Читать книгу "Брежнев - Леонид Млечин"

Члены президиума стали наперебой говорить, что все прошло просто отлично. Хрущев поручил секретарям ЦК готовить очередной пленум. Сказал, что уходит в отпуск.

Через несколько дней Подгорный, возвращаясь из-за границы, сделал в Киеве «вынужденную посадку» по причине плохой погоды. Всю ночь проговорили с Шелестом, который подробно пересказал, с кем из членов ЦК он уже провел беседу. Со многими сразу нашел взаимопонимание, но кто-то терялся, и разговор не получался.

Подгорный предупредил:

— Будь осторожнее.

Они по-прежнему боялись Хрущева.

«Одно его слово, — вспоминал Шелест, — и многие из нас были бы „обезврежены“, изолированы и даже уничтожены, ведь велся по существу и форме заговор против главы правительства, а чем это кончается, хорошо известно…»

Но на сей раз Хрущев проявил излишнюю доверчивость, расслабился, потерял бдительность.

Николай Викторович рассказал Шелесту, как идут дела в Москве. Некоторые члены президиума колеблются. Кого-то пришлось припугнуть, чтобы как минимум помалкивали…

Брежнев и Подгорный очень просили Петра Ефимовича поговорить с председателем президиума Верховного Совета Украины Демьяном Сергеевичем Коротченко, который много лет работал с Хрущевым, а в 1930-е годы был секретарем Московского обкома. В период массовых репрессий на Демьяна Сергеевича состряпали дело, готовился арест. Его спас Хрущев, вступившийся за него перед Сталиным.

Шелест рискнул и открыл карты. Демьян Коротченко подумал и принял решение:

— Я Никиту знаю давно. Он хороший организатор, преданный коммунист, но, очевидно, на этом посту зарвался — считает, что он вождь. Много сделал политических ляпов. Очевидно, будет лучше для него и для партии, когда он уйдет с этого поста, да и должности первого секретаря и председателя Совмина надо разделить. В семьдесят лет трудно управлять таким государством, как наша страна, да еще со старческим характером Никиты.

— Демьян Сергеевич, что мне передать Брежневу и Подгорному? — спросил Шелест.

— Передай, что я с вами, и если это нужно, могу по этому вопросу выступить где угодно.

Еще один верный соратник Хрущева, многим ему обязанный, легко предал Никиту Сергеевича… Но у заговорщиков не все шло гладко. Подгорный поведал Шелесту, что перед самым отъездом Хрущева в отпуск у них состоялся неприятный разговор.

Никита Сергеевич пригласил Николая Викторовича в кабинет и прямо спросил:

— Это правда, товарищ Подгорный, что существует какая-то группа, которая хочет меня убрать, и вы к этой группе причастны?

(«Представляешь мое состояние и положение?» — говорил Подгорный Шелесту.)

— Откуда вы, Никита Сергеевич, это взяли? — изобразил удивление Подгорный.

А сам подумал: от кого это могло ему стать известно? Подумал о Брежневе. Тот в какой-то момент испугался: «Может быть, отложить все это?» Подгорный на него набросился: «Хочешь погибать — погибай, но предавать товарищей не смей».

Но Хрущев рассказал, что о заговоре его сыну Сергею поведал работник КГБ Василий Иванович Галюков, бывший начальник охраны Николая Григорьевича Игнатова, смещенный с поста секретаря ЦК на безвластную должность председателя президиума Верховного Совета РСФСР. Обиженный на Хрущева Николай Игнатов действительно активно участвовал в подготовке заговора. Он ездил по стране и убеждал старых приятелей выступить против Хрущева.

Никита Сергеевич даже показал Подгорному письмо, переданное сотрудником КГБ Сергею Хрущеву, и спросил:

— Вам что-нибудь об этом известно?

Подгорный, не моргнув глазом, сказал, что ничего не знает, и предложил поручить Комитету госбезопасности проверить все факты. Он был уверен, что Семичастный выкрутится. Но Хрущев решил к КГБ не обращаться, а по-дружески попросил Микояна вызвать Игнатова, поговорить с ним и доложить.

Через первого секретаря ЦК компартии Грузии Василия Павловича Мжаванадзе удалось предупредить Игнатова о нависшей над всеми угрозе. Ему велели в беседе с Микояном все отрицать… Да и осторожный Анастас Иванович, похоже, не проявил обычной прыти, исполняя это поручение первого секретаря. Он сохранил верность Хрущеву, но не хотел ссориться и с его противниками.

Леонид Митрофанович Замятин, который тогда работал в Министерстве иностранных дел, рассказал мне, как незадолго до своего снятия Хрущев вдруг появился на обеде в честь президента Индонезии и произнес неожиданно откровенную речь.

Старшим на обеде был Подгорный, потому что формально Хрущев находился в отпуске. Он тем не менее приехал, вошел в зал со словами, не сулившими ничего хорошего:

— Ну что, мне места уже нет?

Место, разумеется, сразу нашлось. Хрущев сделал знак Подгорному:

— Продолжай вести.

Но в конце обеда, когда протокольные речи уже были произнесены, Хрущев сказал:

— Вот интересно. Я недавно приехал из отпуска, а все меня убеждают, что я нездоров, что мне надо поехать подлечиться. Врачи говорят, эти говорят. Ну, ладно, я поеду. А когда вернусь, я всю эту «центр-пробку» выбью. — И показал на членов президиума ЦК: — Они думают, что все могут решить без меня…

Вероятно, Никита Сергеевич все-таки что-то почувствовал. Он от природы был наделен хорошо развитым инстинктом. Иначе бы не выжил в политических схватках.

Возможно, именно этим объясняется его неожиданный звонок Георгию Константиновичу Жукову. В октябре 1957 года Хрущев ловко убрал Жукова с поста министра обороны — по чисто политическим соображениям, не желая держать рядом популярного, решительного и амбициозного маршала. Семь лет они не разговаривали. Жуков, отправленный в отставку, находился под постоянным присмотром КГБ.

И вдруг Хрущев позвонил Георгию Константиновичу. Примирительно сказал:

— Тебя оговорили. Нам надо встретиться.

Помощник Хрущева записал: после отпуска в Пицунде запланировать встречу с маршалом. Когда тучи стали сгущаться, Хрущев, чувствуя, что теряет поддержку, решил опереться на национального героя. Судя по всему, он хотел вернуть маршала Жукова в политику, а точнее, призвать его себе на помощь. Если бы Жуков был в 1964 году министром обороны, противники Хрущева не могли бы рассчитывать на помощь армии.

Обещание Хрущева разогнать президиум только сплотило его противников. Самоуверенность подвела Никиту Сергеевича. Его отправили на пенсию раньше, чем он успел убрать соперников…

29 сентября Подгорный позвонил Шелесту в Черкассы и велел срочно лететь в Крым, чтобы встретить Хрущева, который отправился отдыхать. Просил в деталях потом пересказать, о чем пойдет разговор. Хотел, чтобы доверенный человек находился рядом с Хрущевым и следил за его настроением.

1 октября Шелест в Симферополе встретил Хрущева. Тот полушутя спросил:

— А вы почему здесь? Я-то на отдыхе, а вы должны работать.