Читать книгу "Бабушка с крылышками - Ива Прохазкова"

Он вытащил картонную коробку из-под кровати. Бабушка спала, свернувшись клубочком в шапке Элиаса, вернее не клубочком, а булочкой-рогаликом. Бумажных носовых платков в коробке не оказалось. Вернее, они превратились в бесчисленные малюсенькие бумажные шарики…

Элиас задумался. Как видно, бабушка ужасно проголодалась и у неё не было другого выхода, — ей пришлось откусывать кусочки от бумажных платков и есть, а потом она откусывала края рисунка…

Тут бабашка тихонько застонала во сне. Наверное, после бумажной закуски у неё разболелся живот. Элиас не стал её будить. Он положил в коробку несколько яичных печенинок, соломенную шляпку, шарф с бомбошками, ботфорт и туфельку, солнечные очки. А на лестнице пожарной машинки повесил зелёные как тина колготки.

Затем Элиас занялся уборкой. Он не хотел, чтобы мама увидела, какой в его комнате кавардак. Она же непременно начала бы расспрашивать, в чём дело, и Элиасу пришлось бы подыскивать объяснения.

Прибираясь, он размышлял о том, долго ли придётся ждать, пока бабушка вырастет большая и начнёт вести себя как другие бабушки.

Сейчас-то, глядя на неё, никак не подумаешь, что она будет читать Элиасу сказки из книжек или играть с ним в «Чёрного Петера». Она всё спит да спит, и вообще, больше всего она похожа на маленького ребёночка.

Вот сейчас, например, бабушка сосёт палец! Элиас твёрдо решил отучить её от этой дурной привычки. Не в один день, постепенно. Нельзя требовать слишком много сразу. Надо набраться терпения. Ведь она вылупилась всего-то несколько часов назад. И конечно, должно пройти какое-то время, прежде чем она освоится в окружающем мире.

Папа пришёл с работы в хорошем настроении. Он и ещё два программиста из его фирмы получили задание — придумать новую компьютерную игру. Тот, кто придумает самую замечательную игру, поедет в Австралию на международную выставку «Ребёнок и его мир».

Папу эта перспектива прямо-таки заворожила. За ужином он ни о чём другом не говорил — только об игре, выставке и Австралии.

— А если не победишь? — спросила мама.

— Я должен победить. Я лучше остальных.

— А если ты победишь, возьмёшь меня с собой? — спросил Элиас.

— К сожалению, не получится. Детям там нечего делать.

— Как — нечего? — удивился Элиас. Он не понимал, почему на выставке, которая называется «Ребёнок и его мир», детям «нечего делать».

— Там будет организована встреча компьютерных фирм, которые создают программы для детей. На этой выставке речь пойдёт не столько о детях, сколько о программах и бизнесе. Понимаешь?

Элиас этого не понимал, зато он понял, что более толкового объяснения от папы не дождёшься, ну и не стал больше ничего спрашивать.

Они доели картофельные оладьи, и мама поставила на стол блюдо с клубникой. Первая клубника в этом году — крупная, красная, а уж какая сочная, объеденье! От одного только вида такой красоты у Элиаса слюнки потекли. Он потянулся к блюду — и вдруг его осенило:

— А давайте поиграем на клубнику! В домино! Или в мельницу! Или в «Инопланетян»!

Но папа взглянул на часы.

— Поиграйте с мамой. — Папа встал из-за стола. — Очень жаль, но я не могу играть. Мне надо заняться новой игрой. Времени на эту работу у меня в обрез.

Элиас посмотрел на маму. Но она покачала головой.

— Ты же знаешь, я взяла в библиотеке книгу. И ты видел, какая она толстая.

Элиас вздохнул. Знал он, знал, что папа должен придумывать компьютерные игры, потому что такая у него работа. Знал он и то, что мама должна читать книги о крепостях и замках, потому что её работа — реставрировать старинные картины и статуи. Но Элиас сердился. Сердился потому, что никто не понимает, что его работа — играть в мельницу, домино и в «Инопланетян» и что одному ему с этой работой не управиться!

— Стоп! Лук-порей и суп-пюре, размазня плаксивая, чучело сопливое! Сыт по горло! — В этот раз Элиас выкрикнул ругалку громким голосом, правда, когда уже был в своей комнате. И вдруг где-то за его спиной раздался тоненький голосок:

— Оп! Лупалей-упалей, манясива-учалива игоголла!

Элиас вздрогнул. Живо проверил, закрыта ли дверь, бросился к кровати, вытащил коробку. Бабушка сидела на пожарной лестнице. На ногах у неё были зелёные как тина колготки, и она старалась натянуть ботфорт. Но ничего не получалось. Сапожок был слишком маленький — вот бабушка и рассердилась.

— Оп! Лупалей-упалей, манясива-учалива игоголла! — ругалась она тоненьким голоском, напоминавшим журчание ручейка. Вернее, лепет ручейка, который лепечет, так как не умеет говорить по-настоящему. Оказывается, бабушке ещё только предстоит научиться говорить.

Элиасу стало совестно. Он должен во всём показывать пример своей бабушке, вылупившейся из яйца, он должен говорить красиво и отчётливо, а не ругаться! Чтобы исправить свою оплошность, Элиас наклонился к коробке и сказал:

— Так говорить нельзя. Мне — можно, потому что мне уже семь лет. А ты не ругайся, ты ещё маленькая.

Бабушка подняла голову и внимательно посмотрела на Элиаса. Глаза у неё были как две изюминки, а на губах всё ещё белели бумажки — остатки картины Элиаса.

— Меня зовут Элиас. А тебя?

— Тебя, — сказала бабушка.

— Нет, нет! Тебя, а не «тебя»!

— Нетя! — Как видно, это слово очень понравилось бабушке, потому что она повторила ещё пять раз: нетя, нетя, нетя, нетя, нетя!

И снова стала совать ножку в ботфорт, а когда из этого опять ничего не получилось, яростно швырнула ботфорт в угол картонной коробки. И начала было:

— Оп! Лупалей… — но тут же бросила и сама себе наказала: — А ты не лугайся, ты исё маленькая.

Элиас усмехнулся — бабушка ему нравилась. Но было совершенно ясно, что она ничегошеньки не понимает. Она только повторяет всё за Элиасом.

— А как тебе понравилось яичное печенье? Вкусно было? — и Элиас зачмокал, чтобы понятней было, о чём он спросил. — Дать ещё?

— Ать исё! — сказала бабушка и подтянула повыше свои зелёные колготки, потому что они собрались внизу гармошкой. Элиас выглянул в коридор и прислушался — что там, в других комнатах? Мама и папа сидели в гостиной. Мама читала, папа смотрел в компьютер. Элиас на цыпочках пробежал в кухню, в шкафу нашёл немножко печенья, из миски на столе прихватил последнюю, ещё остававшуюся там клубничину и вернулся к себе.

— Смотри, что я тебе принёс! Клубничку, — важно сказал он, решив при каждом удобном случае чему-нибудь учить бабушку, что-нибудь ей объяснять, чтобы она побольше узнавала и росла умницей. — А ты знаешь, что такое клубника? Вот такая красная пирамидка, на вкус сладкая и в то же время с кислинкой. Но много клубники нельзя кушать — появится сыпь. А знаешь, что такое сыпь? Это такие маленькие точечки на коже, они ужасно зудят, и ты тогда всё время будешь чесаться… А что такое чесаться, ты знаешь? Это… — тут Элиас заглянул в коробку и умолк. Бабушка спала. Но теперь она не свернулась в комочек в шапке Элиаса, а устроилась на лестнице пожарной машины: она сидела на ступеньке, уткнув голову в колени. Во сне бабушка немножко покачивалась туда-сюда, и Элиас испугался, как бы она не свалилась с лестницы.