Читать книгу "Свободна от обязательств - Вера Колочкова"

— Мама! Я прошу тебя, мама! Не надо сейчас так со мной разговаривать! — почти провыла в трубку Марина, уже жалея, что рассказала обо всем матери. — При чем тут твоя пенсия, мама?

— Перестань! Хватит пикать! Терпеть не могу, когда ты пикаешь!

Услышав знакомое и ненавистное с детства слово, Марина лишь горько усмехнулась. Да, давно она от мамы этого «не смей пикать» не слышала… В понятие это — «пикать» — у мамы входило все: и дочкины слезы, и непокорная ее строптивость, и собственное мнение, и вообще по-маминому получалось, что она всю свою сознательную жизнь только и делает, что «пикает». То есть ведет себя совсем не так, как хотелось бы маме.

— Хорошо, мам, я не буду пикать. Мне вообще сейчас не до этого. Считай, что я просто поставила тебя в известность, и все.

— Ага, в известность она меня поставила. Спасибо, дочь. Спасибо, что лишила заслуженной старости. Вернее, ее смысла.

— Как это? Не поняла? А какой у старости может быть смысл? То есть… Нет, я хотела сказать, что ты еще не…

— Ладно, обойдусь без дочерних реверансов. А насчет смысла я тебе так отвечу: смысл любой старости заключается в благополучии детей. Поняла? Старикам только тогда хорошо, когда у детей все ладится. А если от детей покоя нет, то и старости, считай, нет.

— А я что, твой покой нарушила, мам? Я на шею тебе села? Я молодая, здоровая, зарабатываю хорошо.

— Да при чем здесь — молодая и здоровая? Все брошенные мужьями женщины тоже молодые и здоровые. Я же не в этом смысле! Тут дело не в деньгах и не в здоровье, а в ощущениях. Когда женщина-дочь с семьей не устроена, она по определению уже выпадает из ряда счастливых и успешных. Это же ясно как божий день. Нет, ты меня убила, совершенно убила.

— Прости, мам. Я нечаянно. Я больше так не буду, — с сарказмом проговорила Марина.

Но мама, казалось, сарказма в ее голосе вовсе и не заметила.

— Значит, так… Я вот что сделаю, Мариночка. Я работать пойду. Я, как ты утверждаешь, еще не совсем старая, меня еще на работу возьмут…

— Да не надо, мам! Ты что? Зачем? У тебя сердце больное!

— Молчи. Я знаю что говорю. Нам с тобой еще Машеньку в институте учить надо, потом замуж ее отдавать… Бог с ней, с пенсией. Я тебе помогать должна.

— Не надо мне помогать, мама. Я сама с Машкиным образованием и замужеством прекрасно справлюсь. Да и Олег поможет.

— Ага! Поможет он! Как же, жди! Ты чего, совсем наивная? Твой отец, когда от меня ушел, много тебе помогал? Ну скажи? Много?

Так. А вот на эту тему выруливать совсем не стоит. Опасно. Тема эта даже за давностью лет пока не утратила своей злободневности. И если мама, не дай бог, на нее свернет, то…

— Ой, мамочка, извини! Извини, ради бога, у меня мобильник в сумке надрывается! Наверное, Машка звонит! Да, и вот еще что: если Машка тебе будет звонить, ты ей не говори ничего, ладно? Ну все, пока, целую! — жизнерадостно пропела в трубку Марина и торопливо нажала на кнопку отбоя. Все, хватит. Поговорили, и будет. На сегодня с эмоциями уже перебор. Надо доесть котлеты, напиться чаю и спать, спать. Завтра новый день, новая работа. И новая жизнь. Пусть со вкусом одиночества, но все равно — новая.

* * *

— Слушай, а ничего квартирка-то! Если здесь уют навести, то вполне даже…Тебе нравится, Настеныш?

— Да, нравится. Мне все, что с тобой связано, давно уже нравится.

Настя по-кошачьи пролезла Олегу под руку, заглянула в лицо снизу вверх, потом потерлась лбом о его колючий подбородок:

— Олег, мне даже не верится. Мы и правда теперь будем вместе?

— Правда, Настеныш.

— Всегда-всегда? До самой смерти?

— Ага. Как в сказке. Они полюбили друг друга и умерли в один день. Но поскольку до смерти нам с тобой еще далеко, может, пока поужинаем? Как у нас насчет ужина? Есть какие-нибудь соображения? Я голодный как волк. И нервный от пережитых потрясений. Все-таки не каждый день из семьи ухожу.

— Ой, Олег… И правда, как нехорошо получилось с Мариной Никитичной. Я такой виноватой себя перед ней чувствую! Она когда зашла сегодня в приемную, я чуть сквозь землю не провалилась, ей-богу! Еще немного, и под стол бы залезла от страха.

— Ишь ты! — насмешливо встряхнул ее Олег за плечо. — Мужика из семьи увела, еще и про страхи рассказывает.

— Я не уводила. Ты же знаешь, я не хотела. Ты сам.

— Да знаю, знаю. Шучу я. Ну так что у нас там с ужином? Будешь меня кормить или нет?

— Ага… Я сейчас яичницу с колбасой. Ой! Телефон! Это твой или мой звонит?

— Твой, кажется.

Выскользнув из-под его руки, Настя резво бросилась в прихожую на зов своего мобильника. Олег с удовольствием посмотрел ей в след, потом улыбнулся. Он готов был сутками на нее смотреть — на то, как она говорит, как улыбается, как молчит, как резво и трогательно перебирает тонкими ножками при ходьбе, и потом, эта ее детская манера сдувать длинную челку со лба… Ребенок, чистый ребенок! У него даже однажды сомнения нехорошие на свой счет в голову закрались: нет ли у него тайных педофилических пороков? А что — говорят, сейчас этим каждый второй мужик страдает. Хотя в Насте никаких Лолитиных прелестей вроде нет. Просто она по природе маленькая, худенькая. Да и по возрасту на Лолиту не тянет — двадцать пять лет уже. Давно замуж пора. А раз пора — почему не он должен занять это счастливое место? Дочь свою он, считай, вырастил. Марина в нем тоже особо не нуждается — женщина вполне самостоятельная, не больная и не идиотка. Ну, пострадает, конечно, какое-то время. Куда без этого. А потом перестанет. Еще и спасибо ему скажет. И вообще — кому сейчас легко? У нее хоть квартира своя есть, от бабки в наследство досталась, а им с Настюшей и жить пока негде. Вот, пришлось квартиру снимать. А что дальше будет — одному богу известно. Но дальше — оно и есть дальше. А сегодня он счастлив. Здесь и сейчас, в этой однокомнатной снятой хрущевке. Рай в шалаше. Если бы еще пожевать чего-нибудь, то совсем бы был счастлив, бесповоротно и окончательно.

— …Нет, Кать. Я сегодня никак не могу… — Настя появилась в проеме двери, прижимая серебристую трубочку телефона к уху. Вид у нее был виноватый.

Опять эта ее подружка! Господи, до чего ж настырная девчонка! Звонит через каждые полчаса.

— Ну да… Переехали… Адрес? Ага, записывай. Гурзуфская, двадцать семь, квартира пятнадцать. Ну да, у черта на куличках, а что делать? Зато недорого. Да вполне прилично. Приезжай, сама увидишь. Это кто там верещит? Лизка? Ты с ней приедешь? Ага, соскучилась. Ага, давай.

— У нас что, гости намечаются? — улыбнулся ей Олег, стараясь не показать своего недовольства. — Катюша без тебя ни одного дня прожить не может?

— А ты что, против? — удивленно подняла Настя свои белесые бровки.

— Нет, что ты.

— Олег! Ты же знаешь, мы с Катей как сестры. Она даже жила у нас какое-то время, когда у нее мама умерла, а отчим из квартиры выгнал. Да я ж тебе рассказывала!