Читать книгу "Муза не придет. Правда и мифы о том, как рождаются гениальные идеи - Дэвид Буркус"

В 1980 г., спустя целых 20 лет после изобретения Сильвером «некачественного клея», компания 3M выпустила стикеры Post-it на массовый рынок. С виду эта история похожа на еще один пример озарения. Но сравните ее с пятиступенчатым творческим процессом, описанным Чиксентмихайи. Сильвер и Фрай потратили все время, которое могли выделить, на стадию подготовки. Они экспериментировали с формулой, отлаживали производственный процесс и даже обсуждали задачу со многими коллегами. Поскольку это был их самостоятельный проект, им приходилось постоянно прерываться, чтобы сосредоточиться на основной работе, — во время таких инкубационных периодов Сильвер и Фрай и перешли от инсайта к оценке, которая не дала особых результатов. Продукт был хорошим, но без особого рыночного потенциала. И снова озарение пришло к Фраю во время инкубационного периода: он взял закладку, чтобы написать записку. На этот раз, перейдя от оценки к усовершенствованию, они добились успеха. Даже после двух инсайтов нужно было многое сделать, чтобы проверить, помогли ли озарения создать товар, способный хорошо продаваться. Нам нравятся истории о внезапных прозрениях — как с яблоком Ньютона или ванной Архимеда. Однако, в точности как в случае с Post-it, эти гениальные вспышки — часть более масштабного процесса творческой работы. Каждая стадия этого процесса абсолютно необходима для инновации. Без подготовки у нашего мозга не будет достаточного материала для анализа. Без инкубации мы можем застрять на решениях, которые не срабатывают, и так и не прийти к необходимому инсайту. Даже после озарения мы должны оценить идею и отточить ее, прежде чем она станет осязаемой. Миф об озарении способен увести в сторону, побуждая людей сидеть под яблонями или принимать бесконечные ванны в надежде, что вдохновение придет в нужный момент. Но принцип инкубации учит изо всех сил работать над творческой или трудной задачей и переключаться, когда мы заходим в тупик, разрешая себе подумать о чем-нибудь другом. Вполне вероятно, что наши мысли вернутся к задаче, и на этот раз новое решение будет найдено.

3

МИФ ОБ ОСОБОЙ ПОРОДЕ

Хотя креативность не дар муз и не благословляет яркой вспышкой строго ограниченную группу людей, творцы тем не менее кажутся особенными. Как будто они принадлежат к отдельной породе, сделаны из особого теста. Порой они отличаются от нас и внешне. И из-за их своеобразного вида и поведения тянет предположить, что они другие и внутри. Я называю это мифом об особой породе: согласно ему, творческие личности принадлежат к особому типу или у них есть особые гены, которые влекут к креативным занятиям. Мы готовы поверить, что одни рождаются с творческой жилкой, а другим выпал иной генетический расклад. Наблюдая за видными представителями мира искусств, мы видим, как они не похожи на обывателей. Поверив в это отличие и отсутствие у нас того, что есть у них, мы получаем удобное оправдание нашей неспособности к инновациям. Если уж творческих генов нет, каждый раз, когда от нас просят новых идей, можно прибегать к безопасной отговорке: «Я не творческий человек» — и увильнуть от обязанности мыслить нешаблонно.

Во многих организациях даже существует четкое различие между «креативными» и «корпоративными» типажами. Вторые занимаются традиционными для бизнеса вещами — бухучетом, финансами, операциями, менеджментом. Первые встречаются в других отделах — маркетинга, рекламы, дизайна. Их легко узнать — они редко носят костюмы. Во многих организациях эти отделы не пересекаются друг с другом, а порой для них даже действуют разные правила. В Соединенных Штатах разделение дошло даже до расчета заработной платы. В отношении сотрудников, чья работа подходит под определение «творческая», существующий налоговый закон США разрешает определенные исключения из федерального положения о минимальной заработной плате и оплате сверхурочных часов [19]. Министерство труда США действительно проводит различия между традиционными и творческими профессиями. Для традиционных нужны «ум, усердие и точность», в то время как творческие подразумевают «изобретательность, воображение, оригинальность или талант». Если даже служба по внутреннему налогообложению высказалась по теме, очевидно, ров между творческими и корпоративными типажами широк и хорошо укреплен.

Такое разделение не ограничено уровнем отдельных людей и организаций. Мы часто распределяем целые виды бизнеса по категориям, подчеркивая, какие из них относятся к «креативным отраслям». Хотя это размежевание в основном делается с целью проанализировать экономику региона или страны, все же оно демонстрируют наше убеждение: определенными профессиями занимаются творческие люди — а другие, получается, остаются их нетворческим товарищам. В продукции компаний из сферы дизайна и развлечений легко усмотреть креативность. Гораздо труднее увидеть ее в местах вроде Walmart, несмотря на их впечатляющие инновации в ценообразовании и управлении цепью поставок.

Это разграничение объясняет, почему миф об особой породе так устойчив. Нам необходима простая, предпочтительно биологическая причина, по которой одни люди невероятно креативны, а другие нет. Возможно, самой показательной в этом отношении будет история с мозгом Альберта Эйнштейна, извлеченным и сохраненным после смерти ученого (несмотря на его просьбу о кремации) [20]. Психологи и врачи тщательно изучили мозг великого физика в надежде найти биологическое объяснение его гению и творческим способностям. Но, как показали все исследования, мозг Эйнштейна был таким же, как и у большинства людей, — за исключением того удивительного факта, что он оказался значительно легче, чем в среднем у мужчин. Это был совсем не тот результат, на который рассчитывали, поэтому поиски продолжаются.

Больше полувека назад, в 1950 году, доктор Джой Гилфорд вдохновил поколение исследователей, побудив их к тому, чтобы найти источник креативности и определить, принадлежат ли творческие люди к особой породе. Его только что избрали президентом Американской психологической ассоциации (АПА), и, как новоиспеченный лидер самого влиятельного сообщества ученых-психологов, он должен был сделать основной доклад на ежегодном собрании — свое первое обращение президента [21]. Традиционно президенты АПА используют эту возможность, чтобы привлечь внимание коллег к важному вопросу, который, по их мнению, требует более тщательной разработки. Гилфорд большую часть жизни занимался психологическими исследованиями и разработал солидную программу психологического тестирования для американских военных. В тот день он объявил собравшимся что, по его мнению, АПА необходимо сосредоточить внимание на креативности.

В то время творческие личности и творческий процесс были мало изучены, и на их счет существовала масса неподтвержденных стереотипов. Творцов часто представляли в виде длинноволосых невротиков, которые удаляются от общества в уединенные мастерские или заброшенные хижины, чтобы сосредоточиться на своем ремесле. Гилфорд поставил эти стереотипы под вопрос. Он призывал к исследованиям, которые должны были доказать, что большинство предрассудков о творческих людях не соответствуют реальности, и говорил о необходимости разработать инструменты, способные объяснить творческий процесс с психологической точки зрения. Однако после обращения Гилфорда прошли десятки лет, а остаточное влияние упомянутых им стереотипов по-прежнему ощущается.