Читать книгу "Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо"

Я уже сказал, что Ожеро был прекрасным тактиком, поэтому отец поручил ему руководить обучением батальонов новобранцев, из которых состояла большая часть его дивизии. Эти батальоны приходили из Лимузена, Оверни, страны басков, Керси, Жера и Лангедока. Ожеро их очень хорошо подготовил. Занимаясь этим, он и не подозревал, что работает для своих будущих побед. Войска, которыми командовал тогда мой отец, впоследствии составили знаменитую дивизию Ожеро, совершившую блестящие подвиги в Восточных Пиренеях и в Италии. Ожеро практически каждый день бывал у моего отца. Отец отвечал ему крепкой дружбой, которая никогда не была никоим образом омрачена.

Что касается лейтенанта Ланна, то это был молодой гасконец, живой, остроумный, очень веселый, без всякого воспитания и образования, но страстно желающий учиться. И это в те времена, когда почти никто не думал об учении всерьез. Он стал очень хорошим инструктором и, так как был крайне тщеславен, всегда с невыразимым удовольствием получал похвалы, которые расточал ему отец просто потому, что он их вполне заслуживал. Из благодарности Ланн, насколько возможно, баловал детей своего генерала.

В одно прекрасное утро отец получил приказ снять Миральский лагерь и перевести свою дивизию в армию генерала Дюгомье, осаждавшую Тулон, которым совершенно случайно овладели англичане. Тогда-то отец и заявил мне, что пора покончить с пансионом молодых барышень, что я должен продолжать учиться, получить настоящее образование и что мне нужно заняться более серьезными вещами и науками.

На следующий же день меня отправили в военный коллеж в Соррезе, где для меня, так же как и для моего брата, было уже приготовлено место. Мною овладели очень смешанные чувства… Не возвратиться больше к своим подругам, не увидеть больше пансиона Монгальви… Это казалось мне невозможным!

Дорога, по которой мы ехали, была полна войск и орудий, которые отец осматривал на параде в городе Кастельнодари. Это зрелище, которое еще несколько дней назад восхитило бы меня, теперь не могло смягчить мое горе.

Мы остановились на ночлег в Кастельнодари, когда отец узнал об эвакуации англичан из Тулона 18 декабря 1793 года и сразу же получил приказ отправляться со своей дивизией в Восточные Пиренеи. Тогда он решил на следующий же день отвезти нас в Соррез, пробыть там несколько часов и как можно быстрее отправляться в Перпиньян. Выехав из Кастельнодари, отец приказал остановить наш экипаж перед замечательным деревом, под которым коннетабль де Монморанси был арестован войсками Людовика XIII после разгрома сторонников Гастона Орлеанского[13]. Отец обсуждал это событие со своими адъютантами, и мой брат, уже очень образованный молодой человек, принял участие в этом разговоре. Что касается меня, получившего еще очень поверхностные знания об истории Франции, мне не было известно ни одной подробности этих событий. Я в первый раз слышал и о битве при Кастельнодари, и о Гастоне Орлеанском, и о его восстании, и о его пленении, и о казни коннетабля де Монморанси. Прекрасно понимая, что отец не обратился ко мне ни с одним вопросом, потому что убежден, что я не смогу на него ответить, я был сильно унижен и огорчен. Для себя самого я сделал вывод, что отец был прав, решив отвезти меня в училище и заняться моим воспитанием. Мои сожаления сменились на твердое желание хорошо учиться и постараться много узнать. Тем не менее я чувствовал, как сердце мое сжимается при виде высоких и темных стен забора, за которым меня должны запереть…

Когда я вступил в стены этого заведения, мне было 11 лет и 4 месяца.

Глава IV

Соррез. — Дон Ферлюс. — Жизнь в Соррезе. — Обычаи уравниловки. — Первые испытания. — Визит одного из представителей народа

Пришло время дать вам небольшое историческое описание знаменитого коллежа в Соррезе в том виде, в каком оно было представлено мне доном[14] Абалем, бывшим заместителем директора. Мы часто встречались с ним в Париже уже во времена Империи.

Когда во времена Людовика XV было решено изгнать иезуитов из Франции, их защитники посчитали, что братья этого ордена единственные, кто может заниматься воспитанием молодежи. Бенедиктинцы, отъявленные враги иезуитов, хотели доказать обратное, однако превращаться в педагогов самим им казалось излишним, хотя они всегда были очень сведущими и образованными людьми. И все же они выбрали четыре своих монастыря, в которых были устроены учебные заведения. Среди них были Соррез и Понлевуа, где были собраны все члены Ордена, у кого обнаружилось больше всего стремления и таланта к преподавательской работе или занимавшиеся этим уже многие годы. Новые заведения процветали. Более всего это касалось Сорреза. Сюда стекалось множество учеников со всей страны. Бенедиктинцы пригласили туда и многих наиболее образованных светских людей. Все они со своими семьями приехали в этот маленький город. Дети этих гражданских профессоров воспитывались в коллеже бесплатно. Позднее здесь образовался настоящий заповедник превосходных преподавателей всех наук и искусств. Легкость, с которой давались здесь уроки за небольшую плату, привлекала в Соррез все новых учеников из пансионов других городов. Маленький город стал знаменит. Даже простым купцам было известно об этом заведении, где их дети получали весьма широкое образование. Многие иностранцы, более всего англичане, испанцы и американцы, приезжали сюда на несколько лет, чтобы находиться рядом со своими сыновьями и дочерьми в течение всего периода их воспитания.

Орден бенедиктинцев состоял в основном из людей очень мягких. Они выходили за пределы своих обителей и, как правило, получали то, что было им нужно, настолько их любили в мире. Это очень помогало Соррезскому учебному заведению, особенно во времена Революции. В то время директором здесь был дон Деспод, человек очень больших достоинств, но не посчитавший для себя возможным принести гражданскую клятву, требуемую в то время от духовенства, и удалился от своих обязанностей. Проведя несколько лет в отставке, он был призван уже императором и назван одним из главных сотрудников Университета. Все остальные бенедиктинцы Сорреза подчинились необходимости принести клятву. Дон Ферлюс стал директором, дон Абаль — его заместителем, и школа, несмотря на все революционные изменения, продолжала существовать, сохраняя те блестящие начала, которые заложил дон Деспод.

Когда вышел закон о секвелизации монастырей и продаже их имущества, это учреждение, казалось, должно было потерять свой престиж и вес, но все важные лица в стране были воспитанниками Сорреза и желали, чтобы оно сохранилось и для их детей. Жители города, рабочие, крестьяне, с большим почтением относились к отцам-бенедиктинцам и понимали, что разрушение этого заведения приведет к разорению всего их края. Население обратилось к дону Ферлюсу, прося его заявить о готовности выкупить училище со всем его огромным имуществом. На аукционе никто не смог предложить большую цену, и директор стал собственником огромного монастыря и земель, которые его окружали. Администрация департамента дала ему большой срок для внесения денег. Со всех сторон ему одалживали ассигнаты, которыми он мог постепенно расплачиваться. Средства приносили и небольшие участки леса, выставляемые на продажу. Богатые местные фермеры поставляли все необходимое коллежу продовольствие. Дон Ферлюс часто расплачивался с нанятыми преподавателями продуктами, что вполне их устраивало, поскольку в ту пору во Франции уже свирепствовал голод.