Читать книгу "Корова царя небесного - Иоанна Хмелевская"

На ипподроме Элюня оказалась первый раз в жизни. Казику очень хотелось, чтобы ей здесь понравилось, и он постарался сделать все, чтобы ипподром произвёл на возлюбленную самое лучшее впечатление. Билеты у него были в директорскую ложу, помещение самое что ни на есть изысканное, где царила особая атмосфера, не такая, как на обычных трибунах для публики.

Заняли места, и Казик принялся знакомить спутницу с обстановкой. Новичку следовало показать и растолковать самые элементарные вещи.

— Вот это паддок, площадка, сюда выпускают лошадей перед состязаниями, — объяснял несколько рассеянно и торопливо Казик, явно думая о другом. — Тут на них, коней то есть, можно поглядеть, выбрать. А вон там, с другой стороны, видишь? Беговая дорожка, там лошади, значит, скачут. Понятно? А там кассы, в них делают ставки. Вот здесь буфет, может, что пожелаешь? Пивко, коньячок?… Ладно, потом. А если что, то вот здесь туалеты. И пожалуйста, извини, мне на минутку надо отлучиться. Да нет, не в туалет, так, позаботиться кое о каких мелочах, ты тут осмотрись, но не уходи далеко, за пределы этих кресел, чтобы не пришлось тебя искать.

И Казик рысью умчался куда-то по своим делам. Наверное, так положено на ипподромах. Элюня не обиделась. Слегка ошеломлённая непривычной обстановкой, она принялась с любопытством осматриваться. Ещё раз со вниманием оглядела указанные ей объекты, а поскольку никаких лошадок пока нигде не было, решила для начала ознакомиться с программой. Только ничего не поняла. То есть поняла, что в программе перечислены клички лошадей, фамилии жокеев, то есть всадников, едущих на этих лошадях. Пришлось поднапрячься и собрать все свои теоретические познания в данной области, почерпнутые преимущественно из произведений художественной литературы. Итак, лошадки бегут, а зрители делают на них ставки — которая раньше прибежит. Если угадал — считай, выиграл. Вроде бы в этом все дело. Значит, и ей надо выбрать какую-нибудь лошадку и поставить на неё денежки. Где поставить? Ага, в кассе, ведь Казик же только что говорил. А потом остаётся лишь выиграть… если, разумеется, выбранный ею объект придёт первым. Вот, в программе, они пронумерованы…

Не будучи уверена, что правильно поняла суть поведения на ипподромах, Элюня стала наблюдать за ипподромными бывальцами — а что делают они? Бывальцы вели себя как-то неопределённо, ничего конкретного не делали, и единственное, в чем Элюня могла им подражать, — выпить пива в уже открытом буфете. Лошадок же, главного элемента ипподрома, все ещё не было. Откуда было Элюне знать, что Казик привёз её сюда заранее, более чем за час до начала скачек. Пришлось пока заняться пивом, пройтись вдоль беговой дорожки и вернуться к креслам директорской ложи. И тут лишь началось оживление на паддоке. Элюня сразу же устремилась туда.

Казик отыскал Элюню у застеклённой загородки. Опершись о балюстраду, девушка внимательно вглядывалась в лошадей, которых конюхи вывели на прогулку по просторному зеленому газону.

— Ну, я освободился, — с удовлетворением сообщил Казик. — Надо было кое с кем поговорить. Эти вот из первого забега, трехлетки, фольблюты. Ты уже выбрала кого-нибудь? Хочешь поставить?

Элюня английский знала и сразу поняла, что фольблютами, от английского full blood — чистая кровь, Казик назвал самых что ни на есть чистокровных лошадей, самых породистых, это любой новичок поймёт, если не совсем уж тёмный. Впрочем, на бегущих коней Элюня всегда любила смотреть, так что с удовольствием поглядела бы и на дворняг каких-нибудь, не обязательно уж совсем чистокровных.

— Да! — живо откликнулась Элюня. — Но у меня проблема. Лично мне понравилась вот эта, видишь, вон та, но у неё четвёртый номер, а ведут её третьей. Тут что, не обязательно по порядку выводят коней? А ещё шестой номер. Я посмотрела в программе, её зовут Северина, значит, это кобылка, правильно я поняла?

Казик расцвёл, как весеннее утро.

— Я знал, ты сразу все поймёшь, умная девушка! Все правильно, а ведут их не по номерам, потому что принято сначала выводить жеребцов, а кобылок потом, иначе жеребцы займутся кобылками, а не скачками. Так в чем твоя проблема?

— Не знаю, на кого ставить, кто придёт первым. А сразу на двух ставить можно?

— Да хоть и на пять. Тебе понравилась Северина? Минутку… Не очень котируется, но кто знает, не стану тебя отговаривать, осенью предпочтительнее ставить на кобыл. А что касается твоей четвёрки, то она тоже недурна. Я тут поузнавал, рекомендуется двойка, многие ставят на неё. А чтобы ввести людей в заблуждение, подсовывают семёрку, а двойку прячут…

Теперь Элюня и вовсе не понимала, что такое Казик говорит, но сомнения можно разрешить позднее, пока же надо сделать ставку на то, что ей пришлось по сердцу.

— Ну так на что, в конце концов, надо ставить? — попыталась она уточнить. — На два номера? Или как?

Казик попробовал объяснить сложную механику ставок, и Элюня решила рискнуть. Поставит на двух лошадок, которые пришлись ей по душе, на Северину и четвёрку. Четвёрка, по утверждению Казика, прозывалась Тараном. Опять же по утверждению Казика, в кассе следовало сказать: Порядок в обе стороны, четыре-шесть и шесть-четыре, а потом прибавить к ним ещё ту самую скрываемую двойку. И ещё Казик посоветовал вперемешку. Элюня не знала, что это такое, но безропотно согласилась — пожалуйста, может и перемешать.

Добравшись до столика, обозначавшего кассу, Элюня повторила заветные слова, подсказанные Казиком:

— Пожалуйста, четыре-шесть и обратно напрямую, а потом сплошь один-пять-восемь. И… минутку… двойку-четыре, шесть и шесть-четыре по два раза.

Похоже, эти слова действительно что-то значили, ибо кассирша не удивилась, а сразу поняла. Без возражений пробила билет и потребовала тридцать два злотых. Сумма не показалась Элюне слишком разорительной. Вернулась к своему креслу, а Казик принёс ещё пива.

Элюня понятия не имела, что выбрала очень сложную комбинацию, а именно пятёрку, которая заключается в том, чтобы угадать первых пять лошадей и порядок, в котором они придут к финишу. Но все равно радовалась, что сделала ставку, как и все остальные нормальные посетители ипподрома.

Аппетит приходит во время еды, вот и Элюне захотелось побольше узнать о сложных правилах скачек, о тайнах ипподромного механизма, вообще об этой новой для неё забаве. Довольный проявленным интересом, Казик охотно делился своими знаниями, стараясь избегать словечек ипподромного жаргона и пользуясь простым общепринятым языком, что ему не всегда удавалось. У Элюни голова пошла кругом от всех этих сделанных скачек, одинаров, экспрессов, фаворитов и фуксов, и вскоре она окончательно заблудилась в сложном лабиринте ипподромной индустрии.

— Надо же, какой ты умный, — с невольным уважением проговорила она. — Знаешь такие сложные премудрости. Часто здесь бываешь?

Казик не стал темнить и честно признался:

— Постоянно! Сначала собирался от тебя это скрыть, ну да уж чего там… Игрок я! Азартный игрок! А ты и не знала?

После скопидомства и педантичности Павлика эта черта показалась Элюне просто восхитительной.