Читать книгу "Кто не спрятался - Клер Макинтош"

«Я твоя должница», — пробормотала я.

«Ну а для чего еще нужны друзья?» — отмахнулась Мелисса.

— Полагаю, теперь, когда ты получаешь зарплату, ты можешь давать маме деньги на жилье, — говорит Саймон.

Я возмущенно смотрю на него. Саймон никогда не вмешивается в воспитание детей. Нам даже не пришлось говорить об этом — когда я встретила Саймона, Джастину было восемнадцать, а Кейти четырнадцать. Они фактически были уже взрослыми, пусть иногда и вели себя как дети. Им не нужен был новый папа, и Саймон, к счастью, не пытался им стать.

— Ты не просишь денег у Кейти.

— Она моложе тебя. Тебе уже двадцать два, Джастин, пришло время самому о себе заботиться.

Джастин рывком вскакивает с дивана:

— Ну ты и нахал! Может, сам начнешь давать деньги на дом, прежде чем говорить мне, что делать?

Просто ужас какой-то! Двое моих близких готовы вцепиться друг другу в глотку.

— Джастин, не смей так говорить с Саймоном. — Я не хотела принимать чью-то сторону, но стоило мне открыть рот, как я увидела боль в глазах Джастина, будто предала его. — Он просто предложил. Я не прошу тебя давать мне деньги.

И никогда не попрошу. Плевать, что большинство людей сочтет это неправильным. Меня не переубедить. Даже если бы я брала с Джастина за еду и жилье минимальную плату, у него все равно почти ничего не оставалось бы. Как он может при таких обстоятельствах устраивать свою жизнь, не говоря уже о том, чтобы что-то откладывать на будущее? Я была моложе Кейти, когда ушла из дома с одной-единственной сумкой, ребенком под сердцем и упреками родителей, звенящими в ушах. Я хочу лучшего для своих детей.

Но Саймон не унимается:

— Ты ищешь работу? Кафе — это, конечно, хорошо, но если ты хочешь купить машину и снять квартиру, тебе нужно зарабатывать больше, чем Мелисса может платить.

Не понимаю, что на него нашло. Нас нельзя назвать богачами, но мы держимся на плаву. Мне не нужно брать деньги у детей.

— Папа сказал, что одолжит мне денег на покупку машины, когда я сдам на права.

Я чувствую, как Саймон вздрагивает — как и каждый раз, когда кто-то упоминает Мэтта. Иногда такая его реакция меня раздражает, но куда чаще я ощущаю прилив нежности. Вряд ли Мэтт когда-нибудь мог предположить, что кто-то еще сочтет меня привлекательной. Мне нравится, что Саймон любит меня настолько, что даже ревнует.

— Папа молодец, — быстро добавляю я. Мне хочется поддержать Джастина, сказать хоть что-то, чтобы он не расстраивался. — Может, ты сдал бы экзамен на получение лицензии таксиста.

— Я не собираюсь всю жизнь развозить клиентов на такси, мам.

Мы с Джастином были так близки, когда он был маленьким, но он так и не простил мне того, что я бросила Мэтта. Наверное, если бы он знал всю историю, то принял бы мою сторону, но я не хотела, чтобы дети плохо думали об отце. Не хотела, чтобы им было так же больно, как мне.

Женщина, с которой переспал Мэтт, по возрасту находилась ровно посередине между мной и Кейти. Странно, как такие мелочи остаются в памяти. Я никогда ее не видела, но когда-то изводила себя мыслями о том, как она выглядит. Мыслями о том, как ладонь моего мужа скользит по бедру двадцатитрехлетней девчонки, бедру без следа растяжек.

— Богатому — как хочется, а бедному — как можется, — возражает Саймон. — Это хорошая работа.

Я удивленно смотрю на него. В прошлом он не раз критиковал Мэтта за нехватку амбиций. Я чувствую нарастающее раздражение оттого, что сейчас Саймон уговаривает моего сына устроиться на работу, которую когда-то сам называл бесперспективной. Мэтт учился в колледже на инженера, но все изменилось в одночасье, когда я поняла, что у меня задержка и это может означать только одно. Мэтт бросил учебу и в тот же день устроился на местную стройку. Работа была тяжелая, но платили неплохо. Мы поженились, Мэтт получил лицензию таксиста, и родители подарили ему деньги на первое такси — вот такой свадебный подарок.

— Работа в кафе хороша до поры до времени, — говорю я. — А там, глядишь, и что-то получше подвернется, я уверена.

Джастин, хмыкнув, выходит из комнаты. Он поднимается на второй этаж, и я слышу, как скрипит его кровать, — наверняка он устроился в привычной позе, на спине, чуть приподняв голову, чтобы видеть экран ноутбука.

— Такими темпами он будет жить здесь, и когда ему исполнится тридцать.

— Я просто хочу, чтобы он был счастлив, вот и все.

— Он счастлив, — отвечает Саймон. — Счастлив за твой счет.

Я держу язык за зубами. То, о чем я думаю, несправедливо. Это я сказала, чтобы Саймон не отдавал мне арендную плату. Мы даже немного поспорили по этому поводу, но я не пошла на попятный. Мы делим расходы на еду и коммунальные услуги, и Саймон постоянно балует меня походами в кафе и путешествиями — как и детей. Он щедрый человек. У нас есть общий банковский счет, и мы никогда не задумываемся о том, кто за что платит.

Но дом принадлежит только мне.

После нашей с Мэттом свадьбы с деньгами приходилось нелегко. Он работал по ночам, я обслуживала покупателей в «Теско» с восьми до четырех, и мы едва сводили концы с концами, пока Джастин не пошел в школу. К тому моменту, когда родилась Кейти, стало уже легче, у Мэтта было много заказов, и постепенно мы начали позволять себе кое-какие излишки: походы в ресторан время от времени, летний отпуск…

Когда мы с Мэттом расстались, мне пришлось все начинать сначала. Ни он, ни я не могли купить собственное жилье, и прошло много лет, прежде чем я внесла залог за этот дом. Я поклялась, что больше никогда не буду вести общее хозяйство с мужчиной.

С другой стороны, я поклялась, что больше никогда никого не полюблю. И вот что из этого вышло.

Саймон целует меня, придерживая ладонью мой подбородок. Его пальцы скользят к моему затылку. Даже сейчас, в конце рабочего дня, от него пахнет свежестью — пеной для бритья и лосьоном. Я чувствую, как привычное тепло разливается по телу, когда Саймон захватывает прядь моих волос и чуть отводит мою голову в сторону, чтобы поцеловать меня в шею.

— Ляжем спать пораньше? — шепчет он.

— Сейчас поднимусь.

Я собираю тарелки и несу в кухню, в посудомоечную машину, прихватив с собой и «Лондон газетт». Газету я бросаю в мусорное ведро. Женщина со снимка смотрит на меня. Я выключаю свет, качая головой и удивляясь собственной глупости. Конечно, это не моя фотография. Как моя фотография могла оказаться в газете?

Глава 4

Келли стянула с запястья резинку и собрала волосы в хвост. Они еще не отросли — в августе две недели стояла невыносимая жара, и Свифт показалось отличной идеей сделать короткую стрижку, о чем она сразу пожалела: еще со студенческих лет она носила длинные, до талии, волосы. Две темные прядки сразу выбились из-под резинки. У Келли ушло два часа на оформление документов на Карла Бейлисса — оказалось, что его разыскивают не только из-за того, что он не явился в суд, были еще и ордеры на его арест за пару краж. Келли зевнула. Есть уже почти не хотелось, хотя она и заглянула в кухню, вернувшись домой, — так, на всякий случай. Ничего. Стоило все-таки купить кебаб. Приготовив горячих бутербродов, Свифт пошла в свою комнату — большую, просторную, с высокими потолками. Комната находилась на первом этаже, и над рейкой на стенах была выкрашена в белый. Стену под рейками Келли сама покрасила в светло-серый, а потертое ковровое покрытие прикрыла двумя огромными коврами, купленными на распродаже. Все остальное — кровать, стол, красное кресло, где она устроилась с бутербродами, — Свифт купила в «ИКЕА», и современный стиль контрастировал с вычурным эркерным окном, рядом с которым она спала.