Читать книгу "Черчилль. Биография - Мартин Гилберт"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это письмо было отправлено из Брайтона 11 июня. Второе письмо последовало через сутки: «Надеюсь, ты не подведешь меня. Неопределенность тяжелее всего. Напиши мне с обратной почтой, пожалуйста!!!» Черчилль даже приложил черновик письма, которое мать должна была отправить мисс Томсон: «Не могли бы вы разрешить Уинстону приехать в Лондон в субботу? Мне очень хотелось бы, чтобы он увидел шествие, и к тому же я обещала ему, что он попадет на юбилей».
В этом черновике Черчилль не стал упоминать про Буффало Билла. Но в очередном письме матери он снова напоминает об этом. Представление должно было состояться в Эрлс-Корт, выступать должен был сам Буффало Билл Коди с большим количеством индейцев, ковбоев, скаутов, поселенцев и мексиканцев. Письмо заканчивалось так: «Ради бога, не забудь!!!» Третье письмо, отправленное 15 июня, было кратким: «Я схожу с ума от неизвестности. Мисс Томсон говорит, что разрешит мне поехать, если ты попросишь. Умоляю тебя, напиши, пока не поздно. Напиши мисс Томсон с обратной почтой, пожалуйста!!!»
Настойчивость его была вознаграждена. Леди Рэндольф пошла навстречу желанию сына, и он приехал в Лондон на празднование пятнадцатилетней годовщины восшествия на трон королевы Виктории. Это был очень радостный приезд. «Надеюсь, ты скоро забудешь мое плохое поведение дома, – написал он матери на следующий день по возвращении в Брайтон, – и это не повлияет на будущие летние каникулы. Я отлично усвоил Евклида. Мы с еще одним мальчиком лучшие в школе». Чуть позднее он сообщает, что отлично успевает по греческому и латыни, и передает мнение одного из преподавателей, что в греческом он значительно продвинулся. «Это важно, – замечает он, – ведь греческий – мое слабое место, а без него мне не попасть в Винчестер, так что я очень доволен первыми успехами».
Черчилль мечтал провести летние каникулы в Париже или где-нибудь на континенте. Но он подозревал, что у матери свои планы. «Моя дорогая мама, – писал он ей за три недели до начала каникул, – надеюсь, ты не намерена отравить мне каникулы, пригласив репетитора». Тем не менее репетитора она пригласила. Им должен был стать его преподаватель греческого языка, двадцатичетырехлетний Джеймс Бест. Черчилль смирился. «Поскольку он теперь репетитор, – писал он матери, – и он мне очень нравится, я нисколько не возражаю, но при одном условии: не делать никаких уроков. Я согласен на все за исключением этого. Я никогда не делал уроки во время каникул и не собираюсь делать их сейчас. Буду очень счастлив, если мне не придется беспокоиться, что меня заставят силой».
Однако леди Рэндольф была решительно за то, чтобы сын по-настоящему занимался во время каникул. Но он уже научился отстаивать свою точку зрения. «Обещаю, я буду очень хорошо вести себя на каникулах, – пишет Черчилль, – только непременно избавь меня от занятий, потому что я очень много занимался во время семестра и найду достаточно других дел. Мне никогда не составляло труда найти себе интересные занятия. Я мог бы целыми днями заниматься бабочками (как в прошлом году). Разреши хоть на недельку. Если я буду думать, что мне надо вернуться к определенному часу, это омрачит мне все удовольствие».
Полностью занятий избежать не удалось, хотя часть каникул Черчилль с Джеком и миссис Эверест снова провели на острове Уайт. По возвращении в Брайтон он узнал, что родители решили отправить его учиться не в Винчестер, к чему он готовился, а в Харроу. Учитывая его болезненность, расположенный на холме Харроу казался им предпочтительнее. Осенью директор школы, доктор Уэлдон, написал лорду Рэндольфу: «Мы поместили его там, где будут тщательно следить за его здоровьем».
Черчилль был доволен решением родителей. «Я очень рад, что отправляюсь в Харроу, а не в Винчестер, – писал он отцу. – Надеюсь сдать вступительные экзамены, они там не такие сложные, как в Винчестере». Он сообщал далее, что извлечение квадратного корня и десятичные дроби уже освоены и что они приступают к изучению греческих глаголов второго спряжения. В конце семестра ему предстояло сыграть роль Мартины в комедии Мольера «Лекарь поневоле» и одного из двух персонажей в отрывке из пьесы Аристофана «Всадники».
При подготовке к вступительным экзаменам в Харроу Черчилль особенно налегал на греческие глаголы. По собственной инициативе он обратился за помощью к мальчику, с которым учился в Брайтоне и который тоже перешел в Харроу. «Он написал мне и все объяснил, – поведал Черчилль матери. – Надеюсь добиться успеха, потому что упорно занимался в течение всего долгого семестра». Результаты оказались превосходными: четыре из шести письменных работ он написал лучше всех – по истории Англии, алгебре, античной истории и библейской истории. По географии и арифметике его результат был вторым.
Во время экзаменов лорд Рэндольф приехал в Брайтон повидаться с тринадцатилетним сыном. А тот уже строил планы на рождественские каникулы. «В этом году у нас не будет рождественской елки, – написал он матери 13 декабря. – Но думаю, что хороший фокусник за три гинеи, чай, развлечения, игры и гости будут даже лучше». Однако все рождественские планы Черчилля рухнули. Родители совершенно неожиданно собрались в Россию, чтобы пробыть там до февраля. «Мне ужасно жаль, что придется провести каникулы без вас, – сетует он, узнав новость от мисс Томсон, – но я стараюсь не унывать. Но конечно, сами мы не сможем устроить праздник». Рождество он провел в Лондоне и уже 26 декабря жаловался матери, что очень скучает, а заодно сообщал, что получил в школе два приза – по английскому и Священному Писанию.
В это Рождество миссис Эверест заболела дифтеритом. «Это очень тяжело, – писал Черчилль матери 30 декабря. – Мы чувствуем себя совершенно заброшенными». Ему с Джеком пришлось покинуть Коннот-плейс и перебраться на Хилл-стрит под присмотр доктора Руза. Через четыре дня мальчиков увезли в Бленхейм, где они пробыли неделю. «Это пошло им на пользу, – сообщала их бабушка, вдовствующая герцогиня, лорду Рэндольфу 8 января 1888 г. – Я держу Уинстона в строгости, поскольку знаю, что тебе это нравится. Он умный мальчик и совсем не озорник, но ему требуется твердая рука. Джеку особая строгость не требуется».
Из Бленхейма мальчики с герцогиней вернулись в Лондон и остановились в доме 46 на Гровенор-сквер. Их сводили на комическую оперу Гильберта и Салливана «Корабль ее величества «Фартук» и на пантомиму «Кот в сапогах». Но гувернантка приходила ежедневно с десяти утра до семи вечера, а герцогиня ограничивала вечерние выходы. «Боюсь, Уинстон считает меня очень строгой, – пишет она лорду Рэндольфу 19 января, – но я действительно считаю, что он слишком часто отлучается из дома, и возражаю против его вечерних увеселений. Он крайне возбудимый. Но в понедельник он возвращается в школу. В целом же он очень ласковый и не озорник». Уинстон сильно переживал за миссис Эверест, Вумани, как он ее называл. «Как было бы ужасно, если бы Вумани умерла», – писал он матери в Россию.
В письме, которое Черчилль оставил в Лондоне для матери, он просил купить ему хорошие латинско-английский и англо-латинский словари. Через неделю попросил греческий. Он начал читать в оригинале Вергилия и Геродота и был уверен, что на вступительном экзамене в Харроу все будет хорошо. «Я слышал, что алгебра у них – дополнительный предмет, и надеюсь набрать хорошие баллы, поскольку я очень ее люблю, – писал он. – Там требуются лишь арифметика, простые и десятичные дроби, простые и сложные проценты, а все это я знаю. Я к тому же хорошенько проштудировал первую часть Евклидовой геометрии, выучил несколько неправильных греческих глаголов и много французских. Это все потому, что хочу поступить».
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Черчилль. Биография - Мартин Гилберт», после закрытия браузера.