, — ему тоже интересно. Ты же знаешь, какие они любопытные.

— Ничего, пусть придержит свое любопытство. Все лучше, чем обгореть. Огонь может обжечь, и очень сильно. И ты тоже близко не суйся, а то и не заметишь, как пламя перекинется на волосы или на одежду.

— И как ты только додумался до того, чтобы развести огонь?

— Так в Плавающих домах всегда еду готовили на огне или на печи.

— А где вы столько сухих веток находили, дома-то на воде?

— А-а-а, у жителей Плавающих домов полно всяких хитростей. Мы не сухими ветками топили, мы использовали торф. Это такая особенная болотная земля. Около нас болот было достаточно, а где они, там и торф. Мы выкапывали его кусками, сушили и топили им. Еще делали из него кирпичи для строительства — это довольно удобно.

— Почему удобно? Мне кажется, что возня одна. И огонь слишком уж дымит. Гораздо лучше, когда дом прогревается от энергетических батарей. И не надо никакого торфа.

Отец только улыбнулся в ответ.

3

Земля казалась черной и мягкой. Ступи ногой — и провалишься по колено. Местами она вспучивалась, пузырилась и время от времени издавала глухой, утробный звук, похожий на недовольное ворчание. И вдруг из одного холмика вылез тоненький белый корешок. Зазмеился, потолстел на глазах. Вытянулся в сторону Мэши. Он полз без остановки, а за ним показались еще корни, много белесых корней. Они переплетались между собой, собираясь в причудливом узоре, в бешеном хаосе изгибов. Еще пару мгновений — и Мэши оказалась в окружении переплетенных корней.

Ей бы закричать — да в груди не стало воздуха, горло сковало ужасом. Показался впереди огромный ствол, гладенький, с легкими желтыми разводами на коричневом. Кора — словно кожа, ровная, безупречно прилегающая к дереву. Это Дерево-Гигант, это его корни плетут сеть вокруг Мэши. Дерево желает есть, оно голодно, и вот прямо на глазах разверзается ствол, точно гигантская ненасытная пасть, и мелкие острые зубки скалятся в голодной усмешке…